Мари мягко улыбнулась.

– Елена, я чувствую, вас что-то очень сильно беспокоит. И почему-то мне кажется, что вы знаете больше, чем говорите, – тихо сказала она. – Что именно вас гнетет? Доверьтесь мне, Елена. Ведь вы хороший человек… Если вы поможете, то сделаете доброе дело.

Елена потянулась за стаканом, взболтала воду и медленно сделала несколько глотков. По лицу ее пробежала тень сомнения, но уже через мгновение она вновь сжала губы и покачала головой.

– Я не знаю ничего, имеющего хоть малейшее отношения к этим ужасным преступлениям! – Она решительно тряхнула темными волосами. – Я просто беспокоюсь, Мари. Алексея подозревают… Да все мы шокированы этими смертями! Как вы остаетесь спокойной, ума не приложу! – Она кинула на Мари осуждающий взгляд.

Журналистка вздохнула.

– Поверьте, я переживаю не меньше вашего, – тихо ответила она. – Но мне нужно сохранять холодный разум и не затуманивать сердце страхом. Голос интуиции слышен лишь тогда, когда наш дух спокоен. Во имя справедливости я обязана сейчас не поддаваться панике, а думать и действовать. Кто, если не я? – сказала она и развела руками.

Елена посмотрела на нее долгим взглядом.

– Вы думаете, преступников или просто провинившихся в чем-то людей всегда следует наказывать? – спросила она.

Мари помолчала.

– В большинстве случаев, – осторожно сказала она.

Елена вздохнула.

– Ладно, вы идите, пожалуйста, Мари. Мне так нужно побыть одной! Вы же знаете, бывают дни, когда хочется абсолютного одиночества. Я сейчас неважный собеседник…

Она просительно посмотрела на Мари.

Мари вздохнула, кивнула и медленно пошла по дорожке, ведущей в Павильон Неомраченного Уединения. «Пиньин тинг», – вспомнила Мари оригинальное название китайских беседок.

Она зашла внутрь и присела на лавочку.

«Что же, возможно, в таком месте, созданном специально для размышлений и созерцания, – подумала она, – разум ее будет работать яснее».

Девушка посмотрела по сторонам.

Беседка была сделана из бамбука в форме цветка из пяти лепестков. Изогнутую крышу ее, украшенную зеленой черепицей и позолотой, поддерживали деревянные колонны.

В центре павильона стояла статуя из нефрита. На выпуклом рельефе была изображена голова монстра с огромными глазами, мощными надбровными дугами и крупными разветвленными рогами. Мари вспомнила работы Хэнце и Каммана88, которые ей приходилось читать, когда она писала статью об искусстве Древнего Китая. «Таоте»89, – пробормотала Мари. Скорее всего, это маска Шанди, тотемного первопредка, верховного божества древнекитайского пантеона… Она передернула плечами. Морда была устрашающей.

В беседку заглянул Амадей, блеснув мятными глазами. Она погладила кота по шелковистой шерстке.

– Эх, Амадей, друг мой, стоило ли столько мучиться, чтобы узнать так мало? – пожаловалась она.

От Рона она, конечно, и не ожидала услышать ничего нового. Он слишком озабочен собственными делами. А вот Елена определенно что-то скрывает… Да, она очень чувствительная женщина, и преступления шокировали ее, но все же… Но все же, что-то очень определенное терзает ее душу и совесть! Но вот что? И как ее разговорить?

Мари сидела, подперев подбородок руками и остановившись взглядом на монументальном нагромождении причудливых камней около беседки.

Мимо прошел Ван Фу, держа в руках стопку книг и бумажный фонарь. Заметив, что Мари рассматривает камни, он остановился.

– Как вам нравится наш сад? – спросил он, покачав головой, и, не ожидая ответа, продолжил: – Созерцание и совершение недеяния всегда помогают обрести душевный покой… А он нам всем сейчас очень нужен. Теперь, Мари, вы тоже втянуты в эту страшную череду событий… – Он помолчал. – А я вас предупреждал. Что-то должно было случиться, я видел знаки… – Китаец вздохнул и подергал себя за намасленную бородку. – Прекрасный сад, не правда ли? Он сделан по наброскам великих знатоков садового искусства Ши-Тао и Ли Юй. Посмотрите на эти камни внимательнее… Вы видите их мощь, их толщу – и в то же время изящество и легкость? А красота пустот и отверстий… – Он любовно погладил камень сухой рукой. – Они живые! Большой камень и маленький связаны друг с другом, как родитель с ребенком. Большие камни окружены стайками детей, они ведут их и защищают.

– Очень красиво, – улыбнулась Мари.

– Вот, держите, почитайте. Мне кажется, вам понравится. – Ван Фу протянул Мари книгу с названием «Китайские сады» и направился дальше.

Мари раскрыла томик на коленях. Кот тут же прыгнул к ней на руки и удобно устроился на раскрытой книге.

