Со всех сторон арену обступили десятки (а то и сотни, в окружающем ночном сумраке точно определить это было затруднительно) княжеских дружинников. Воины опирались на высокие копья, в стальные наконечниках которых отражались факельные огни, и горящими глазами взирали на устроенное для них лидером ночное кровавое представление.

—…А вот и хозяин твой, животинка, пожаловал, — даже не обернувшись в мою сторону, продолжил вещать на потеху толпе князь Белгородский. — Да ты не стесняйся, зыркни оставшимся глазом-то. Искренне советую воспользоваться предоставленной судьбой возможностью, пока есть еще чем глядеть.

— Муууу!.. — обреченно взревел под хохот толпы мой питомец.

— Прекратите!.. За что вы его⁈ Почему⁈ — зло закричал я в сторону собрания с верхотуры крыльца.

— Искренне сочувствую тебе, Артем Любомудрович, — обернулся через правое плечо князь (проследив за его взглядом, я различил в толпе дружинников раскрасневшуюся от хохота отцовскую рожу). — Дениска твой, гляжу, совсем от рук отбился, вперед старших дозволяет себе рот разевать.

— Истинно так, батюшка-князь! — откликнулся папаша. — Совсем от рук отбился, паскудник!

— Слыхала, животинка, что добрые люди о хозяине твоем говорят? Придется, похоже, опосля тебя, мне и с ним воспитательную беседу проводить.

— Эй! Ну-ка отвалите от моего пита! Живо! — взревел бешено я и призывал в правую руку топор.

— Вон оно как, — хмыкнул князь. — Извиняй, животинка, но твой хозяин оказался тупей, чем я думал. А за тупость его расплачиваться придется тебе.

Молниеносное, практически неразличимое даже в ярком свете десятков факелов, движение руки с копьем, и вырванный из кровавой раны наконечник тут же вонзается во второй глаз грома-быку.

Отчаянный рев ослепленного Заразы сливается с моим бешенным криком. Не помня себя от неистовой ярости, я одним гигантским прыжком соскакиваю со ступеней крыльца и несусь на толпу дружинников.

На встречу мне в едином порыве вскидывается лес копий, краем уха параллельно фиксирую треск множества взводимых луков.

Но и я далеко уже не мальчик для битья, каст на бегу восьмой стойки Зеркального шага возводит вокруг меня личную гвардию из восьмерки двойников.

— Никому не вмешиваться! Все в сторону! Это наш с ним бой! — звучит громогласный приказ за спиной изготовившихся к бою воинов, и стена дружинников послушно расходится в стороны, давая мне с отрядом двойников беспрепятственный проход на освещенную арену.

— Отдыхай пока, — князь словно специально дождавшись момента, когда снова окажется у меня на виду, очередным слитным размытым движением: выдернул из второй глазницы копье и, высоко размахнувшись наконечником, обрушил его плашмя на широкий лоб питомца. После чего оглушенный рогатый исполин, перестав реветь, завалился на бок.

Одновременно со мной восемь двойников швырнули топоры в презрительно ухмыляющегося палача. И все эти девять снарядов в следующее мгновенье оказались играючи сметены белесой волной, в которую обратился взвившийся наперехват наконечник ни разу не простого копья.

На повторный бросок времени у нас уже не хватило. Вдевятером налетев на одинокого копейщика, из различных стоек Изумрудного берса мы практически одновременно атаковали князя. И тут я впервые воочию убедился какая неодолимая бездна разделяет игроков девятого и одиннадцатого уровней.

Казалось, мы с двойниками двигались ну очень быстро. Те же расступающиеся перед нами дружинники, на нашем фоне, перемещались, словно беременные черепахи, хотя отступающие воины спешили убраться из-под наших топоров изо всех сил. Однако оставшийся на месте князь, чередой выверенных до миллиметра уклонов (неуловимо-быстрых для моего глаза), словно ртуть просочился мимо череду нацеленных отовсюду рубящих ударов. И мало того, что остался при этом совершенно невредим, еще и исхитрился дважды ткнуть в ответку копьем, сократив количество моих помощников с восьми до шести.

Последующий яростный обмен ударами также завершился безоговорочной победой князя. Всего каких-то три-четыре секунды боя на запредельных для меня скоростях, и от моих двойников на арене не осталось больше и следа. По-прежнему невредимый и ничуть даже не запыхавшийся князь, опершись на копье, рассматривал раненого в плечо меня, как до этого бедолагу Заразу.

