Старик успокаивающе похлопал по плечу старушку, которая начала безостановочно причитать и неистово творить сакральные жесты руками, посвящённые Tolgan Draiokh и Эльсору.

— Храмовники? — испуганно спросила Святая. — Снова они?

— Вероятно, это так, — мрачно ответил я.

Снаружи зазвучал шум. В дверь постучали.

Я направился открывать.

— Осторожней! — крикнула Святая. — Не открывай!

Я сделал вид, что не успел услышать её, и отворил дверь.

В дом вбежали несколько человек. Это были люди Сербиса, я их узнал.

Святая вскрикнула и схватила чайник, готовая отправить его в голову любого, кто приблизится к ней.

— Беда! — прокричал один из них. — На город напали! Храмовники! Вместе с повстанцами они решили устроить переворот и захватить власть!

Разумеется, люди Сербиса вели себя так специально — это был спектакль для Святой, они прикидывались обычными случайными прохожими с улицы, ищущими укрытие.

Мы со Святой поспешили к дверному проёму и выглянули наружу. Там, прямо на нашей Улице Плюща, в её восточном конце, происходило массовое сражение — храмовники и повстанцы бились с городской стражей. Я разглядел в гуще сражающихся и нескольких людей Сербиса, они активно использовали в бою магию. Самого Сербиса рядом не было.

— Что происходит?! — в ужасе воскликнула Святая.

— Храмовники?! — прокричал старик. — Боги высокомудрые, снова?! Неужели опять хотят забрать нашу девочку?!

— Нет, папа, они здесь не для этого… — начала Святая. Потом неуверенно добавила:

— Наверное…

— Нужно уходить! — воскликнул один из мужчин, которых я впустил ранее. — Бежать отсюда!

— Верно! Нужно бежать! — подхватила старушка, вскочив из-за стола. — Доченька, хватай скорее самое необходимое и бежим!

Святая застыла в ступоре, она шокировано пялилась на происходящее на нашей улице и молчала. Вернее, её губы двигались, но расслышать, что она говорит, было невозможно. Я внимательней присмотрелся к движению губ и попробовал мысленно воспроизвести её речь:

— Почему… почему это происходит? Почему? Почему со мной?

— Амнэлия, очнись! — сказал я и встряхнул её, взяв за плечи.

Она удивлённо посмотрела на меня. Через мгновение пришла в себя, и на лице отразилась тревога.

— Точно-точно, Андаль! — воскликнула она. — Нужно убегать!

Она начала суетливо озираться, размышляя, что взять с собой в дорогу, и к этому моменту сражение на улице уже почти достигло нашего дома. Некоторые храмовники или повстанцы смогли прорваться через заслон из стражей и людей Сербиса и на всех парах спешили к нашей двери.

— Они идут сюда! — воскликнул один из людей Сербиса в нашей квартире.

Я запер дверь и придвинул кухонный стол, хотя понимал, что такой заслон никого не задержит. У нас оставалась лишь одна надежда на спасение — дыра в стене, соединяющая наши апартаменты с соседними.

Я начал отступать к месту, где должна находиться эта дыра, скрытая за обоями и заделанная условной кладкой без цемента (чтобы можно было просто легко растолкать кирпичи в стороны и открыть дыру), по пути подхватил Святую под руку и потащил за собой.

Бум! — в дверь ударили. Стол отшвырнуло в сторону, дверь широко распахнулась.

В дверном проёме стоял мужчина в длиннополой одежде с капюшоном (вероятно, храмовник), безумные глаза уставились на нас. Когда его взгляд наткнулся на Святую, он тут же ринулся в её сторону.

Наперерез ему кинулся старик.

— Ах ты сволочь! Держись подальше от моей дочери!

Старик с разбегу влетел в храмовника, сжал его в крепких объятиях, и оба вывалились наружу.

Оказавшись над лежащим на земле храмовником, старик принялся колотить его кулаками, как молотами, по лицу и голове.

— Сволочь! Сволочь! Мерзкая свинья! Тупой фанатик!

Я почувствовал лёгкие волны ауры Эльсора, исходящие от старика, и сразу всё понял.

