Следовало убедить девушку, что её роль для меня не секрет. Ирма секунд пятнадцать испытующе сверлила меня взглядом.

— Пытаетесь вынудить меня действовать решительно? Хотите устранить Вождя моими руками? Если да, то вынуждена вас разочаровать: господин Аничков сторонится меня. Я не смогу к нему подобраться. Явно он опасается, что я могу попытаться его убить.

— Мне не нужна его смерть. Так что, скорее, я хочу убрать человека, готового его прикончить.

Ирма усмехнулась.

— То есть, я должна игнорировать задание своего начальства?

— Если вам дорога жизнь. Не думаю, что вы готовы выполнить задание такой ценой.

— Всё-таки, предлагаете сбежать.

— Отойти в сторону. И ждать своего часа.

— А он наступит? — быстро спросила девушка.

— Я с вами свяжусь. Оставьте ваш контакт.

Было видно, что моя собеседница сомневается. Она практически призналась, что была агентом британской разведки.

— Не могу понять, какую игру вы ведёте, господин Белозёров, — проговорила она после продолжительной паузы.

— Громов, — поправил я. — Раз уж мы решили перейти на псевдонимы. Вам и не нужно понимать, к чему я стремлюсь. Главное, что мы не противники. На самом деле, расклад очень простой: если останетесь, будете убиты. Скорее всего, в ближайшее время. Выбирая между проблемами с немецким генштабом и собственной безопасностью, Аничков точно выберет второе.

Девушка нехотя кинула.

— Думаю, вы правы. Наверное, я должна вас поблагодарить?

— Как угодно.

Ирма встала.

— Пока не буду. Запишите мой номер. Только придумайте другое имя.

— Разумеется.

Как только её контакт остался в моём телефоне, девушка направилась к двери. На пороге задержалась.

— Кстати, если вы не станете передавать сведения о колоссах генштабу, моё начальство не расстроится. Только поступить в училище всё равно придётся. Чтобы не разрушать легенду.

— Думаю, я найду, что подсунуть немцам.

Ирма кивнула.

— Я организую вам встречу со связным, раз мне придётся выбыть из игры. Будете сливать дезу ему. Генштаб должен считать, что всё идёт по плану.

Когда дверь за ней закрылась, я подошёл к окну.

Вид был так себе: просто улица. Серый асфальт, плитка на тротуаре, дома с окнами, в которых отражалось солнце. Машины. Пешеходы.

Через четверть часа на улице появилась Ирма Бреннер. Уходила она налегке, чтобы не вызывать подозрений: в руке — только сумочка. Чем она займётся в чужом городе, где осядет, уйдя в подполье? Будет ли её искать Аничков?

Ирма села в подкатившее такси, и через несколько секунд машина исчезла из поля видимости.

Отвернувшись, я подошёл к кровати и растянулся на ней, закинув руки за голову и глядя в потолок, украшенный простенькой гипсовой лепниной в виде переплетавшихся дубовых листьев.

Вот мы и остались с Вождём один на один. Никаких посредников. Только мы. Монстр и охотник — как в старые добрые времена. Так гораздо лучше. Привычнее.

Прошло часа два прежде, чем меня снова навестили. На этот раз это был Аничков. Вошёл мрачный, и было сразу понятно, в чём дело. Однако я и виду не подал.

— Бреннер, похоже, что-то почуяла, — сходу заявил Вождь, не садясь. Встал у холодного камина, заглянул зачем-то в него и уставился на меня. — Вы об этом что-нибудь знаете?

— Нет. Что значить «почуяла»?

— Сбежала! Оставила вещи и исчезла.

— Так, может, ещё вернётся.

— Не думаю. Мне доложили, что она заходила перед этим к вам. О чём шла речь, если не секрет?

— Было дело. Часа два назад, — я демонстративно взглянул на часы. — Сообщила, что от меня требуется генштабу. Немцы хотят знать, как работают новые бронеходы, поступившие на вооружение нашего флота. Вряд ли она стала бы это делать, если бы собиралась нас покинуть. Нелогично.

Аничков побарабанил пальцами по каминной полке.

— Так думаете, вернётся?

Я пожал плечами.

— Если нет, будет ясно, что мы были правы, подозревая её.

— Это, конечно, здорово, но… Я предпочитаю держать врагов поближе. Чтобы знать, чем они заняты. Или закапывать поглубже.

— Возможно, она это почувствовала. Вы не давали ей понять, что подозреваете?

— Нет. Мы не общались. А вы никак не намекнули?

Я покачал головой.

— Зачем мне это? Это ваши проблемы.

