— Всё в порядке, мастэр Стайндар. Этот человек ни в чём не виновен. В день убийства юного Равезона он всё время до самого позднего вечера провёл на своей работе, в особняке господэна Фибаха, после чего сразу же вернулся к себе домой, нигде не задерживаясь и ни с кем не встречаясь по пути. Никаких подозрительных действий он не совершал и в другие дни. Он ни разу не встречался с Равезоном и не имеет никакого отношения к его смерти.

— Хм, — мрачно хмыкнул и кивнул Стайндар. По его выражению лица можно было судить, что он разочарован. Похоже, он надеялся, что я окажусь виновным, но теперь его надеждам не суждено было сбыться.

— Тогда на этом допрос окончен, — хмуро сказал Стайндар, обращаясь ко мне. — Вы свободны, мастэр Дорфан.

— Спасибо, — сказал я, встал и слегка поклонился Стайндару и остальным присутствующим.

Передо мной открыли железную дверь и выпустили наружу. Покинув штаб городской стражи, я поспешил вернуться в особняк Фибаха.

С того момента, когда я прошёл допрос в штабе городской стражи, миновало несколько дней. Никакого ответа от Эльсора я не получил. Я пребывал в подвешенном состоянии и полном неведенье — не знал, добрался ли маг Джайкоб Ичидор до Владыки и передал ли ему зашифрованное послание или нет.

Если кто-то перехватил пакет информации и поймал Ичидора — то, хоть ситуация и была опасна для меня, всё же эта опасность была относительной. Пакет зашифрованной информации не мог вскрыть никто кроме Эльсора — поэтому за информацию я мог не волноваться. Единственное, что перехватчики узнали бы — это лишь то, что с Ичидором связался Анлуинн, Анлуинн жив и здоров, он всё ещё в деле, всё ещё работает над своим заданием, находится вне столицы, и по каким-то причинам вынужден скрываться и не может лично явиться к Владыке. Скорей всего, была возможность отследить и канал, по которому была установлена связь с Ичидором — канал ментальной связи, который, в конечном счёте, должен будет привести сюда, в Агдэн, к местному магу-дознавателю из штаба городской стражи. Насколько быстро перехватчики смогут вычислить этот канал среди множества других, которые, я не сомневался, вели из головы Ичидора к другим его подчинённым — я не знал.

В любом случае, ситуация была не из приятных, неопределённость раздражала меня. Я такое ненавижу. Я люблю предсказуемость и контроль.

В конце очередного рабочего дня меня подловил Фибах и, радостным, торжественным тоном, сообщил:

— Андаль, уважаемый. На выходных я устраиваю у себя приём. Будет много важных гостей — как больших шишек из нашего города, так и влиятельных иностранцев — и я хочу, чтобы вы со своей женой присутствовали на мероприятии.

Конечно же, я с удовольствием поприсутствую — быть вхожим в общество «больших шишек» для меня в моём нынешнем положении очень важно. Вот только Святую я с собой, разумеется, не возьму.

Меня в последнее время интересовали эти загадочные гости, что остановились у Фибаха. Сам он мне ничего не рассказывал, Чезел тоже — лишь сообщали что-то в общих чертах и делали какие-то намёки. Если личность и цели этих гостей раскроются на данном приёме — я буду только рад удовлетворить своё любопытство.

Выходные, о которых говорил Фибах, наступали послезавтра. Я кивнул Фибаху и сказал, что мы с женой с удовольствием принимаем его приглашение и прибудем на вечеринку. Кроме того, я в любом случае должен быть там, в качестве секретаря Фибаха.

Фибах с довольной улыбкой принял мой ответ и сообщил о времени — приём, разумеется, назначен на вечер.

— Надеюсь, это будет очень изысканный приём! — сказал Фибах под конец разговора. — Я уверен, Чезел обо всём позаботится, и все мои гости смогут насладиться хорошими яствами, напитками, музыкой, и обстановкой.

Я попрощался с Фибахом и отправился к себе домой.

Там меня ждал ужин, уже приготовленный Святой, и она сама — ведь она приходит с работы раньше меня.

Мы спокойно и приятно провели вечер, потом легли в постель, и на этом день закончился. Разумеется, я не рассказал Святой ни о каком приёме.

