— Я спросила…

— Как видите, — прервал он её резким голосом, — даже невозможно определить, кто он.

— Заткнись и дай мне закончить мой вопрос, — сказала она. — Тогда ты можешь открыть свой рот. Итак, как…

Доктор без границ рассмеялся, но она увидела, как вена на его шее стала более выраженной, а лицо раскраснелось.

— Может, ты и инспектор, но я врач и…

— …и только что объявил, что наш заключённый мёртв, так что твоя работа на этом выполнена, Патология позаботится обо всём остальном. Можешь либо ответить прямо здесь, либо отправиться в одну из соседних камер. Окей?

Катрина услышала, как Сон Мин тихо откашлялся рядом с ней. Она проигнорировала это осторожное предупреждение о том, что зашла слишком далеко. К чёрту, всё испорчено, она уже видела перед собой заголовки газет: «Подозреваемый в убийстве умер в полицейском участке». Самое крупное дело об убийстве, которое она когда-либо вела, вероятно, никогда не будет полностью раскрыто теперь, когда главный подозреваемый не может говорить. Семьи никогда не узнают, что произошло на самом деле. И вот этот напыщенный доктор пытается строить из себя крутого?

Она сделала вдох. Выдох. Затем снова. Сон Мин, конечно, был прав. Это была старая Катрина Братт, которая всплыла на поверхность, та, которая, как надеялась нынешняя Катрина, похоронена навсегда.

— Извини, — вздохнул доктор, взглянув на неё. — Я веду себя как ребёнок. Просто похоже на то, что он очень долго мучился, но никто ему не помог, а потом… потом я отреагировал эмоционально и обвинил во всём твоих людей. Извини.

— Всё в порядке, — сказала Катрина. — Свои собственные извинения приношу вслед за твоими. Можно ли сказать что-нибудь о причине смерти?

Он покачал головой.

— Могло быть из-за этого. — Он кивнул на кровь на побелённой стене. — Но я ещё не видел, чтобы кому-нибудь удавалось покончить с собой, ударившись головой о стену. Так что, возможно, патологоанатому стоит проверить это, — он указал на желтовато-зелёную лужу рвоты на полу. — Я слышал, что он мучился от боли.

Катрина кивнула.

— Есть ещё варианты?

— Ну, — сказал доктор, вставая на ноги, — возможно, его кто-то убил.

Четверг

Скорость реакции

Было семь часов вечера. И в Институте судебной медицины свет горел только в лаборатории. Харри уставился сначала на скальпель в руке Хельге, а затем на глазное яблоко, лежащее на стеклянной пластинке.

— Ты действительно...? — спросил он.

— Да, мне нужно посмотреть, что внутри, — сказал Хельге и сделал разрез.

— Ну да, — сказал Харри. — Похороны, я полагаю, закончились, и никто из семьи больше её не увидит.

— Ну, вообще-то они собираются туда завтра, — сказал Хельге, помещая отрезанный кусочек под микроскоп. — Но парень из похоронного бюро уже вставил один стеклянный глаз и просто вставит ещё и другой. Посмотри на это.

— Ты что-нибудь видишь?

— Да. Это паразиты гондии. Или, по крайней мере, что-то подобное. Смотри...

Харри наклонился вперёд и заглянул в микроскоп. Показалось ли ему, или он действительно уловил почти неуловимый запах мускуса?

Он спросил об этом Хельге:

— Возможно, так пахнет глаз, — ответил он. — В таком случае у тебя исключительное обоняние.

— Хм. У меня паросмия: я не чувствую запаха трупов. Но, может быть, это значит, что я лучше чувствую запахи других вещей. Как со слепотой и слухом, понимаешь?

— Ты в это веришь?

— Нет. Однако я полагаю, что убийца мог использовать паразита, чтобы сделать Сюсанну бесстрашной, и чтобы она почувствовала к нему сексуальное влечение.

— Не может быть. Ты имеешь в виду, что он сделал себя первичным хозяином?

— Да. Почему не может быть?

