Щёлкнул электрический чайник; Алиса потянулась в ящик, за новым брикетом быстрорастворимой лапши, но рука нащупала только пустоту.

Блин, ну вот. Сколько штук она сегодня уже съела?.. Придётся идти на кухню за новым.

Алиса со вздохом сняла наушники, встала; а как хорошо было бы просидеть весь день, не вставая. Ну ладно, на кухню так на кухню, не так уж это страшно. Уж точно лучше, чем опять быть связанной и…

С грохотом распахнувшаяся входная дверь разрушила её ленивые идиллические размышления за каких-то полсекунды; Алиса взвизгнула, отпрыгнув в сторону — но на пороге был отец.

Чёрт, весь в крови!

Позади её, из наушников, на всю квартирку орал расслабляющий лоу-фай; мигала разными цветами светодиодная ленточка. Отец держался окровавленной рукой за косяк и тяжело дышал.

— Что… что… — Алиса заморгала глазами. Дэн быстро огляделся и с таким же грохотом захлопнул дверь за собой.

— Иголка, нитки есть? — хрипло уточнил он. — Нужно зашить рану…

— Что, сам⁈ — ужаснулась Алиса. — Вызови врача…

— Нахер врачей! Чтобы они меня траванули полонием, да⁈ — отец проковылял к ней в комнату и принялся копаться в шкафу в поисках нитки и иголки.

— Вот, держи! — Алиса быстро сунула ему в руки то, что он искал. — Да что случилось-то?

— Пошли на кухню, нужно прокипятить игру, — распорядился отец, подхватывая дымящийся чайник. — Что случилось, что случилось… на нас наехали кольцовские.

— В смысле⁈ — не поверила Алиса. — У вас же с кольцовской бандой уже лет пять как перемирие…

— Перемирие, херемирие! — рявкнул отец, вытаскивая иглу из кипятка; вставив в неё суровую нитку, он, не морщась, воткнул иглу себе в бок. — Все соглашения кончились, дочка. Всё летит нахер, никакие перемирия никого не волнуют. И всё из-за этого смазливого типа, на которого ты слюни пускаешь!

Чего…

Это он про Макса, что ли?

— Я не… — возмутилась Алиса. — Я не пускаю!

— А уже неважно, — Дэн деловито штопал себе рану; Алиса отвернулась, чтобы не видеть этого. — Всем пофиг. Кольцовские напали… И не на нас одних. Рыжего, Седого и Кабана уложили ещё хлеще, чем меня… чёрт. Нам нужна крыша, или мы просто не выживем.

— П-просто крыши мало, — Алиса пыталась спешно вернуться в реальность, оценить ситуации. — Раз всё завертелось из-за войны Тёмных и Светлых… то и крышу нужно выбирать из них.

— Лечь под аристо⁈ — рявкнул Дэн. — Да никогда!

— А я и не про аристо…

— Я понял, про кого ты. Про своего дружка. А говоришь, что не пускаешь слюни!

— Я и не пускаю! — отрезала Алиса. — Просто…

Она оглядела свою квартиру; заваленный одноразовой посудой стол, упаковки от чипсов и лапши в мусорном ведре, несколько нетронутых упаковок энергетика на холодильнике.

—…просто, похоже, соглашаться на его предложение всё-таки придётся, — тихо пробормотала Алиса — скорее себе самой, чем отцу.

Из комнаты продолжал доноситься лоу-фай.

Автор завёл себе телеграм-канал и теперь будет настоятельно просить вас на него подписаться в каждой главе. https://t. me/oroshitpost

Гольф. Странное дело. Больше традиция, чем игра.

В сущности, ни один из трёх собравшихся на поле этим днём даже не любил играть в гольф. Гидеон Аннин уж точно предпочёл бы зелёным лужайкам с лунками и белым перчаточкам какой-нибудь шумный футбольный паб, как во времена его молодости; Бронислав Войцеховский с гораздо большим удовольствием устроился бы перед телевизором с пивом, чтобы всласть посмотреть хоккей… Ну а Диоген Ержин и вовсе, если начистоту, не уважал спорт. Он всегда считал себя личностью более творческой… возможно, даже музыкальной.

Но, какими бы ни были их настоящие хобби и страсти, гольф был занятием статуса; положение обязывает, как говорится.

Да и к тому же, встретиться и спокойно поговорить без лишних ушей три старика, главы трёх не последних семейств в этом городе, могли только здесь.