Когда Святая уснула, я вновь занялся своими практиками медитации и визуализации.

Спокойно, без каких-либо происшествий, прошёл и следующий день, а затем настал день приёма.

Я сообщил Святой о том, что должен сопровождать Фибаха на одной вечеринке с важными гостями, не вдаваясь в детали. Я сказал, что буду поздно, и пусть она меня не ждёт и ужин на меня не готовит.

— Будь осторожен, — сказала Святая, когда я одевался в подходящий приёму костюм. — Я волнуюсь за тебя.

— За меня стоит волноваться?! — удивлённо ответил я. — Ты же знаешь, дорогая, со мной никогда никаких неприятностей не случается.

— Знаю, — улыбнулась она, подошла ко мне, взялась за концы галстука и принялась завязывать. — Но, как говорят, «и на старуху бывает проруха». Хекс.

Святая потянулась ко мне и поцеловала в губы.

— Это тебе на память, — сказала она.

— На память?!

— Чтобы ты не забывал про меня. А то ещё будешь там… флиртовать с разными женщинами…

— Не буду, если ты заменишь мне их всех!

— Всех женщин мира?!

— Да. Будешь отрабатывать за них за всех для меня?

— Хм… — Святая задумчиво нахмурилась и прикусила губу. — Справлюсь ли?!

— Узнаем, когда я вернусь, — усмехнулся я и направился к выходу.

— Тогда возвращайся поскорее. Не задерживайся, а то я остыну к твоему приходу.

— Остынешь?! И что это должно значить?!

— Подумай, — Святая показала язык, прежде чем дверь за мной закрылась.

Снаружи уже опустились сумерки, становилось всё темнее, загорались уличные фонари. Я в довольно короткий срок добрался до особняка Фибаха и прошёл через распахнутые настежь ворота.

Уже издалека можно было почувствовать атмосферу торжественного приёма — в доме горел свет, снаружи зажгли фонари, у входа можно было увидеть группы людей, встречающих их слуг, а у забора стояли несколько карет. Из дома доносилась музыка — не громкая, достаточная, чтобы создавать увеселительный фон. Похоже, Фибах пригласил музыкантов.

У входа меня встретил Чезел, мы обменялись кивками, а внутри, в холле, я пересёкся с самим купцом.

— Андаль, уважаемый. Я рад, что ты пришёл, — добродушно произнёс Фибах, расставив широко руки в стороны, словно для объятий. Это был такой жест, принятый в данной местности — настоящие объятия никто не предлагал, это просто символическое действие.

Я протянул купцу бутылку хорошего вина и коробку конфет, которые ещё вчера предварительно купил для такого случая. Считалось хорошим тоном приносить с собой какой-нибудь подарок, когда приходишь на бал или на приём. Подарок не должен быть слишком дорогим, но и не должен быть дешёвым. Конфеты, цветы, вино или другой алкоголь — вполне годились для подобного.

— О, — проговорил купец, приняв бутылку из моих рук и взглянув на этикетку. — «Овелотт Мартэн Эмбре», пятилетнего возраста. Неплохо-неплохо. Спасибо, Андаль, крайне признателен.

Потом он взглянул на коробку конфет.

— «Soklota Brie», — прочёл купец. — Неплохой выбор, «Ягоды в шоколаде». Хотя, думаю, они лучше подошли бы к коньяку, а к красному сухому я бы порекомендовал «Шоколад с орехами», а ещё лучше сыр. «Эрзентэс», «Шалидор Сантэр», «Вистани» — такие сорта подошли бы отлично.

— Я подумал, что будет несколько неуместно, — ответил я со скромной улыбкой, — нести сыр на приём, ха-ха.

Купец рассмеялся в ответ.

— Вы правы-правы, Андаль, простите мою увлечённость. Вы же знаете, когда дело доходит до еды и выпивки, до гурманства, сочетаний всякого со всяким — я становлюсь просто помешанным.

Он передал подарки стоявшему рядом слуге, а потом спросил, окидывая удивлённым взглядом меня — или точнее пространство вокруг меня:

— А где ваша супруга, Андаль? Я надеялся увидеть сегодня вашу жену и познакомиться с ней. Признаться, в своём воображении всё это время я рисовал очень красивую женщину.