От самих стариков и от Сербиса я знал, что старых актёров ранее подвергли процедуре возвышения до мага, где их разум на какое-то время вступал в контакт с разумом и волей Эльсора. Эльсор повлиял на их разум определённым образом и оставил некоторые скрытые команды — о которых сами старики не подозревали, но которые должны быть приведены в исполнение, если возникнет соответствующая ситуация-стимул.

Похоже, Эльсор внедрил в разум стариков команду типа «пожертвовать собой на глазах у Святой, делая вид, что защищаете её, если вдруг столкнётесь с храмовниками, пытающимися её поймать». Именно эту команду сейчас и исполнял старик — точнее, это уже был не старик, его телом и разумом завладела команда, воля Эльсора, сейчас старик стал подобен марионетке или автоматону, голему. Подозреваю, старуха будет вести себя так же.

— Сволочи! Свиньи! Сумасшедшие фанатики! — старик, сидя на распластавшемся на земле храмовнике, продолжал молотить его кулаками. — Вы отняли у нас дочку! Вы принесли горе нашей семье! И сейчас снова хотите это повторить?

— Папа, нет! — вскрикнула Святая, попыталась вырваться из моей хватки, но я крепко держал её.

— Дорогой! — прокричала старушка, глядя на потасовку между её мужем и храмовником.

Храмовник был молодой, и по комплекции существенно превосходил старика. Отойдя от первоначального шока, он просто махнул рукой — и старика отшвырнуло в сторону.

Храмовник поднялся.

— Сволочь! Я тебя не пущу! Не уйдёшь! — истошно завопил старик и вцепился в ногу храмовника. — Не подходи к ней!

Старик достал крупицу Осколка (надеюсь, Святая это не заметила) и приложил к ноге храмовника.

Тот вскрикнул от боли, будто его ошпарили кипятком, отпрыгнул — но дед крепко вцепился в его штанину, потому отделаться от него (и от крупицы Осколка) было не просто. Я понимал, видя эту драматичную сцену, что команда, оставленная Эльсором в разуме старика, делает всё возможное, чтобы эта схватка закончилась смертью старика. Возможно, храмовник не стал бы убивать старого слабого деда после того, как скинул его с себя и поднялся на ноги. Однако дед намеренно провоцировал его, и для этого пошёл на довольно крайние меры — использовал против храмовника часть Осколка. Для храмовников Осколок Сущности — не просто зло во плоти, но и нечто, что причиняет их телам и душам сильнейшую боль. Влияние ауры Эльсора, и непосредственный контакт с его Осколком — для храмовников то же, что Святая магия для меня и подобных мне.

Храмовник пинком отшвырнул старика прочь, а затем активировал Святую магию и атаковал старика магическим лучом.

– [Святая магия: Святое очищение]!

Луч света врезался старику в грудь, и часть плоти старика мгновенно исчезла, как не было её. На месте груди зияла широка дыра, края обуглены и дымились. Старик, болезненно крякнув, растянулся на земле замертво.

Святая вырвалась из моей хватки и подбежала к дверному проёму, высунулась наружу.

— Не-е-ет! — закричала Святая. — Па-а-а-апа-а-а-а!

Храмовник перевёл взгляд на неё и тут же вновь бросился к нашему дому, с восточной стороны улицы через заслон стражей пытались прорваться другие храмовники. Все они практически не сводили глаз со Святой. Не знаю, заметила ли это сама Святая…

— Вперёд! — крикнул один из храмовников своим, указывая в нашу сторону. — Это она! Нам нужна она! Тот дом! Дева там!

Стражники и люди Сербиса как могли пытались препятствовать продвижению храмовников вперёд, но те, яростно отбиваясь, и с поддержкой беснующихся повстанцев, подбирались всё ближе к нашему дому.

— В дом! — крикнул я, втащив Святую за собой и запер дверь. Я встал у окна и продолжил следить за происходящим снаружи.

Святая рыдала, её мать обнимала её. Рядом в комнате неуверенно мялись люди, ранее вбежавшие в наш дом.

— Кто вы такие? — спросил я у них.

(Я сделал это напоказ, ради Святой).

— Мы живём на этой улице, мастэр, — ответил один из них. — Мы искали где бы укрыться, и вдруг подвернулся ваш дом.

— Вы сказали, что храмовники и повстанцы пытаются устроить переворот? — спросил я.