Максим бездумно повернул голову и то, что он увидел, заставило разгорячённое сердце зайтись с новой силой. Тело, кажется, без малейшего участия со стороны сознания двинулось в нужную сторону.

На краю площадки стояла Женя. Разглядеть её было достаточно легко — благодаря высокому росту, дополнительно удлинённому каблуками. Обуви Максиму видно не было, но разум сам как-то отметил, что в кроссовках Женя смотрелась ниже. Светлые волосы её отливали голубовато-зелёным — именно этот цветовой режим включился на лампе. И были собраны в две косы почти что до пояса. Не пионерских колосков, а объёмных, каких-то витых прядок, то тут то там скреплёнными разноцветными резинками. Максим не знал, но Женя потратила на подобное сходство с молодой фройляйн не один час. И была вполне собою довольная. Особенно когда всё-таки смогла отвоевать утюг и выгладить ядовито-розовый пиджак, который смотрелся, только если ткань почти стояла. Под него можно было просто надеть короткую чёрную юбку и топ и выглядеть красиво. Что Женька и сделала.

Максим почувствовал, как улыбка сама собой растягивает лицо. Возможно, окажись рядом зеркало, то оно отразило что-нибудь похожее на клоуна-убийцу из фильма ужасов — когда захлёстывает радость, мимические мышцы как-то перестаёшь контролировать.

Женя его ещё не видела и продолжала аккуратно стоять с самого края, чуть выставив вперёд ногу и будто покачиваясь в такт музыке. Она тоже улыбалась, но никому конкретному, будто просто миру. И вечеру, наполненному всеми цветами и звуками.

Максим уже преодолел половину площадки. Женя становилась ближе и ближе. Пока резкая волна холода не грохнулась ему на плечи, оглушая.

Нет, конкурса мокрых маек или чего-то подобного на этой дискотеке не предполагалось. Предполагалось гораздо более гадкое и ожидаемое.

Женя пришла не одна.

Непередаваемо противная рука легла ей на плечо и скользнула ниже — к ярко-розовому локтю. Там наглые и смуглые пальцы сделали сминающее движение — заломы на ткани было видно даже при не самом хорошем освещении. Женин нос в секунду указал прямо на эту ладонь. И она по-паучьи исчезла, уползла куда-то за пределы человечьего зрения.

После победы девятого Максим подспудно считал восьмой посрамлённым. И от того появление вожатого восьмого отряда на арене было для него полной неожиданностью.

Лев, нисколько не сомневаясь в своей неотразимости, наклонился к Жене и что-то ей сказал. Где была его вторая рука, Максим до сих пор не знал. А Женя потупила взгляд и улыбнулась.

Лев совершенно не по-львиному, а скорее по-змеиному нырнул вперёд, заходя на танцпол. И рука его, поддерживая Женю за предплечье, уверенно потянула её за собой. Женя не сопротивлялась.

У Максима запищало в ушах. Сначала показалось, что накрылась музыка. И только через несколько секунд Максим понял, что писк этот раздаётся где-то внутри головы. А в затылок ещё и стало давить будто пушечным ядром. Мельтешение цветов перед глазами стало раздражать до тошноты. И скачущих вокруг бегемотов захотелось перешибить огромной мухобойкой.

Возможно, в этот момент Земля решила сменить свои полюса. Это объяснило бы то, что Максима как по щелчку перестало тянуть в сторону Евгении и будто даже начало отталкивать.

Надо уйти. Подальше от этого места. Перед глазами даже мелькнула картинка, как он перелезает через забор и уходит в ночь. Но в сознании она не прижилась — всё-таки от отца ему досталась большая доля основательности, и ночные побегушки даже сейчас казались глупыми. Но как тогда справиться с навалившейся пустотой мира?

Сделав над собой усилие, Максим даже не ушёл с танцпола, а стал мужественно пытаться поймать музыкальный ритм. Который отказывался ловиться. И ощущение спортивного подъёма осталось где-то там, очень далеко.

Тут ещё, как на зло, включили медляк…

По крайней мере, у Максима появился повод отойти с площадки. Приглашать он всё равно никого не собирался.

Танцующая толпа стала редеть, расплываясь, будто все — рыбки в навороченном аквариуме. Максим не удержался и машинально глянул через плечо. Конечно же, взгляд сам выцепил эту самую Женю. Конечно же, она уже танцевала с этим Львом. Положив руку ему на плечо и улыбаясь.