— Твой питомец безобразничал в окрестных домах. Пугал крестьян. Обижал скотину. За что и поплатился, — стал вдруг просвещать меня победитель короткой схватки. — Как правитель княжества, я обязан защищать свой народ. И заслуженно покарав твоего своевольного питомца, я был в своем праве. Ты ж, сопляк, возомнил, похоже, себя непобедимым героем и, будучи моим подданным, посмел прилюдно бросить своему князю вызов. Назови хоть одну причину, Дениска, почему теперь я должен сохранить твою никчемную жизнь?

— Вы же специально меня спровоцировали на это, — зло проворчал я в ответ.

— Ну вот, снова дерзишь, — хмыкнул князь. — Ладно, так уж и быть подскажу: сейчас задави эмоции, включи разум и постарайся убедить меня в своей полезности. Тогда спасешь не только свою, но жизнь проказника питомца. Ведь я ж пока что его всего лишь ослепил. Что для зверя стадии легенда, с его сумасшедшей регенерацией — лишь дебаф на неделю-другую, не более.

— Системные предметы не отдам! И если убьете, они вам все равно не достанутся! Я знаю, мне граф Палачев…

— Да мне дела нет до твоих предметов! — перебил князь. — Думай еще!

— Я знаю, что это из-за квеста вы на меня так озлобились. Но это случилось само собой. Я квеста специально вовсе не искал…

— Так, так… И теперь?..

— Вы хотите, чтоб я передал вам квест?

— Я хочу⁈ Да ты с ума сошел, Дениска? — гордо фыркнул князь мне в лицо, однако параллельным вращением свободной от копья руки, при этом, недвусмысленно намекал, чтоб продолжал раскручивать дальше поднятую тему. Но поскольку я откровенно тупил, не зная с чего начать, ему пришлось продолжить самому: — Вот, ежели тебе это в тягость, тогда на правах заботливо сюзерена, я, конечно, готов избавить тебя от тяжкого бремени.

Развеяв бесполезный против высокоуровневого противника топор, я призвал в обе руки свитки: с описанием агонов и с квестовыми картами.

— Вот. У меня есть только это…

— Ладно, давай сюда, так уж и быть, выручу тебя, Дениска, — князь небрежно потянулся свободной рукой за моими свитками, и в момент касания из пальцами вдруг молниеносно вскинул свое копье…

От неотвратимого смертельного удара меня спас рухнувший с неба серый росчерк, отбивший сияющий белизной наконечник так мощно, что отскочившее копье князя на добрую треть зарылось в песок. Пошатнувшийся из-за этой неожиданной атаки князь невольно отклонился от меня на добрый метр в сторону. И его пальцы, лишь коснувшись свитков, улетели следом за остальным телом, оставив «подарок» в моих руках.

В следующую секунду свитки, разумеется, развеялись из моих рук, вернувшись обратно в свои пространственные карманы. А еще мы оба в свете факелов увидели стрелу, с медленно затухающим серым свечением на древке и оперении, торчащую из песка рядом с глубоко зарывшимся в арену княжеским копьем.

Глава 47

Синхронно с князем задрав голову вверх, мы увидели: как непроглядная темень хмурого ночного неба на наших глазах вдруг пришла в движение, и обернулась бесшумными взмахами крыльев огромного дракона. Летучая ящерица, подобно гигантскому воздушному змею или приведению, без единого шороха зависла аккурат над ареной примерно на десятиметровой высоте. И через секунду после исчезновения у незваного гостя защитного морока с драконьей спины спрыгнула знакомая лучница, в соблазнительном кожаном комбинезоне.

Мягко приземлившись на освещенный факелами песок сбоку от нас с князем Гуй Чи неуловимо стремительным движением вскинула ростовой лук, с заранее наложенной на тетиву стрелой, нацелив полыхнувший зловещим серым сиянием снаряд в князя. Последний дернулся было контратаковать лучницу копьем (благо графиня оказалась от него всего в паре метров, и своим длинным оружием князь запросто мог до нее дотянуться), но отбитый очередным ударом серой стрелы белый наконечник так резко метнулся в сторону, что едва не оторвал владельцу копья руку. У девушки же на тетиве снова материализовалась очередная серая стрела, под прицелом которой князь уже не решился на повторную атаку и, признавая запредельное мастерство лучницы двенадцатого уровня, просто развеял свое копье.