— Хорошо, оставим эту тему. Когда вы планируете отправиться в училище?

— Документы готовы?

— Насколько мне известно, да. Не стоит затягивать.

— Значит, займусь этим завтра, — проговорил я нехотя. — Хотя эта мысль не вызывает у меня ни малейшего энтузиазма.

— Да, гнилое дело, — кивнул Аничков. — Я бы не стал связываться с Германией, если б видел другой способ достичь желаемого. Но ничего. На самом деле, это я их использую, а не они меня. Надеюсь, вы не собираетесь передавать никаких реальных сведений немцам?

— Разумеется, нет.

— Так я и думал. Мы с вами оба патриоты. Хоть вы за мной этого и не признаёте. Но однажды вы убедитесь, что я люблю Россию ничуть не меньше, чем вы.

Я поморщился.

— Собираетесь снова промывать мне мозги?

— Нет. Не сегодня. Есть дела поважнее. Кстати, скоро я буду вынужден к вам обратиться за помощью.

— Буду ждать с нетерпением.

Вождь усмехнулся.

— Ну, конечно! Ладно, простите, что побеспокоил.

На этом и расстались. Когда Аничковы ушел, я сделал пару кругов по комнате, а затем снова улёгся на кровать. До завтра делать было совершено нечего. Мысли невольно вернулись к Ирме Бреннер. Было в ней что-то, не оставлявшее равнодушным. Внутренний стержень. Конечно, сказывалась и подготовка, но людей, не подходящих для оперативной работы, в спецслужбы не берут. Значит, было в Ирме Бреннер что-то и до того, как за неё взялась британская разведка. Она не впала в панику, когда я сказал ей о грозящей опасности, сразу приняла решение и осуществила его, прихватив только самое необходимое. В общем, произвела на меня впечатление. А это не так-то просто.

Затем мысли перекинулись на завтрашний день. Идти в училище… Мог ли я подумать, что придётся снова грызть гранит науки? Утешало лишь то, что это временно: пока я не закончу дела с Вождём. А потом — свобода!

Крупные хлопья влажного красного пепла медленно сыпались, кружась в бесконечном танце, с хмурого, тёмно-серого неба. Тучи висели низко, словно не решались обрушиться на растрескавшуюся пустыню. Со стороны пористых гор тянуло ветром. Время от времени он протаскивал мимо развалившейся хижины облепленные алым пеплом перекати-поле. Подпрыгивая, лёгкие шары проносились мимо. Но два застряли, врезавшись в изъеденную коррозией машину, наполовину вросшую в сухую почву. Крупные жёлтые насекомые устроили в ней гнездо: они сновали вокруг в поисках пищи, то и дело возвращаясь в прогнивший остов, таща на спинах добычу.

Я взглянул на горы, затем — в другую сторону, где очень далеко блестела едва различимая полоска моря. Если только это не обман зрения.

Пора уходить. Скоро начнётся ураган, а в хлипкой хибаре его не переждать. Нужно успеть добраться до побережья, где в скалистом берегу расположены пещеры. Я не раз бывал в этом пласте Астрала и знал, где спрятаться. А вот следующий оставался загадкой. Именно в нём мне предстояло заняться поисками фамильяра.

Вернувшись в дом, я собрал вещи и достал из кожаной кобуры автоматический пистолет, похожий на вырезанную из кости большую игрушку. Проверил, все ли патроны на месте — просто по привычке. Белые цилиндры с магической начинкой были заперты блестящими серебряными шариками. Пора!

Выйдя из хижины, я направился в сторону моря. По сторонам не глядел: незачем. Эта местность была хорошо мне известна и не таила никаких угроз. Пока.

Я шёл, создавая вокруг себя лёгкое невидимое поле, не дававшее ядовитому пеплу оседать на меня. Иногда я задумывался, что в моём подсознании продуцирует этот уровень с его пустынными пейзажами. Находились в Корпусе ведьмаков люди, утверждавшие, что Астрал — это наши сны, в которые мы проваливаемся. Я сомневался. Подсознание, в каком-то смысле, да, но сны — нечто иное. Они составляются из обрывков наших мыслей, страхов, тревог и прочего, что вылезает из сундуков, которые мы держим в течение дня взаперти. Сны — это лишь дым от костра. А огонь здесь, и я почти добрался до его центра. Следующий уровень — последний, в который рискуют спускаться ведьмаки. Для обычных же людей он и вовсе недоступен. Там обитают ещё не самые страшные существа, порождённые нашими душами, но без подготовки проникать туда было бы безумием. Даже ведьмаки не всегда возвращаются.