Она всем, что ли так улыбается?

Максима снова разобрало зло. А потом его настигла боль.

Правда, уже не моральная, а вполне себе физическая, затрагивающая живот и немного левый бок.

Максим машинально развернулся и недовольно упёрся взглядом в тёмную макушку. На него так же недовольно посмотрели снизу.

Это была Таня — Женина сестра. Она, видимо, тоже делала отходящий манёвр и неловко врезалась в Максима.

Когда их глаза встретились, Танькино лицо не выражало ничего хорошего. Из-за разницы габаритов ей может досталось больше, чем Максиму. Но она ничего не сказала. А когда в её лице мелькнула тень узнавания, оно заметно смягчилось.

Таня коротко глянула в сторону от плеча Максима — туда, где были Женя со Львом. А потом опустила взгляд. А Максим отчего-то не спешил отходить в сторону.

В отличие от сестры Таня решила косплеить японскую школьницу. На ней была симпатичная матроска с полосатым воротничком, завязки которого торчали вниз кроличьими ушками. А складчатая юбка заканчивалась сильно выше колен.

— Извини, — Таня неожиданно подняла на Максима большие глаза. В них больше не было ни намёка на раздражение или злость. Только что-то вроде смущения и гораздо большей, чем выражала интонация, просьбы.

— Это я виноват, — ответил Максим, особо не разбираясь, за что именно Таня просит прощения.

Повисла пауза, заполненная только мягким мужским голосом, приятно и мелодично растягивающим слова. Таня не делала попытки отойти. Максим тоже.

И тут она протянула ему правую руку. Не предлагая что-то на ладони, а будто дама протягивает руку рыцарю для поцелуя тыльной стороны или чего-то такого. Только Таня не дама, а Максим — совсем не рыцарь. Поэтому он просто принял предложенную ему руку и инстинктивно отвёл её чуть в сторону. Как полагается для танца.

Ладонь Тани была лёгкой. Наощупь она казалась ещё меньше, чем на вид. Сжимать её было страшновато, так что Максим максимально ослабил хватку. Придерживая только, чтобы тонкие пальцы не выскользнули наружу.

Раньше Максим не танцевал — школьные дискотеки проходили мимо него. Но смущения он сейчас не испытывал. Возможно, потому что на ещё одно чувство в его душе просто оставалось маловато места.

Танина рука осторожно скользнула ему на плечо — вес её почти не ощущался, только если специально заострять на нём внимание. Максим машинально положил руку Тане на талию.

Наверное, разница для танца в росте у них была великовата. Но сравнивать Максиму всё равно не с чем. Поэтому он просто начал двигаться. Движения эти отдалённо напоминали круги и пока что не попадали в такт музыки. Таня пыталась подстраиваться под его движения, но с небольшим опозданием. Наверное, она тоже не была звездой танцпола. Но то, что обходилось без оттоптанных ног, уже немного радовало.

Постепенно Максиму удалось сосредоточиться на движениях и музыке. И мысль о том, что где-то рядом танцует Женя хоть и не исчезла из сознания, но перестала ощущаться такой острой.

Немного расслабившись и приноровившись, Максим смог сфокусироваться на своей неожиданной партнёрше. У той щёки были красноватого оттенка, но это можно было списать на издержки освещения. Максим видел длинные, изогнутые ресницы, торопливо то взлетающие, то опускающиеся — Таня всё ещё предпочитала смотреть вниз, на ноги. Возможно, опасалась, как бы её белые лакированные туфли не пострадали. Белые туфли — это ещё ответственные, чем белые кроссовки. Максима вдруг куснуло желание на зло наступить ей на самый мысок — в голове совершенно не кстати всплыло воспоминание о том, как она поддразнивала его, вцепившись в талию Жени. Которую тогда Максим уже начал считать почти что своей девушкой.

Но это будет подлостью. Тем более, по отношению к девушке. Тем более, такой как Таня. Это, может быть, Женя сделала бы вид, что ничего не заметила. А Таня наверняка психанёт и, обиженная, ускачет с танцевальной площадки. Будет, наверное, права. А Максим останется в ещё худшем положении — Женя со своим конечно же всё увидят, хоть их самих и не видно. Так что надо аккуратнее.