— Похоже, он догадывается, что мы ведём расследование, — сказал один из криминалистов. — Либо он прибрал за собой, либо ему просто очень повезло.

Единственными конкретными доказательствами, которыми они располагали, были отпечатки обуви на мягком грунте. Одни из которых соответствовали обуви, что носила Сюсанна, а другие были оставлены человеком более плотного телосложения, носившим сорок второй размер, вероятно, мужчиной. Следы указывали на то, что они передвигались близко друг к другу.

— Похоже, что он заставил Сюсанну пойти с ним в лес? — спросил Магнус Скарре, один из ветеранов отдела убийств.

— Да, возможно, — подтвердил эксперт-криминалист.

— Институт судебной медицины провёл предварительное вскрытие в минувшие выходные, — сказала Катрина, — и есть как хорошие, так и плохие новости. Хорошей новостью является то, что они обнаружили небольшое количество остатков слюны или слизи на груди Сюсанны. Плохая новость заключается в том, что мы не можем быть уверены, что они оставлены убийцей, учитывая то, что верхняя часть тела Сюсанны была одета, когда мы её нашли. Так что, если он действительно напал на неё, то, должно быть, снова её одел, что является необычным ходом. Как бы то ни было, Стурдза была достаточно любезна, чтобы провести экспресс-анализ ДНК проб, найденных на трупе. И ещё более худшая новость заключается в том, что в нашей базе данных известных преступников не было найдено ни одного совпадения с этими пробами. Так что, если они исходили не от убийцы, мы говорим...

— О поиске иголки в стоге сена, — сказал Скарре.

Никто не засмеялся. Никто не застонал. Просто тишина. После трёх недель блужданий во тьме незнания, работы по ночам, угроз отмены осенних каникул и внутренних споров обнаружение тела погасило одну надежду и зажгло другую. Надежду из зацепок. Сулящую раскрытие этого дела. Теперь официально это было расследование убийства, и наступил понедельник, новая неделя с новыми возможностями. Но лица, смотревшие сейчас на Катрину, были опустошёнными, осунувшимися и усталыми.

Она ожидала этого. И поэтому сохранила последний слайд, чтобы разбудить их.

— Вот что обнаружили, когда завершали предварительное вскрытие, — сказала она, когда на экране появилась следующая фотография. Когда она получила её от Александры в субботу, первая мысль Катрины была о том, что перед ней монстр из фильма по роману Мэри Шелли «Франкенштейн».

Все в комнате молча уставились на голову, покрытую грубыми стёжками. Это произвело на них впечатление. Катрина прочистила горло.

— Стурдза пишет, что Сюсанна Андерсен, похоже, недавно получила порез чуть выше линии роста волос по всей окружности головы. И что рана была снова зашита. Мы не знаем, могло ли это произойти до её исчезновения, но Сон Мин вчера разговаривал с родителями Сюсанны.

— А также со знакомым Сюсанны, который встречался с ней в ночь перед её пропажей, — сказал Сон Мин. — Никто из них ничего не знал о наложенных на голову швах.

— Итак, мы можем предположить, что это дело рук её убийцы. Патологоанатом сегодня проведёт полное клиническое вскрытие, так что, надеюсь, мы узнаем больше. — Она посмотрела на часы. — Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить, прежде чем мы приступим к выполнению сегодняшних заданий?

Заговорила женщина-детектив.

— Теперь, когда мы знаем, что одна из девушек была вынуждена свернуть с тропинки в лес, не следует ли нам активизировать наши поиски Бертины в лесах вдоль пешеходных дорожек вокруг Грефсенколлена?

— Да, — сказала Катрина. — Это уже делается. Что-нибудь ещё?

Лица, смотревшие на неё в ответ, напоминали сытых по горло учёбой школьников, которые с нетерпением ждут перемены. Как бы не так. В прошлом году кто-то предложил им нанять бывшего чемпиона мира по лыжным гонкам, который выступал с так называемыми вдохновляющими речами, адресованными обычно бизнесу, о том, как справиться с выгоранием, с которым рано или поздно сталкивается каждый в гонке на 50 километров. За свои услуги национальный герой, о котором идёт речь, назначил плату, которую могла бы заплатить только весьма успешная компания. Катрина сказала, что с таким же успехом они могли бы пригласить выступить с докладом мать-одиночку, работающую полный рабочий день, и что это было худшее предложение, которое она слышала о том, как использовать бюджет департамента. Теперь она уже не была в этом так уверена.

