Лежащий в булькающей луже грязный мертвый язык с противным чавкающем звуком втянулся в смрадную пасть зомби-быка, и многотонная туша качнулась вперед, норовя сбить с ног и растоптать мою относительно мелкую тушку. Но лишенный проворства живого грома-быка зомбарь-великан, разумеется, промахнулся мимо цели. Я же, мгновеньем раньше скастовав Рывок батута, сквозь пелену дождя ракетой взмыл вверх и, приземлившись босыми пятками на склизкий скат бронированной шеи исполина, вынужден был тут же стопорить скольжение вниз топором, врубив его в мертвую плоть на всю глубину широко лезвия, и буквально повиснув в следующую секунду сбоку от шеи на заякоренном топорище.

Боли от глубокой рублей раны в шее зомби-бык, ожидаемо, не ощутил. Но дополнительную нагрузку на шее прочухал достаточно быстро, и задержка врага в мертвой для багровых гляделок зоне ему, конечно же, не понравилась. Гигант затряс рогатой башкой из стороны в сторону, и меня заполоскало на верхотуре, как одинокий осенний лист на голой ветке. Но за первую секунду относительно спокойного зависания на топорище, перед началом бешенной тряски, я успел рассмотреть сквозь пелену льющейся с неба воды, огромный шипастый ошейник (Ошейник скорби), снова обнаружившийся в основании шеи зомби-быка, и отходящие от него куда-то в размытую дождем мглу здоровенные звенья цепи (Цепь подчинения). Тут же на интуитивном уровне мне пришла догадка, что, для освобождения эволюционирующего пита из-под негативного влияния заклинания Смерти, здесь и сейчас от меня требуется реально срубить с зомби-быка эти чудовищные путы. Для реализации этой придумки нужно было: забраться обратно на скользкую шею, отпустить топорище и, не напоровшись на торчащие из ошейника пики-шипы, соскользнуть к основанию, затем по новой призвать в руку топор и коронным сдвоенным перерубить шипастую удавку.

Однако, я не успел даже закинуть ногу на склизкую шейную броню монстра, как начавшаяся чудовищная болтанка поставила жирный крест на реализации задумки. Оставалось лишь уповать на удачу, когда свободной от топорища рукой вслепую скастовал Зеркальный шаг, и вызванный техникой двойник стал рядом что-то звонко крушить топором.

Сорвавшаяся-таки со скользкого топорища правая ладонь еще через пару секунд лишила меня связки с мотающейся шеей и, улетая сквозь ливень в сторону, краем глаза я успел зафиксировать в районе загривка рогатого исполина одинокую фигуру в плаще, широко размахивающуюся топором и нацеливающую очередной свой удар куда-то в скопление пик-шипов под ногами.

Ускорение летящего вниз топора увы ненамного превосходило скорость моего свободного полета. Пронзая своей тушкой дождевые струи, я слишком быстро отдалялся от сотворенного техникой двойника, и не успел увидеть концовку размашистого удара, исчезнувшего в сомкнувшемся дождевом мареве.

Достигнув же, наконец, земли, вместо раскисшей глины и грязи, я болюче приложился левым боком об твердый, как камень, пол загона.

— Поздравляю, у тебя получилось, — раздался сбоку довольный голос Психа.

— Ура! Бычек снова здоров! — резанул по ушам восторженный девчачий крик.

— Муууу!.. — вторил ему тут же благодарный заразин рев.

А когда застлавшая взор кровавая пелена развеялась и зрение окончательно прояснилось, я обнаружил перед глазами ухмыляющийся огненный лик склонившегося наставника и услышал до зубовного скрежета знакомое брюзжание:

— Че разлегся-то? Тебе еще четыре алтаря из-под княжеского носа от скверны освобождать! Так что ноги в руки и вперед! Цигель, цигель, ай люлю!

Глава 42

— Ну вот, это ж совсем другое дело, — удовлетворенно хмыкнул я, озираясь сквозь зажатые края капюшона с пятиметровой высоты на унылые просторы Чертогов тлена.

— Кшшшь! — раздался снизу голос измененного питомца.

— Ой, да ладно… Сам-то сейчас чем лучше аборигенов? Такой же вонючий и облезлый.

— Кшшшь!

— Все-все, прости. Это ж я так, чисто по приколу. Разумеется, ты воняешь лишь временно.

— Кшшшь!

— Извинился же уже… Э-э, куда сворачивать? Прямо иди!

