Соединив обе створки краев капюшона в левом кулаке, в освободившуюся правую руку я призвал топор и зашагал вперед, выбрав ориентиром возвышающийся примерно в полукилометре холм.
Дышалось сквозь ткань системного плаща удивительно легко, и терзающие на первых шагах меня остаточные последствия насморка и кашля вскоре исчезли без следа. Но на смену физическому дискомфорту вскоре пришла иного рода напасть. Шагать пришлось по затянутому непрочным льдом болоту. И мало того, что обмотанные драным тряпьем ноги скользили по долбанному катку, хрупкий лед еще отчаянно трещал на каждом моем шагу и норовил вот-вот лопнуть. А из-за сгущающейся у земли серой хмари невозможно было разглядеть, что там внизу под прозрачным настилом «катка», спасительная кочка и жадная пасть трясины.
Худо-бедно отшагав под угрозой провала в болото примерно полсотни метров, я в прямом смысле слова нарвался на первого аборигена.
Во время очередного шага ожидаемо затрещавший под опорной ногой лед, вместо привычной просадки вниз, вдруг стал вспучиваться вверх. И едва успев отскочить в сторону, я вдруг обнаружил на месте аномалии энергично прущую вверх сквозь образовавшуюся во льду дыру облезлую башку одноглазого зомби. Посланный в ожившего мертвеца топор разворотил гнилую черепушку в кровавый фарш из костей и мозгов, расплескавшийся на несколько метров по округе. И обезглавленный монстр, прекратив дальнейшие потуги выбраться наружу, окончательно упокоился, погрузившись обратно в болото.
Однако появление на моем пути первого зомбака стало, походу, триггером для пробуждения остальных подледных обитателей болота. И, едва я двинулся дальше, как уже всюду, куда не кинь взор в окружающей пустоши, начал со зловещим хрустом крошиться лед под десятками (а то и сотнями) оживших покойников, с остервенелым упорством теперь выбирающихся из болотной жижи под наружную серую хмарь.
Не дожидаясь, пока все монстры вылезут и начнут меня ловить, я в разы ускорился и со всех ног понесся к все еще далекому холму. Лед отчаянно крошился под моими широкими скачками, и заменяющие обувь обмотки быстро насквозь вымокли от выплескивающейся из выбоин и трещин жидкой, болотной грязи. Меня начало водить по люду и опасно заносить. Пару раз даже пришлось, гася неконтролируемое скольжение, врезаться в выбирающихся из грязевых лунок зомбарей. К счастью, оба раза обошлось без провала к монстрам в узкую лунку, а от норовивших тут же зацапать их когтистых ручонок неизменно спасал меня верный топор.
Еще, петляя между выбирающимися на волю ожившими мертвецами, я не забывал, разумеется, и метать системное оружие по сторонам, сокращая таким макаром потихоньку поголовье потенциальных загонщиков. Увы, примерно за полминуты, что потребовались каждому из зомбаков для окончательного вызволение из грязевого плена, расстрелять я успел от силы пятую часть восставшей из болота толпы (учтенную конкретно на тот момент, потому что по ходу моего продвижения вперед вдали из-подо льда наверх прорывались все новые и новые головы выбирающихся из болота зомбаков). И как я не оттягивал этот неприятный момент, но за мной таки началась охота.
Какое-то время мне удавалось легко уворачиваться от тихоходов-загонщиков. Но из-за того, что зомбоки наперехват стекались со свей окружающей пустоши, очень скоро концентрация их вокруг моей летящей вперед фигуры возросла в разы. И вскоре практически одновременно сошлись сразу два крайне неприятных для меня фактора. Во-первых, мои мокрые обмотки на стопах, в очередной раз потеряв сцепку с ледяной поверхностью, понесли в неконтролируемый занос, из которого пришлось выбираться путем зацепа топором тянущейся руки ближайшего зомбока, с соответствующей потерей скорости после резкой остановки почти до нуля. Проделывая подобный фокус уже не впервые, я не сомневался, что успею потом увернуться от надвигающихся со всех сторон загонщиков и, разогнавшись, снова уйду в спасительный отрыв. Но… Во-вторых, из-за критического скопления вокруг меня зомбарей, ненадежный лед болота вдруг разом вскрылся на многометровой территории под этой толпой. И тормознувший почти в эпицентре начавшегося ледокола я провалился в черную болотную жижу вместе со своим урчаще-рычащим окружением.