Понедельник

Лошади

Молодой таксист в замешательстве посмотрел на листки бумаги, которые протягивал Харри.

— Это называется деньги, — сказал Харри.

Таксист взял банкноты и изучил цифры на них.

— У меня нет… это… эх...

— Сдачи. — Харри вздохнул. — Всё в порядке.

Харри начал пробираться ко входу на ипподром Бьерке, засовывая квитанцию в задний карман. Двадцать минут езды от клиники «Радиум» стоили столько же, сколько билет на самолёт до Малаги. Ему нужна была машина, желательно с водителем, и как можно скорее. Но в первую очередь ему нужен был полицейский. Коррумпированный.

Он нашёл Трульса Бернтсена в «Пегасе». В большом ресторане было достаточно места для тысячи посетителей, но сегодня — в день еженедельных гонок в обеденное время — только столики с видом на дорожку были заполнены до отказа. Был лишь один столик, за которым в одиночестве сидел посетитель, как будто от него исходил какой-то запах. Но при ближайшем рассмотрении можно было понять, что причина кроется в его глазах, а также в его осанке. Харри выдвинул один из пустых стульев и посмотрел на ипподром, где рысью носились лошади, таща за собой тележки с погонщиками наверху, в то время как информация из громкоговорителей передавалась непрерывным монотонным голосом.

— Ты быстро, — сказал Трульс.

— Я на такси, — ответил Харри.

— Значит, всё в порядке. Мы могли бы обсудить это по телефону.

— Нет, — сказал Харри, садясь. Они обменялись ровно девятью словами, когда позвонил Харри. «Да?» «Это Харри Холе, где ты?» «Ипподром Бьерке». «Еду».

— Это правда, Харри? Ты ввязался в сомнительный бизнес? — Трульс издал свой хрюкающий смешок, которым, наряду со слабым подбородком, выступающими бровями и общим пассивно-агрессивным поведением, он и заработал своё прозвище Бивис. Трульс и персонаж известного мультфильма были похожи своим нигилизмом и почти достойным восхищения отсутствием какого-либо чувства социальной ответственности или морали.

Подтекст его вопроса, конечно, заключался в том, что Харри тоже был вовлечён в сомнительный бизнес.

— Возможно, у меня есть для тебя предложение.

— Такое, от которого я не смогу отказаться? — сказал Трульс, бросив недовольный взгляд на дорожку, где диктор перечислял очерёдность финишировавших.

— Да, если только твоя ставка не сыграет. Я слышал, тебя отстранили от работы. И у тебя есть карточные долги.

— Карточные долги? Кто это сказал?

— Это не важно. В любом случае, ты безработный.

— Я не настолько безработный. Я получаю зарплату, ни хрена не делая. Так что, на мой взгляд, они могут сколько угодно пытаться найти какие-либо улики — мне на это наплевать.

— Мм. Я слышал, это как-то связано с изъятием кокаина в аэропорте Гардермуэн?

Трульс фыркнул.

— Я и ещё двое из отдела по борьбе с наркотиками забирали это вещество. Это был странный зелёный кокаин. Таможенники утверждали, будто он зелёный из-за того, что очень чистый, как будто они ходячая криминалистическая лаборатория. Мы отвезли его в Отдел по изъятию наркотиков, где обнаружили небольшую разницу в весе с тем, что указала в своём докладе администрация аэропорта Гардермуэн. Поэтому они отправили его на анализ. И анализ показал, что кокаин, который был таким же зелёным, как и раньше, был не таким уж и чистым. И тогда они подумали, что мы подмешали в кокаин что-то ещё зелёное, но напортачили, немного перепутав вес. Или, скорее я напортачил, так как я был единственным, кто остался наедине с наркотиками на несколько минут.