— Бедняжка, — прошептал Прим. — Ты так красива. И всё равно отвергнута. Это несправедливо, не так ли?

Он не поправил её голову после того, как две ночи назад ударил по столу, и из-за сотрясения голова немного склонилась набок. Голова была установлена на торшере, который он поставил перед стулом по другую сторону стола. Когда он нажимал выключатель на проводе, лежавшем поперёк стола, включалась 60-ти ваттная лампочка внутри головы Бертины, и свет изливался из её глазниц, окрашивая зубы в её зияющем рту в синий цвет. Человек без воображения сказал бы, что это напоминает тыквенную голову на Хэллоуин. В то время как человек с чуть большим воображением увидел бы, что вся Бертина — по крайней мере, та её часть, что не осталась у озера в Эстмарке — светилась, сияла от радости. Да, мужчина легко мог представить, что она любит его. И Бертина любила его, желала во всяком случае.

— Если это послужит тебе неким утешением, заниматься любовью с тобой мне понравилось больше, чем с Сюсанной, — сказал Прим. — У тебя более привлекательное тело, и… — он облизнул вилку. — Твой мозг мне нравится больше. Но… — Он склонил голову набок, с сочувствием глядя на неё. — Мне пришлось съесть его ради жизненного цикла. Для яиц. Для паразитов. Для мести. Только так я могу стать целым. Только так меня могут любить таким, какой я есть. Да, я понимаю, что это, наверняка, звучит пафосно. Но это правда. Быть любимым — это всё, чего каждый из нас хочет, не правда ли?

Он нажал указательным пальцем на выключатель. Лампочка в голове погасла, гостиная осталась лежать в полумраке.

Прим вздохнул.

— Да, я боялся, что именно так ты это и воспримешь.

Вторник

Звоночки

Катрина слушала Сон Мина.

Закрыв глаза, она представляла себе место преступления, пока он говорил. Ответила, что ей не нужно видеть это самой, что она отправит пару детективов, а затем изучит фотографии с места происшествия. И извинилась за то, что была недоступна по телефону. Она выключила его, когда укладывала ребёнка спать, и, должно быть, очень хорошо исполнила «Блюмена», потому что тоже заснула.

— Может быть, это потому, что ты слишком много работаешь, — сказал Сон Мин.

— «Может быть» тут явно лишнее, — сказала Катрина. — Но так можно сказать обо всех нас. Назначь пресс-конференцию на завтра в десять. Я попрошу криминалистов относиться к этому делу как к приоритетному.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Сон Мин.

Катрина нажала «Отбой» и сидела, уставившись на телефон.

Бертина Бертильсен была мертва. Всё было так, как и ожидалось. Теперь её нашли. Всё было так, как она надеялась. Место и то, как её нашли, подтвердили подозрение, что убил их один человек. Всё так, как они и опасались. Потому что это означало, что могут быть ещё убийства.

Катрина услышала хныканье за дверью. Она сказала себе, что останется сидеть на месте и будет слушать дальше, но не смогла, встала с кухонного стула и на цыпочках подошла к двери. Там было тихо, слышалось только ровное сонное дыхание Герта. Она солгала Сон Мину. Она читала, что в среднем мы слышим ложь двести раз за день, в большинстве случаев, к счастью, безобидную, которая участвует в социализации. Это была одна из таких. Правдой было то, что она выключила телефон, чтобы уложить ребёнка спать, но неправдой — что сама при этом уснула. Она не включила его снова, потому что Арне обычно звонил сразу после того, как она укладывала Герта, зная, что именно тогда он сможет её застать. Конечно, это было приятно. В конце концов, он просто хотел услышать, как прошёл её день. Узнать о её маленьких радостях и разочарованиях. В последнее время — с тех пор, как стали пропадать девушки — она в основном делилась своими разочарованиями, что было вполне естественно. Но он терпеливо слушал, задавал уточняющие вопросы, которые говорили, что ему интересно, делал всё, что должен делать хороший, поддерживающий друг и потенциальный бойфренд. Просто сегодня вечером она действительно была не в настроении, ей нужно было побыть наедине со своими мыслями. Она решила выдать ту же невинную ложь о том, что она просто заснула, когда завтра об этом спросит Арне. Она думала о Харри и Герте. Как ей разрешить эту дилемму. Потому что она увидела это в глазах Харри, ту же беспомощную любовь, которую она видела в глазах Бьёрна, когда он смотрел на сына. Сын Бьёрна и сын Харри. Насколько сильно она должна и может вовлекать Харри в свои дела? Что касается её самой, то она хотела иметь как можно меньше общего с Харри и его жизнью. Но что насчёт Герта? Какое она имела право отнимать у него ещё одного отца? Разве её собственный отец, неуравновешенный пьяница, не был ею по-своему любим? Не был человеком, без которого она не смогла бы жить?

