Он уже хотел проверить время, когда зазвонил телефон.

— Да?

— Я вижу, ты на месте.

Воге огляделся. Его машина была единственной припаркованной на дороге, и, если кто-то находился бы совсем рядом, в свете уличного фонаря он бы его увидел. Может быть, этот парень наблюдал за ним откуда-нибудь из леса? Рука Воге сжала рукоятку ножа.

— Возьми фонарик и фотоаппарат, иди по дороге, которая начинается за шлагбаумом, и внимательно смотри налево. Примерно через сто метров увидишь пятно светоотражающей краски на стволе дерева. Сойди с дороги и следуй дальше по мазкам этой краски. Запомнил?

— Да, — ответил Воге.

— Ты поймёшь, когда доберёшься до места. Как только ты это сделаешь, у тебя будет две минуты, чтобы сделать фото. Затем ты возвращаешься назад, садишься в свою машину и едешь прямо домой. Если ты не уйдёшь по истечении этих ста двадцати секунд, я приду за тобой. Ты понял?

— Да.

— Тогда пришло время пожинать плоды, Воге. Торопись.

Связь прервалась. Терри Воге глубоко вздохнул, и его осенила мысль. Он всё ещё может повернуть ключ в замке зажигания и убраться отсюда ко всем чертям. Он может пойти выпить пива в бар «Стопп Прессен!». Рассказать всем, кто согласится слушать, что он разговаривал по телефону с серийным убийцей и они договорились о встрече, но Терри струсил в последнюю минуту.

Воге услышал свой собственный лающий смех, схватил фотоаппарат и фонарик и вышел из машины.

Возможно, это была подветренная сторона холма, потому что, как ни странно, ветер здесь не был таким сильным, как внизу или в центре города. Он заметил тропу в лесу в нескольких метрах от дороги. Он прошёл мимо шлагбаума, в последний раз оглянулся в сторону уличного фонаря, потом включил свой фонарик и продолжил путь в темноту. Ветер шумел в верхушках деревьев, и гравий хрустел под его ботинками, пока он считал шаги и поочерёдно светил фонариком то на землю, то на стволы деревьев с левой стороны. Он отсчитал сто пять шагов, когда заметил первое пятно отражающей краски, блеснувшее в луче от фонарика. Дальше в чаще леса виднелось второе пятно.

Воге снова прикоснулся к ножнам в кармане куртки, прежде чем закинуть ремень фотоаппарата через плечо, перепрыгнуть через канаву и начать пробираться между деревьями. Это был сосновый лес, и пространство между деревьями давало возможность передвигаться без особых усилий и видеть небольшое пространство перед собой. Краска была нанесена на уровне глаз на стволы деревьев, расположенных в десяти-пятнадцати метрах друг от друга. Местность постепенно становилась всё круче. В одном месте он остановился, чтобы перевести дыхание, и провёл пальцем по пятну на дереве. Оглядел свой палец. Свежая краска. Он стоял на ковре из сосновых иголок среди могучих сосен. Издалека с верхушек деревьев доносился шелест, только усиливающий впечатление от треска и поскрипывания чуть-чуть покачивающихся стволов деревьев. Звуки доносились со всех сторон, как будто шёл разговор, как будто они обсуждали между собой, что делать со своим ночным гостем.

Воге пошёл дальше.

Лес становился всё гуще, видно было всё меньше, а расстояние между пятнами краски уменьшалось, и теперь земля была неровной и так круто подымалась вверх, что больше не было смысла считать шаги.

Затем — внезапно — он выбрался на полянку, и лес расступился. Луч его фонарика осветил небольшую поляну, и ему пришлось внимательно осмотреться, прежде чем он нашёл ещё пятна краски. На этот раз это было не просто округлое пятно, оно имело Т-образную форму. Он подошёл ближе. Нет, пятно имело форму креста. В центре полянки он поднял фонарь. Он больше не видел никаких отражающих пятен за крестом из краски. Он достиг цели своего путешествия. Он затаил дыхание. Послышался звук, похожий на тот, когда бьёшь двумя деревяшками друг о друга, но он ничего не мог разглядеть.

Затем, словно желая помочь ему, между плывущими облаками появилась луна, заливая поляну мягким жёлтым светом. И он увидел их.

Он вздрогнул. Первое, что пришло ему в голову, была старая песня Билли Холидей «Странный фрукт»⁷⁰. Потому что именно так они выглядели — две человеческие головы, свисающие с ветки берёзы. Длинные волосы на обеих головах развевались на ветру, и когда они ударялись друг о друга, то издавали глухой звук.

