То, что вывалила на меня эта женщина, серьёзно испортило мне настроение. Если этот человек — неприкасаемый для властей и стражи — тогда он представляет проблему.
— Я вас понял, — сказал я.
— Извини, что так вышло, — жалобно протянула Святая от очага.
— Ты здесь ни при чём, дорогая, — сказал я.
Святая же не виновата в том, что у этого Истаса Равезона имеются какие-то причудливые стандарты красоты в голове, из-за чего он, увидев Святую, воспылал к ней страстью. У парня странные вкусы: почему его интересует эта простушка, эта… откровенная деревенщина?!
Хозяйка ателье ещё некоторое время провела с нами, а потом попрощалась и ушла. Святая закончила готовку ужина, и мы поели.
Вскоре пришло время ложиться спать. Я лёг со Святой, и она взяла меня за руку и заговорила:
— Ещё раз, извини, что так получилось, Андаль.
— О чём ты?! Ты не виновата в том, что какой-то приставала положил на тебя глаз и решил проходу не давать.
— И всё же… Я приношу одни лишь проблемы. Возможно, я могла что-то сделать, чтобы раз и навсегда отвадить его, но мне не пришло ничего в голову… Теперь ты вынужден из-за меня терпеть затруднения на работе. Тебя отпустят пораньше?
— Не знаю, но я буду требовать этого у своего работодателя. Прекрати корить себя, ты ни в чём не виновата.
— С одной стороны, да. Но с другой — памяти я лишилась, полноценной любящей женой тебе быть не могу, теперь ещё какого-то мерзавца заинтересовала… Я приношу несчастья! Будто на мне лежит проклятье! Извини за то, что я такая… невезучая.
— Прекрати говорить глупости, — сказал я. — Никакая ты не невезучая.
— Ты такой хороший, Андаль, а я такая никчёмная. Я не заслуживаю такого замечательного мужа, как ты.
— Если я такой замечательный, тогда ты не можешь быть невезучей — разве невезучая получила бы такого хорошего мужа, как я?
Она замялась, не найдя что ответить.
— Ты прав, пожалуй, — с усмешкой сказала она.
Я повернулся к Святой и поцеловал её в лоб.
— Перестань думать о том человеке. Как только вы с мэдэмэ Хагатой рассказали мне об этой проблеме — можешь считать, что проблема решена. Просто выброси это из головы, я со всем разберусь.
— Ты сможешь? Он же сын важной шишки. Я сама слышала от стражника, как тот сказал, что они ничего не могут с ним поделать.
— Я поговорю с купцом. Фибах — тоже важная шишка здесь.
— Ах да, Фибах! — воскликнула Святая. — Вечно забываю его фамилию. Меня иногда спрашивают о том, где ты работаешь, а я всё никак не могу назвать твоего нанимателя, вечно его фамилия вылетает у меня из головы. Фибах, Фибах…
— Да, Фибах. Он меня высоко ценит. Он поможет мне решить эту проблему.
— Ты такой уверенный, — вздохнула восхищённо Святая. — Ты действительно можешь справиться с любой проблемой.
Она вдруг резко придвинулась ко мне и поцеловала в губы.
— Чмок! Я помню, как уверенно ты себя вёл в том жутком, осаждённом городе… Чмок!
Святая навалилась на меня, её лицо нависало над моим, горячее дыхание Святой обдавало мои щёки. Она решительно опустила руку вниз и взялась за то, что у меня между ног. Продолжая страстно меня целовать, она начала трогать и натирать у меня там внизу, очень быстро приводя всё в «боевую готовность».
— Ты мне нравишься, Андаль, — возбуждённо прошептала Святая. — Я начинаю влюбляться в тебя.
— Влюбляться в собственного мужа?! Звучит забавно.
— Я думала… недавно… чмок! Я подумала: какая разница… ах… помню ли я тебя или нет… чмок! Ты мне просто нравишься… я могу любить тебя и как случайного незнакомца… чмок! Ведь так? Ах… Незнакомец, с которым я случайно встретилась и закрутила роман… чмок! Ведь не обязательно для этого быть мужем и женой… Ведь так? Ах… Ведь так?
— Интересный взгляд, — сказал я и прижал к себе Святую. На Святой была ночнушка, и моя рука быстро легла на плечо и принялась стягивать лямку вниз.