Она снова включила мобильный перед тем, как лечь спать, надеясь, что там не будет никаких сообщений. Но их было два. Первое, от Арне, было любовным посланием, которые, очевидно, по мнению его поколения, не требовали соблюдения высоких стандартов:

«Катрина Братт, ты — Женщина, а я — Мужчина, который любит тебя. Спокойной ночи».

Она увидела, что оно было отправлено недавно и что на самом деле он не пытался дозвониться ей, пока телефон был выключен, так что, вероятно, он был чем-то занят.

Другое было от Сон Мина и соответствовало стилю, с которым она была более знакома:

«Бертина найдена. Позвони мне».

Катрина пошла в ванную и взяла свою зубную щётку. Посмотрелась в зеркало. «Ты Женщина», да, верно. Но ладно, в хороший день это может быть оправдано. Она выдавила зубную пасту из тюбика. Её мысли вернулись к Бертине Бертильсен и Сюсанне Андерсен. И к женщине — пока что без имени — которая может быть следующей жертвой.

Сон Мин чистил свою твидовую куртку щёткой для одежды. Это была непромокаемая охотничья куртка от Алана Пейна, которую Крис подарил ему на Рождество. После разговора с Катриной он отправил ему текстовое сообщение с пожеланиями спокойной ночи. Поначалу его беспокоило, что именно он всегда отправлял подобные сообщения, в то время как Крис просто отвечал. Но сейчас всё было в порядке, именно таким был Крис, ему нужно было верить, что он главный в отношениях. Но Сон Мин знал, что если он не отправит сообщение однажды вечером, то уже на следующий день Крис будет разыгрывать из себя королеву драмы по телефону, ворча о том, что что-то не так, о том, что Сон Мин встретил кого-то другого или потерял интерес.

Сон Мин наблюдал, как сосновые иголки падают на пол. Зевнул. Знал, что надо поспать. Что у него не будет никаких кошмаров о том, что он пережил сегодня ночью. У него никогда их не было. Он не был вполне уверен, что это говорит о его личности. Коллега из Крипоса сказал, что эта способность, которую ему пришлось отключить, указывала на отсутствие эмпатии, и сравнил его с Харри Холе, который, по-видимому, страдал от того, что называли паросмией, дефектом, мешающим мозгу распознавать запах человеческих останков, что объясняло, почему Холе оставался невозмутимым на местах преступлений, когда других выворачивало наизнанку. Но Сон Мин не считал это недостатком, он просто верил, что обладает здоровой способностью разделять всё на части, держать свои личную и профессиональную жизни подальше друг от друга. Он ощупал карманы, на внешней стороне куртки, заметил, что в одном из них что-то есть, и достал это. Это был пустой пакет с логотипом «Хиллман Пэтс». Он уже собирался выбросить его в мусорное ведро, когда вспомнил, что, когда Каспаров в очередной раз заразился глистами, ветеринар порекомендовал другое противопаразитарное средство, потому что «Хиллман Пэтс» содержало вещество, которое теперь запрещено к ввозу и продаже в Норвегии. Это было по меньшей мере четыре года назад. Сон Мин повертел пакет в руках, изучая его, пока не нашёл то, что искал. Дата изготовления и срок годности.