– А что касается целительницы… Так уж получилось, что ты была последней, кого она принимала в этом кабинете. После чего, она куда-то пропала. Поэтому, я и спрашиваю, зачем ты к ней приходила.

– Что?! В смысле пропала?

Я чувствую себя так, будто меня разбудили посреди ночи после крепкого сна. Мысли настолько тяжелые и неповоротливые, что я даже толком не понимаю что творится вокруг.

Что вообще здесь происходит? Сначала пропала Лина, потом целительница… Могут ли они быть связаны друг с другом?

– Мия, ты что-нибудь об этом знаешь? – Даррек пристально смотрит на меня, будто догадываясь о том, что я думаю.

– Нет, – ошарашенно мотаю головой, – Ничего. Тем более, сразу после меня к ней пришел ты, и с тех пор я ее больше не видела.

– Да, – угрюмо соглашается Даррек, – Сразу после того, как она оказала помощь моему игроку, она вышла за дверь с моим лекарем, а потом оба куда-то пропали. Словно растворились. То есть, ты не заметила ничего странного?

Я нервно сглатываю. Меня разрывает между желанием рассказать ему все про исчезновение Лины и желанием как можно быстрее свернуть наш разговор. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности, но только физически… я знаю, что ни он, ни кто-то другой не посмеет поднять на меня руку. Но вот внутри я еще не забыла все, что мне пришлось перенести по его прихоти.

В тоже время, в голове отдаются слова мисс Норилл.

– Есть кое что… – сделав над собой усилие, выдыхаю я, – Не знаю связано ли все это, но моя подруга и соседка по комнате тоже исчезла.

– Когда? – моментально вскакивает со стола Даррек и приближается ко мне.

– Не знаю точно, – отвожу взгляд, – Но я обнаружила, что ее нет сегодня ночью, когда она не вернулась после соревнований.

– Довольно большой разрыв, – досадливо цыкает Даррек, – А когда ты ее видела в последний раз?

Я на секунду задумываюсь.

– Вчера, после третьей пары. Получается, около половины второго.

– Не знаю, связано это или нет, но меня бесит, что у Виррала в его академии творится черт знает что!

У меня мелькает мысль рассказать ему так же о том, что я услышала от Фрейзера, – по поводу таинственной находки на месте академии и пропаже отца Виррала – но Даррек выглядит слишком сосредоточенным.

Вдобавок, он внезапно подходит вплотную ко мне и наклоняется так низко, что наши губы едва не соприкасаются.

Сердце испуганно замирает, а в горле пересыхает.

Он опять хочет меня поцеловать?

Но Даррек, пристально глядя мне в глаза, вдруг очень тихо говорит.

– Сейчас я дам тебе кое что… – он внезапно запинается, облизывает губы и будто растерянно продолжает, – …и попрошу тебя никогда не расставаться с этим. Ясно?

Не дожидаясь моего ответа, он засовывает руку за пазуху и вытаскивает оттуда сжатый кулак. Свободной рукой он берет мою руку и поднимает ее ладонью вверх. Разжимает кулак и мне на ладонь падает тонкая, почти невесомая цепочка. На ней, на манер кулона нанизана черная чешуйка, размером с большой палец.

– Что это? – ошарашенно спрашиваю я.

– Амулет моей матери, который она сделала для меня из своей чешуи, – так же тихо отвечает Даррек, – Надень его и не снимай.

– Но… зачем?

Я неуверенно расправляю цепочку, хотя надевать ее пока не спешу.

– Когда ты отказалась от метки, ты не просто разорвала связь между нами. Ты лишилась защиты рода. Метка – это подтверждение того, что тебя признал сам дракон-основатель рода Блейков. Он не только выбрал тебя, посчитав достойной, он также поклялся защищать тебя от опасностей. Но без метки, дракон-основатель не сможет оберегать тебя. Поэтому, надень этот амулет и не расставайся с ним. Он не сможет оградить от опасностей так, как это сделал бы дракон-основатель, но тоже кое на что способен. По крайней мере, мне он помог и не один раз.

Уф! В голове который раз все переворачивается вверх дном.

С одной стороны, я, наконец, окончательно понимаю чего от меня добивался Виррал и почему меня постоянно сопровождали видения драконов.