Ему сразу пришло в голову, что это, должно быть, Бертина Бертильсен и Хелена Рё. Не то чтобы он узнал застывшие, похожие на маски лица, а просто на одной голове были тёмные волосы, а на другой — светлые.

Его пульс участился, когда он вытащил камеру из-за спины и снова начал считать. На этот раз считал не шаги, а секунды. Он нажимал на спуск затвора снова и снова, вспышка раз за разом срабатывала и гасла, пока луна снова не скрылась за облаками. Он досчитал до пятидесяти, подошёл ближе, настроил фокус и продолжил фотографировать. Скорее взволнованный, чем поражённый ужасом, он думал о двух головах не как о людях, которые не так давно были живы, а как о доказательстве. Доказательстве того, что Маркус Рё был невиновен. Доказательстве того, что он, Терри Воге, не был мошенником, а разговаривал с убийцей. Доказательстве того, что он был лучшим криминальным журналистом Норвегии, человеком, заслуживающим всеобщего уважения: своей семьи, Солстада, Джини и этой её дерьмовой группы. И — самое главное — уважение и восхищение Моны До. После увольнения он старался выбросить из головы мысль о том, как он, должно быть, упал в её глазах. Но теперь всё перевернётся с ног на голову, все любят, когда герои возвращаются. Он не мог дождаться, когда они снова встретятся. Нет, он буквально не мог ждать, поэтому ему надо сделать всё, чтобы они действительно встретились, и он пообещал себе, что это произойдёт, как только Дагния уедет в Латвию.

Девяносто. У него оставалось тридцать секунд.

«Я приду за тобой».

Как тролль в народной сказке.

Воге опустил фотоаппарат и стал снимать видео на свой телефон. Повернул камеру к себе, чтобы у него было доказательство того, что именно он был там и делал снимки.

«Пришло время пожинать плоды», — сказал тот парень. Не потому ли у Воге возникла ассоциация с песней Билли Холидей, когда он увидел головы на деревьях? Речь в песне шла о линчевании чернокожих американцев на юге США, а не о … вот этом. Говоря «пожинать», имел ли он в виду, что можно забрать головы с собой? Воге подошёл на шаг ближе к берёзе. Остановился. Он сошёл с ума? Это были трофеи убийцы. И время истекло. Воге закинул камеру за спину и поднял руки вверх, чтобы показать всем наблюдающим в лесу, что он закончил и уходит.

Обратный путь был более трудным, учитывая, что у него не было светоотражающей краски, по которой можно было ориентироваться, и, несмотря на то, что он торопился, прошло почти двадцать минут, прежде чем он снова нашёл тропу в лесу. Когда он вернулся в машину и завёл двигатель, ему в голову пришла одна мысль.

Он не взял головы, но хоть что-то он должен был взять. Прядь волос. Как бы то ни было, у него были всего лишь фотографии двух голов, по виду которых даже он, видевший бесчисленное множество фотографий Бертины Бертильсен и несколько фотографий Хелены Рё, не мог с уверенностью утверждать, что это они. И что эти головы настоящие. Чёрт! Если бы ему не пришлось прибегнуть к небольшой выдумке после того, как Трульс Бернтсен подвёл его, и Воге разоблачили, они бы безоговорочно поверили в убедительные графические доказательства, подобные этому. Теперь он рисковал, что это будет расценено как новый обман, и тогда ему действительно конец. Должен ли он немедленно позвонить в полицию? Успеют ли они добраться сюда до того, как убийца скроется?

Он уже вёл машину по дороге Топпасвейен, когда вспомнил, что сказал тот парень. «Садись в свою машину и поезжай прямо домой».

Парень беспокоился о том, что Воге мог ждать его. Но почему? Возможно, это была единственная дорога, ведущая из леса вниз.

Он притормозил и достал свой смартфон. Не спуская глаз с дороги, он открыл приложение с картой, которое использовал по дороге сюда. Сверившись с ней, он пришёл к выводу, что если парень приехал на машине, то он мог припарковаться только вдоль двух дорог. Воге проехал весь путь по Топпасвейен и поднялся по объездной дороге, которая заканчивалась там, где начиналась лесная тропа. На этих дорогах не было припаркованных машин. Ладно, тогда, возможно, он прошёл весь путь пешком от главного шоссе. Шёл под уличными фонарями по тихому району, и жители не сводили с него глаз, пока он нёс в рюкзаке пару голов и банку краски. Может быть. Может быть, и нет.