В грязи разверзшейся под ногами бездонной топи меня тут же заграбастали когтистые хваталки соседей за спину и локоть занятой капюшоном левой руки. Срубив перво-наперво топором зацеп с хранящей лицевую защиту руки и обезглавив возвратным движением лезвия наглого зомбака впереди, от прилипалы сзади избавиться я уже не успел, завалившись следом за рывком этого ублюдка на спину.
Когда над головой сомкнулась поглотившая нас обоих черная жижа, а в правую руку с топором сбоку впились сразу две когтистые пятерни, на дальнейшем продвижении вперед я уже мысленно поставил крест. Но сдаваться зомбакам, разумеется, не собирался, и продолжил отчаянно барахтаться в болотной жиже, вырываясь из лап живых мертвяков.
К счастью, остальная надвигающаяся со всех сторон толпа зомби так же, как барахтающаяся вокруг меня пара самых шустрых особей, намертво завязла в жиже вскрывшейся трясины и не могла до меня дотянуться. Увы, болотную воду ткань капюшона удержать не смогла, я стал захлебываться в ней, но, освободив руку для каста Омута силы, вдруг уперся ногами то ли в бревно, то ли в тушку очередного всплывающего к поверхности зомбака и, поддавшись интуитивному порыву, скастовал технику Рывок батута.
Торпедой взвившись в следующую секунду из-под воды на добрый метр над поверхностью болота, вместе со своим единственным прилипалой (цепляющийся за спину зомби, как оказалось, незаметно отвалился еще во время нашей подводной борьбы, и, возможно, это его невезучая соскользнувшая вниз тушка послужила опорой для «техничного» прыжка), я вырвал из лап «компаньона» скользкий от жидкой грязи рукав и, пока последний неуклюже валился спиной в черную жижу, удачно приземлился обеими пятками на плечи оказавшегося внизу зомбака, единственного среди барахтающейся вокруг нежити, словно аккурат для меня, нащупавшего под ногами твердую опору.
Оттолкнувшись от плеч не успевшего среагировать на меня зомби (и таки завалив бедолагу к остальным барахтающимся в трясину), я распластался над бурлящим болотом в максимально длинном прыжке, целя дотянуться до края огромной полыньи… В принципе, с текущими показателями Силы и Ловкости игрока восьмой ступени, затеянный мною десятиметровый прыжок имел объективные шансы на успех, но из-за насквозь промокшей в болотной грязи одежды (изрядно увеличившей мой вес) я пары метров, увы, все-таки не долетел и, бултыхнувшись в черную жижу, снова с головой скрылся в ней.
Но нащупав на сей раз на полутораметровой примерно глубине илистое дно, я тут же вырвался из-под захвата потянувшихся наперехват когтистых лап. Энергично доковылял до края полыньи и, последним рывком перевалившись на лед, зацепился крюком топора за опорную ногу ковыляющего навстречу зомбака.
Стреноженный бедолага тут же неуклюже завалился спиною на лед, я же, благодаря сбившему его шаг рывку топором, ловко выскочил из грязной воды и, обогнув злобно шипящий «якорь», пошлепал дальше, петляя среди когтистых перехватчиков.
Первые примерно три десятка метров зомбаков вокруг меня было не много (большинство завязло сзади в полынье трясины) и уворачиваться от них получалось достаточно легко. Но вскоре встречные ряды монстров уплотнились, и возникла опасность повторного разрушения льда под сгрудившейся толпой.
Для расчистки пути мне пришлось разыграть последнюю козырную карту. Я на бегу скастовал единственную изученную стойку техники Зеркальный шаг, и материализовавшийся тут же рядом двойник, в точно таком же, как у оригинала, промокшем до нитки плаще, гигантскими скачками понесся на встречную толпу, на каждом скачке лихо срубая топором бошки особо рьяно тянущих наперехват лапы зомбарей.
Я же вильнув в сторону, благополучно разминулся с ринувшейся наперехват двойнику толпой. Сбоку ожидаемо тут же затрещал лед, и схомутавшая на третьем скачке моего клона толпа всей массой благополучно провалилась в болотную жижу, в месте с исчезающей из-под многочисленных когтистых зацепов обманкой.