— Просто эта тема близка к той области, которую я изучаю, чтобы получить докторскую степень. Теоретически это возможно, но если ему удалось это сделать, то речь идёт о премии Одиль Бейн. Эх... это что-то вроде Нобелевской премии по паразитологии.

— Хм. Я думаю, вместо этого он получит пожизненное заключение.

— Да, конечно. Извини.

— И ещё кое-что, — сказал Харри. — Мышей привлекает запах кошки, я имею в виду любой кошки. Так почему же этих женщин привлекает только один конкретный мужчина?

— Это ты сам мне об этом расскажи, — сказал Хельге. — По сути. важен запах, с помощью которого паразиты могут привлекать к себе инфицированного человека. Возможно, он нёс что-то такое, запах чего уловили женщины. Или он мог размазать это по своему телу.

— Что за запах?

— Ну, самая простая версия — это запах из желудочно-кишечного тракта: там паразитам нравится размножаться.

— Ты имеешь в виду экскременты?

— Нет, он использовал бы экскременты для распространения паразита. Но чтобы привлечь инфицированного человека, он может использовать кишечные соки и ферменты из тонкого кишечника. Или пищеварительные выделения поджелудочной железы и желчного пузыря.

— Ты хочешь сказать, что он распространяет паразита со своими собственными фекалиями?

— Если он создал своего собственного паразита, то он, вероятно, единственный возможный совместимый хозяин, поэтому он один может обеспечить продолжение жизненного цикла, чтобы эти паразиты не вымерли.

— И как он это делает?

— Так же, что и кот. Он мог бы, например, проследить за тем, чтобы вода, которую пьют жертвы, была заражена его фекалиями.

— Или кокаин, который они нюхают.

— Да, или еда, которую они едят. Спустя какое-то время паразит достигнет мозга жертвы и сможет манипулировать им.

— Как долго?

— Ну… если бы мне нужно было угадать, сколько времени это заняло у мыши, я бы сказал, два дня. Может быть, три или четыре у людей. Дело в том, что у людей иммунная система, как правило, уничтожает паразита через пару недель или месяц, так что этот человек ограничен во времени, если ему нужно поддерживать их жизненный цикл.

— Значит, ему нужно было подождать пару дней, но не слишком долго, прежде чем убивать их.

— Да. А потом ему надо съесть свою жертву.

— Всю жертву?

— Нет, это могут быть те части, где паразиты, готовые к размножению, наиболее сконцентрированы. Например, мозг... — Хельге резко остановился и уставился на Харри так, словно его только что осенило. Он сглотнул. — ...или глаза.

— Последний вопрос, — хриплым голосом произнёс Харри.

Хельге просто кивнул.

— Почему паразиты не захватывают также мозг первичного хозяина?

— О, они это делают.

— Вот как? И что они с ним делают?

Хельге пожал плечами.

— Всё то же самое. Тот теряет чувство страха. И поскольку он получает непрерывную подпитку, как в данном случае, иммунная система не сможет избавиться от паразита, и человек попадает в зону риска, потому что, например, у него скорость реакции более медленная. И есть вариант развития шизофрении.

— Шизофрении?

— Да, недавние исследования указывают на это. Если только он не будет контролировать количество паразитов в своём собственном теле.

— Каким образом?

— Что ж. Вот этого я не знаю.

— А как насчёт средств от паразитов? Как, например, продукция фирмы «Хиллман Пэтс»?

Хельге задумчиво уставился куда-то вдаль.

— Я не знаком с этой маркой, но теоретически правильная дозировка средства от паразитов могла бы создать своего рода баланс, всё верно.

— Хм. Значит, имеет значение количество паразитов, которые живут в теле человека, верно?

— О да. Если бы ты дал кому-нибудь большую дозу вещества с высокой концентрацией гондий, паразиты заблокировали бы мозг, парализовав человека за несколько минут. Смерть наступила бы в течение часа.

— Но ты бы не умер, если бы нюхнул порцию заражённого кокаина?

— Может быть, не в течение часа, но если концентрация достаточно высока, это может легко убить тебя в течение дня или двух. Извини...