Дан не стал упираться и соревноваться в перетягивании каната. Послушно качнулся к Шпале и выбросил вперед ногу. Сапог впечатался в мягкое.

Ромм ухнул, выпустил цепь, чуть не выронил кистень. Отступил, пуча глаза, но о сдаче и бегстве пока не помышлял. Мокрое лицо блестело в свете беспрерывных вспышек молний. Грохот заглушал шум драки.

Братья Овощи крутились вокруг, но никакой пользы Ромму пока что не приносили. Хорошо получили в прошлый раз — помнят, уроды.

“Как бы дождевик не порвать… — подумал Дан, — снова”.

Вслух спросил:

— Добавить? Или разойдемся мирно?

— А ты че, обоссался? — рявкнул Шпала.

Ему ответил сидевший у сваи Макс:

— Это ты щас обоссышься!

Дан и Ромм хором заорали на него:

— Заткнись, Макс!

Столкнулись по второму разу, как два оленя во время гона. Дан врезал Ромма цепью по шее и отдернул раньше, чем противник успел за нее ухватиться. Шпала пошатнулся, но все равно выбросил руку с кистенем. Дан не ожидал атаки после своей атаки.

От страшного удара в скулу из глаз посыпались искры ярче молнии. Хотя, может, это и была молния.

Он чуть не повалился, но уцепился за столб с проводом для сушки белья, вбитый у забора.

Вспомнился совет деда Григора рассчитывать каждый шаг наперед. Интересно, дед предвидел эту стычку? Вообще-то в Камень-граде таких стычек случается с десяток на дню.

Дан опустился на колено, незаметно сгреб пальцами комок грязи.

Ромм зашагал на него, чтобы добить. Этот раскроит череп и не моргнет.

Но Дан быстро вскочил и швырнул комок грязи в лицо Ромму. Старый, как мир, приемчик; впрочем, мало кто о нем вспоминает, когда дело доходит до драки. И нырнул на полусогнутых под провода.

Так и есть, Ромм метнулся следом, как пес за проезжающей машиной, и врезался мордой в проволоку, которую в полумраке не заметил. Даром что долговязый. Потерял равновесие, отшатнулся, чудом не свалился на задницу.

Дан не дал ему времени очухаться и собраться с мыслями. Выкинул вперед руку с цепью, обмотал ею ноги супостата и дернул со всей дури. Ромм с воплем рухнул, взметнув длинными, как ходули, ногами. Пинком Дан выбил из его руки кистень — оружие отлетело в темноту.

Под громовые раскаты ливень лупил по земле, домам и людям. Ромм беспомощно барахтался в кипящей от ливня луже.

“Овощей”, кстати, и след простыл. Остались они втроем: Дан, Макс и Ромм.

Дан наклонился к поверженному Шпале.

— Попадешься еще раз — добью!

Смотал неспешно цепь, кивнул Максу. Ромм разевал рот, морщился от падающей прямо на лицо воды, не мог выдавить из себя ничего внятного.

А Дан и Макс ушли своей дорогой. Вдали виднелись фигуры людей под зонтами или в дождевиках. Крики дерущихся потонули в шуме грозы. Да и мало кто захочет лезть в эту подворотню выяснять, кто там орет. Себе дороже.

Когда отошли на квартал, Дан полюбопытствовал:

— Чего они до тебя прикопались?

Макс щерился во весь рот. Лицо у него было грязное, но он выставил ладонь лодочкой, набрал дождевой воды и умылся. Дождь уже смыл мусор с куртки.

— Не могли стерпеть существования такой красоты и величия, как я…

Дан приостановился под ярким фонарем, в свете которого плясали алмазные искры дождевых капель, осмотрел себя — дождевик вроде целый. На скуле вскочил желвак…

— Дурак ты.

Макс с чувством промолвил:

— Спасибо тебе, Дан Кременев. Ты настоящий друг.

— Я тебе не друг, — огрызнулся Дан. — Мы просто учимся вместе, ясно? И в следующий раз, когда будешь болтать не думая, на помощь не приду. Забьют тебя до смерти, Макс, и наутро найдут твое окоченевшее тело где-нибудь под зданием в дерьме.

Макс перестал улыбаться. Поежился.

— А совесть тебя не заест? — осторожно спросил он.

— Ты лучше о себе подумай.