– Амадей! – возмутилась она. – Дай мне почитать!

Кот лишь фыркнул.

«Почитай отца и мать и кота своего, пошутил бы сейчас Женька», – подумала Мари и грустно усмехнулась.

Ну что ж, будем гадать по книге. Когда ответов нет, ничего не остается, как искать помощи в самых неожиданных местах. Она не верит в потусторонние вещи, но, к примеру, ее медальон всегда становится горячим, когда назревает опасность. Не очень ясно, как это работает. Может быть, иногда все же стоит совершать вещи, которым противится разум. С трудом высвободив книгу из-под кота, она наугад раскрыла ее на случайной странице.

– «Заманчивая игра перспективы… – прочитала Мари. – Композиция китайского сада построена на оптических иллюзиях, на системе последовательно сменяющих друг друга открытых и закрытых видов. – Она скользнула пальцем по странице вниз. – Открытые виды сообщаются с пространством сада, закрытые представляют собой замкнутый ансамбль, видимый лишь с определенной точки, часто из окна, с пролета галереи или через проем в стене…»

И зачем ей нужно сейчас это знать? Мари потерла подбородок.

Совокупность отдельно взятых кадров, меняющих значение и вид в зависимости от того, под каким углом на них смотреть…

«А это интересно», – подумала она.

Может быть, ей сейчас стоит поменять точку зрения? И вопросы следует ставить по-другому? Например, не почему Елена что-то скрывает, а для чего, зачем? Да, зачем ей что-то скрывать?

Мари воспряла духом.

– Как ты думаешь, Амадей? Есть в этом смысл? Человек обычно что-то скрывает, если чувствует себя виноватым. Или же… Или когда пытается защитить того, кто ему дорог! То есть, или мужа, или…

Взгляд Мари упал на стайку маленьких камней, окруживших большой валун, и она хлопнула себя ладонью по лбу. Ну конечно же! Конечно! Как же она сразу не догадалась!

Девушка вскочила на ноги и бросилась обратно к бассейну.

Амадей, не ожидавший такого подвоха, упал с ее коленей и укоризненно мяукнул.

Мишель и Анюта играли уже где-то поодаль, их голоса слышались из зарослей бамбука. Елена стояла около ивы и понуро смотрела на воду. Взгляд ее был несчастным.

Мари остановилась перед ней и, пытаясь выровнять дыхание после внезапного спринта, решительно спросила:

– Вы ведь пытаетесь защитить детей, я права?

Елена вздрогнула, схватилась за ствол дерева и замерла.

– Что вы имеете в виду? – спросила она тонким голосом.

– Что-то тревожит вашу совесть. И вы не осмеливаетесь рассказать об этом мне, потому что переживаете за детей. Я права?

Елена молчала.

– Поверьте, у меня нет умысла навредить им! – продолжила Мари, стараясь придать голосу убедительность. – Я лишь хочу помочь. Вы говорите, это никак не связано с убийствами. Я верю вам. Но послушайте, при расследовании необходимо знать каждую мелочь, каждый самый незначительный факт! Никогда не знаешь, какое знание будет ключевым, какой пазл позволит увидеть всю картину… Доверьтесь мне, пожалуйста.

Елена обреченно вздохнула, снова посмотрела на резвящихся в саду детей, потом присела на бортик бассейна.

– Ладно. Вы правы. – Она прикрыла веки. – Слушайте же. Все равно моя совесть не дает мне покоя, и мне нужно ее перед кем-то облегчить. И не осуждайте бедную мать. Где-то в моей системе воспитания скрывается огромная брешь. Я каюсь, и мне ужасно стыдно. – Она заломила руки, помолчала, собираясь с мыслями, а потом сделала глубокий вдох и выпалила: – Это мои дети украли предметы! – Она произнесла эту фразу очень быстро, будто надеясь, что так ее не поймут, или смысл слов изменится. – Ну вот, я все сказала. – Она испуганно посмотрела на Мари. – Это все они. Помните, сначала ваш медальон, потом часы летчика? Это все их рук дело! Я ума не приложу, зачем они это сделали! – Казалось, она сейчас расплачется. – Они такие славные, воспитанные ребята! И у них есть все, что им нужно! Мы не очень богатые люди, но мы ни в чем не нуждаемся! Нет, дети, конечно, любят побаловаться, иногда с ними никакого сладу нет! И Анюта – прямо сорвиголова… Но мою душу гнетет не только сам поступок, но и то, что они отказываются признавать свою вину! Я бы поняла, приняла, если бы они раскаялись, рассказали мне правду… Может быть, они просто играли. Вы же знаете этот возраст, шалость за шалостью! Но нет! Они утверждают, что они не виновны! А в карманах у них я нашла ваш кулон, часы, браслет мамы… Они врут и не краснеют! – Она обреченно махнула рукой.