А с другой, после слов Даррека я чувствую мимолетную растерянность и замешательство. Неужели, он действительно так сильно переживает обо мне, что дал этот амулет? Или же, он беспокоится о том, смогу ли я родить ему наследника?

В итоге, поколебавшись, я решаю принять его подарок. Не потому что тронута его поведением. А потому, что в свете последних странных событий, так я буду чувствовать себя спокойней и защищенней.

Я расстегиваю замочек цепочки, чтобы защелкнуть ее уже на своей шее. Немного непривычно, учитывая, что цепочка немного тяжелее женских. Но как только я чешуйка касается моей груди, я сразу чувствую едва заметные колебания, которые исходят от нее. Чешуйка будто пульсирует в такт моему сердцебиению.

Это очень странное чувство. Однако, оно не пугает, а, наоборот, будто вселяет уверенность и решительность.

– Спасибо тебе, – не знаю под воздействием этого амулета или нет, но с моих губ неожиданно даже для самой себя, вырываются искренние слова благодарности.

– Береги его, он очень много для меня значит, – совершенно серьезно отвечает Даррек, а при взгляде в его глаза, которые провожают амулет, читается неподдельная боль и печаль.

– Я буду его беречь, – киваю я и убираю чешуйку под платье, – Но… у меня вопрос. Если дракон-основатель защищает членов своего рода, то зачем твоя мама сделала его для тебя?

Даррек отшатывается от меня, будто я ему залепила пощечину и отводит взгляд. Я же испуганно замираю, не зная как реагировать. Я сказала что-то не то? Или напомнила ему о чем-то болезненном?

– Потому что основатель не защищает членов собственного рода друг от друга, – наконец, тяжело сглатывая, говорит он.

– Это как? – робко спрашиваю я, ничего не понимая из его слов.

Даррек отворачивается и медленно возвращается к столу. Ставит на него руки и тяжело облокачивается. По его напряженной спине я понимаю, что, сама того не желая, задела его больное место. И, вроде бы, где-то в самой-самой глубине я чувствую едва заметное злорадство. Пусть, после моих мучений, Даррек сам на собственной шкуре ощутит какого это. А с другой, при взгляде на него сейчас, мое сердце сжимается от сожаления.

– Моя мать была чистокровным драконом…

Голос Даррека внезапно так сильно меняется, что я даже вздрагиваю, потому что мне кажется, что в комнате появился кто-то третий. Куда-то исчезает его твердость, уверенность и теперь он звучит глухо и взволнованно.

– …только, в роду Блейков это ничего не значит. Когда к власти пришел мой отец, Дарлонг, он первым делом принял запрет на передачу власти по женской линии. Не важно была женщина драконом или истинной, для него это не значило ничего. Зато, он был помешан на идее оставить после себя наследника, который был бы сильнее и величественнее, чем он. Дарлонг полагал, что только так наш род станет сильнее.

Даррек на секунду останавливается и я забываю как дышать. Настолько боюсь спугнуть его откровение.

– Сколько себя помню, он всегда занимался моим воспитанием. Магия, фехтование, рукопашный бой, он лично обучал меня всему… правда, делал это особенно жестоко. Его тренировки были больше похожи на избиение. Вдобавок, когда он терял терпение и ему казалось, что я не уделяю должного внимания нашим занятиям… он устраивал настоящую бойню. Швырял в меня, которому было десять лет, такие заклинания, которые могли бы покалечить взрослого дракона. Резал меня копьями и мечами, когда я не мог парировать его удары. Валил на землю и бил до тех пор, пока я не терял сознание.

От ярких картин, которые разворачиваются перед моими глазами, у меня на глаза наворачиваются слезы. Ни за что не подумала бы, что детство Даррека было настолько мучительным.

– Несколько раз все чуть не закончилось печально. Меня смогли спасти только чудом. Именно после одного из таких случаем, моя мать, Диана, и сделала этот амулет. Она оторвала чешуйку от своей груди, прямо напротив сердца и зачаровала ее. Для дракона это место является особенным. Новая чешуя отрастает очень долго, поэтому хоть с зияющей дырой напротив сердца, сродни самоубийству. Но для нее я был гораздо важнее собственной жизни.