Гидеон повернул руль, и крохотный гольф-кар, едва вмещающий троих стариков вместе с их чехлами для клюшек, лихо завернул по тропинке. Подумать только… все эти деньги, заработанные за долгую жизнь (чего уж таить греха, далеко не самым честным путём) — а всё, на чём ему разрешают ездить лично, это гольф-кар.

А так повсюду; никто не говорит тебе о минусах богатства. Если ты богат, можно забыть о свободном дресскоде — никаких тебе спортивных костюмов, удобных курток. Проехаться на метро? Зайти в фастфудную забегаловку? Нет уж; трое стариков давно смирились с тем, что многие вещи из списка «Пока не сыграл в ящик» уже не будут доступны им никогда.

А ещё — если ты богатый, то, как бы ты ни старался, ты не избегнешь некоторых рисков, не сможешь распоряжаться ими. Всегда будешь впутан в разборки сильных мира сего, окажешься зажат между двух огней…

Но, по счастью, Гидеона, Бронислава и Диогена объединяла не только общая нелюбовь к гольфу, но и старая, крепкая дружба.

Дружба, начавшаяся ещё много лет назад; детский сад, школа, а после — студенчество. Старики шли рука об руку всю свою жизнь. Поднимались в смутные времена, падали и снова поднимались; помогали друг другу в сложных ситуациях. Всегда подставляли плечо товарищу, вытягивая его из самых безнадёжных передряг.

Со временем масштаб рос; появились вначале дети, затем и внуки. Аннины, Войцеховские и Ержины дружили уже поколениями, заключая совместные сделки, союзы.

Простая крепкая дружба трёх глав семейств позволяла им оставаться на плаву даже в самые тёмные времена. Менялись власти, правители, а три семьи оставались. Служили одним, платили другим, удерживались при третьих.

Дружба — штука излишняя и даже вредоносная на самой верхушке. Но для таких, как эти трое — недостаточно крупной рыбёшки, чтобы быть наверху, но достаточно крупной, чтобы их не оставляли в покое — это было подлинным спасением; возможностью выжить и процветать.

Итак, гольф-кар ехал по дорожке.

—…так и бегаю по врачам, а что они скажут? — лениво рассуждал Бронислав; в его голосе слышалось деланное безразличие. — Деньги, не деньги… чуда они не сотворят, а сказать мне всё как есть — боятся, не хотят быть крайними.

— Тебя боятся, потому что у тебя репутация человека, с которым сложно спорить, дружище, — хохотнул Гидеон. — И даже опасно. Вот меня не слушают даже собственные родные. Жена только и делает, что пилит, вечно чем-то недовольно, зовёт меня старым импотентом… как будто сама не старуха.

— Мои внуки туда же, — согласился Диоген. — Поддерживать семейный бизнес не хотят, всё рвутся покорять мир со своими тупыми старт-апами… эх, и не говорите: всем нынче только свободу и независимость подавай. Что за поколение!..

Старики согласно покивали головами; гольф-кар въехал на пригорок и покатил дальше. До поля ещё оставалось приличное расстояние, но тут никто не торопился.

— Кстати, — заметил Гидеон. — О свободе и независимости. Что думаете о последних событиях в городе?..

Бронислав и Диоген понимающе переглянулись.

— Думаешь, дерьмо наконец-то начало шевелиться? — уточнил первый.

— Стоило уже подумать, что жизнь прожита и всё, финал, как тут на тебе — тот самый шанс, которого мы ждали десятилетиями, — усмехнулся второй. — Шанс наконец-то выбраться из-под крыла у Тёмных.

— Это не шанс, — возразил Гидеон. — Это полноценная возможность! Их новый глава неосторожен и опрометчив; я слышал, что это попросту какой-то мальчишка, младше моих внуков. И, конечно же, нам это только на руку.

— Смутные времена, — Бронислав поморщился. — На руку? Это ещё далеко не факт, дружище… Слишком всё рискованно, слишком непредсказуемо. Помните прошлую войну Светлых и Тёмных?

— Такое забудешь… — пробормотал Диоген.

— Да уж, тревожная молодость не забывается, — согласился Гидеон. — Но вы же выжили и поднялись.

— Да, — кивнул Бронислав. — Но не благодаря, а вопреки. Мы чуть не потеряли всё…