Несерьезное отношение Макса ко всему на свете и его длинный язык раздражали Дана.

Он ушел быстрым шагом в направлении светящегося окнами здания колледжа, не дожидаясь Макса. И спиной ощущал, что Макс смотрит ему вслед.

Ливень прекратился уже после первой пары, но ночная тьма и не думала рассеиваться. Солнце не спешило вылезать из-за горизонта. Только ближе к обеду восточная часть неба окрасилась розовато-сиреневым, и ослепительный диск засверкал над неровным городским ландшафтом.

Жители Камень-града не строили иллюзий: солнце — это ненадолго. Через несколько часов оно вновь погрузится за мглистый горизонт. Еще до ужина.

Незадолго до заката закончилась последняя пара, и студенты, гомоня на разные голоса, потянулись к выходу.

По дороге домой пристал Макс. Все изъявлял благодарность.

Дан сначала просил его отвалить спокойно, потом грубо.

Не помогло.

Макс — неунывающее существо. Как Базиль. Наверное, у Макса тоже где-то в заднице процессор, настроенный на оптимизм. На него даже не рассердишься как следует.

— Отвали! — повторил Дан, когда они дошли до выхода с территории колледжа.

Макс остановился, надулся.

Их обтекали другие студенты. Все одеты в водонепроницаемые куртки, плащи, дождевики. Девчонки — с разноцветными зонтами.

— Да чего ты такой злой-то?

Дан тоже остановился и уставился сверху вниз на Макса.

— Я не злой. Понял? Был бы злой — дал бы тебе по шее. И не добрый. Был бы добрый — нянчился бы с тобой до самой смерти. И не равнодушный. Был бы равнодушный — прошел бы мимо, когда тебя лупили.

Макс озадаченно спросил:

— А… какой ты?

Не хотелось Дану объясняться с этим дурнем. Но раз выручил и заговорил… Выходит так, чтобы теперь словно не Макс Дану должен, а наоборот. Странно и нелогично. Но Дан именно так себя и чувствовал: словно именно он Максу чем-то обязан.

— Самостоятельный, понял? Сам по себе. Вот мой друг.

И незаметно от остальных показал цепь, намотанную на руку под широким рукавом. Есть высокая вероятность, что Ромм возжелает свести счеты уже сегодня. У дебилов вроде Шпалы других дел обычно не бывает.

Лицо Макса при виде цепи расплылось в немного испуганной и восхищенной улыбке.

— Ох, круто… Ты всегда ее с собой носишь?

— Всегда.

Повисла пауза.

Дан пошел по улице, Макс заспешил следом. Ну и как от такого избавиться?

Вода с веселым и энергичным журчанием стекала по канавам и стокам, которые все тянулись на север, к океану. Ярко раскрашенный город сверкал и переливался в косых лучах розового солнца, всюду лежали длинные фиолетовые тени, сверху нависало тусклое небо с молочно-белыми звездами на северной половине. Воздух был неподвижный и теплый, в нем носились облака мошкары.

Студенты, оживленно переговариваясь, топали сапогами по чавкающему мху и лужам, пихались, хохотали. Обычные загруженные взрослые прохожие от этой орущей толпы шарахались.

На западной стороне, над приземистыми городскими строениями вертикально вверх поднимался дым из высокой трубы торфяной электростанции.

Нарушив молчание, Макс вдруг предложил:

— Давай, я тебя кофе угощу!

Дан покосился на него. Кофе — штука редкая и нереально дорогая. Во всем мире, конечно, остались запасы, в том числе в Ближнем Приполярье, но новых натуральных кофейных зерен добыть неоткуда. А что-нибудь из старых запасов достать можно только по большущему блату.

За всю жизнь Дан пробовал кофе пару раз, ему понравилось. Хотя, возможно, не из-за вкуса, а из-за редкости и элитности явления. Когда пьешь такой редкий напиток, воображаешь себя невесть кем.

— Откуда у тебя кофе? — спросил Дан.

Макс хитро оглянулся. Сдвинул шляпу набекрень. Дан свой дождевик успел снять, свернуть и запихать в рюкзак. Они уже достаточно далеко отошли от толпы студентов, возвращающихся по домам.

— Тетка привезла. Ей на военной базе дали в качестве премии за долгий и плодотворный труд. Типа того. У них там и не такие ништяки есть.

— Твоя тетка работает на базе?