— Я… — сказала Святая, дрожа всем телом. — Я… хочу… хочу этого… сегодня… сейчас…
— Хочешь… чего? — весело переспросил я, решив поиздеваться над Святой.
— Ты знаешь, о чём я, — притворно обиженным тоном ответила она. — Не вынуждай меня произносить. Хочешь, чтобы я покраснела от стыда?!
— Хочу. Давай, произнеси. И покрасней.
— Я… хочу то… чем занимаются муж и жена… в постели…
— Вот как?! — усмехнулся я, и моя рука стянула ночнушку вниз, обнажая грудь Святой.
— Ох, Андаль! Я хочу тебя! Андаль!
Всё это время Святая работала рукой у меня внизу. Любопытно, откуда у неё такие навыки?!
Я никогда не интересовался этим вопросом — девственница ли Святая. Судя по её уверенному поведению, нет, не девственница. Тогда как же быть со статусом «Святой»? В Храме нет никаких запретов и предписаний относительно половой жизни для той, что получила от богов статус Святой?
Забавно, но этот вопрос действительно никогда не поднимался нами, Архимагами, когда мы обсуждали Святую, и ни в одном докладе мы не получали никаких сведений насчёт её девственности и в целом половой жизни.
Я стянул ночнушку со Святой, и теперь рядом со мной в постели лежала полностью голая девушка.
— Амнэлия, — сказал я, и Святая затрепетала.
— Люблю, когда ты зовёшь меня по имени… — прошептала она.
Она продолжала целовать меня в губы, в щёки, в шею, а её руки внизу стянули с меня трусы, после чего Shaendwyna приподнялась и начала взбираться на меня.
— Я сама всё сделаю, — сказала Святая. — Ты просто лежи и отдыхай, я поработаю за нас двоих.
Да, такого от Святой точно не ждёшь!
— А-а-ах… — Святая прочно устроилась на мне и на мгновение замерла.
Я усмехнулся и шлёпнул её по заду, Shaendwyna пискнула.
— Работай, — сказал я. — Раз обещала поработать за нас двоих — так вперёд.
— Как тебе будет угодно, — прошептала Святая. — Муж мой.
И принялась «работать».
Одного раза нам было мало — люди молодые, кровь горячая. Поэтому, после окончания первого захода, несколько минут отдохнув, мы повторили снова.
До третьего раза дело не дошло, потому что обоим уже жутко хотелось спать, мы здорово притомились после этих постельных упражнений, к тому же после тяжёлого трудового дня.
Я догадывался, почему Святая именно сегодня решилась на это. Во-первых, она пребывала в стрессе из-за преследовавшего её мужчины — и ей требовалась разрядка. Теперь Святая забудет о своих тревогах, и этой ночью проспит как младенец.
Во-вторых, она чувствовала некоторую вину из-за того, что не рассказала мне о том случае сразу. Её поведение в постели нельзя было назвать иначе кроме как «попытка загладить вину».
В-третьих, вероятно, подсознательно Святая боялась, что тот приставала всё же сможет добраться до неё. И получить то, чего он от неё хочет — он может решиться взять силой. На этот случай Святая — подсознательно — решила отдать эту свою «драгоценность», свою близость, мне, прежде чем до этого доберётся тот негодяй. Таким образом, для Святой, для той новой личности, Амнэлии, которая начала свою жизнь с чистого листа с момента, когда очнулась на барной стойке в городе Graen Wilat, я стал кем-то вроде первого мужчины в её жизни. Она как бы отдала мне свою девственность. Если мерзавец Равезон как-то сможет добраться до Святой и овладеет ею — подсознательно ей будет не так обидно после того, как она отдала свою близость мне, чем если бы Равезон получил первым то, чего она не давала даже своему мужу Андалю.
Полагаю, я хорошо понимаю характер и ход мыслей Святой, эта девушка вся у меня как на ладони.
Вероятно, Святая уже несколько дней думала о том, чтобы вступить со мной в близость. Действительно, тяжело двум молодым людям противоположного пола, сожительствующим вместе, спящим на одной постели, постоянно избегать сексуальной близости — и не важно, кто там чей муж или жена, кто кого помнит или не помнит.
Святая уснула, а я погрузился в размышления. Что же мне делать в той ситуации, в которой я оказался?