— Кшшшь?

— И че? Дави нафиг эту толпу! Ты ж вон какой здоровый, че они тебе сделают⁈

— Кшшшь!

— Да ты прикалываешься что ли? Что значит: касаться к вонючкам неприятно? Ты на себя-то глянь, ведь точно такой же сейчас, как они.

— Кшшшь!

— Временно, постоянно — это все лирика. Ща ты огромный вонючий зомби-бык, и опасаться замараться в чужом дерьме в таком состоянии — это очень тупой прикол. Не находишь?

— Кшшшь!

— Слышь ты, эстет недоделанный, дави зомбарей сказано! Это приказ! Нам как можно дальше от алтаря надо свалить, а не кружева тут по округе накручивать.

— Кшшшь, — прокряхтел Зараза обиженно, но подчинился, и, опустив голову, огромными рогами стал разгребать дорогу в плотной толпе зомбаков…

Как мы здесь оказались?.. Да из-за князя, будь он неладен, разумеется. Вернее, во избежание так сказать ответки от этого крайне неуравновешенного, злого и мстительного высокоуровневого игрока.

Наверстывая упущенное из-за заразиного апгрейда время, нам с питом пришлось пикировать на плиту следующего алтаря, в буквальном смысле под носом у зачистивший деревню от стражей изнанки княжеской дружины.

Да, нехорошо получилось, мы фактически прилетели на все готовенькое, и нагло сорвали главный приз (в виде избавления от скверны алтаря) аккурат из-под ноги князя, честного заслужившего все права на этот очистительный ритуал. Но, блин, у меня ж квест, потому, как говорится, не до сантиментов.

Однако, оказавшись внутри хранилища, я крайне серьезно отнесся к проклятьям и угрозам брошенным нам в спину прилюдно щелкнутым по носу сюзереном. Чтобы не мозолить глаза лишний раз и без того раздосадованному князю, решил покинуть хранилище не с перекрытого его дружиной главного хода, а через доступный с недавних пор черный ход. А заодно и провести полевые испытания появившееся у пита после апгрейда до стадии Легенда нового улучшения: Некротень.

Некротень — описание улучшения: трижды в день (с интервалом не менее 8 часов) по воле питомца запускается процесс мгновенной метаморфозы в нежить. Продолжительность метаморфозы: 5 минут.

На пару с поддержавшим мою задумку Психом, мы в два голоса скоренько уговорили Заразу активировать в загоне хранилища новое улучшение… Убедившись далее, что превратившийся внешне в зловонного зомби-быка питомец сохранил Разум и Волю себя прежнего, я скастовал на нем технику Живого камня, и со статуэткой в руках (увеличившийся после апгрейда пита вес статуэтки грома-быка превысил восемь килограмм, и пространственный карман системного плаща, увы, стал маловат для нее) позволил затянуть себя в ледяную воронку портала, скастованной следом техники Чертоги тлена.

Вновь оказавшись босыми ступнями на ледяной корке замерзшего болота, я тут же развеял действие Живого камня и через секунду уже карабкался по слизкому боку на загривок материализовавшегося из статуэтки зомби-быка, принятого Чертогами тлена с распростертыми объятьями, без намека на отторжение.

Увы, превратившиеся в рваные облезлые лохмотья крылья на спине нежити полностью утратили весь свой функционал, и использовать измененного питомца в Чертогах пришлось по старинке, как ездовой транспорт. Но несмотря на ломающийся под многотонной тушей лед, гигант зомби-бык уверенно зашагал по болотной пустоши в заданном мною направлении, не сбавляя шага даже проваливаясь порой в трясину аж по брюхо.

Выбирающиеся со всех сторон из-подо льда нам навстречу зомби, ожидаемо, не проявляли к бредущему среди них четвероногому «собрату» ни малейшего интереса. Я же на загривке гиганта сидел слишком высоко, чтоб быть учуянным аборигенами снизу, от чего вскоре настолько расхрабрился, что рискнул затеять с питом обычную нашу словесную перепалку.

Лишь когда плотность зомби впереди возросла многократно, не желая давить встречных вонючек, Зараза попытался обходить толпы нежити, выискивая свободные коридоры между ними. Но, из-за строгого ограничения по времени, я вынужден был вмешаться и, надавив на питомца авторитетом хозяина, вынудил бедолагу: прекратить маневрировать и двигаться вперед сокрушающим все и вся на пути рогатым бульдозером.