— Конечно! — глаза девушки все еще сияли.

Они много гуляли по деревне Николаса, Леда рассказывала традиции народа острова. О том, как люди живут в гармонии с природой, действуют исходя из своих внутренних ритмов и ритмов окружающего Мира. Софос силился слышать шепот ветра и зов моря, но Леда лишь со смешком говорила, что все неправильно.

— Ну, ты зачем весь нахмурился. Ты ведь когда дышишь не напрягаешься.

— Я не умею.

Девушка ободряюще похлопала его по плечу, и они стали возвращаться в гостевой дом. Леда взяла одну из книг, которые были в общей столовой и села читать, а Софос ушел чинить сети. Мужчина быстрее управился с заданием и помывшись зашел в дом.

Леда закончила со своими делами и когда уже вернулась, мужчина глубоко спал. Его размеренное дыхание было ровным, а лицо расслабленным. Рядом с кроватью лежал сборник математических задач. Девушка поднял его, пролистала. Там были теоремы, чертежи фигур и формулы. Это было очень интересно, но не понятно. Зато книги с историей или сказками она любила.

Леда легла в кровать, раздевшись, закуталась в одеяло и уснула

— Ничего не вижу!

Камилла аккуратно отделила первую пустую страницу книги и навела ее на лампочку. Повертела из стороны в сторону, этой стороной, другой. Но никаких секретных шифров или невидимых слов не появилось.

На улице слегка стемнело, провидица валялась на диване в свободном нелепом оранжевом платье и вертела книгу перед лампой во все стороны.

— Давай, поосторожнее. Она же старая! — взмолилась Леда. Она сидела за столом и маленькой ложкой доставала чаинки из чашки, так как очень сильно раздражалась, когда во время питья чая в рот попадали горьковатые листочки.

— А у Софоса были какие-то методы по работе с таким?

— Не знаю. Он просто знал, что делать. Где лежат потерянные вещи, куда спрятали украденное, кто его обманывает, где написано прозрачными чернилами и надо нагреть бумагу… — Леда запнулась, удивленно проморгалась, выдержав паузу. — Точно! Давай сделаем!

— То есть, сначала ты говоришь осторожней с книгой, а теперь хочешь поджарить ее? А я ведь всегда считала, что логичные вещи ты говоришь почаще моего.

— Не ехидничай! Только один лист нагреть.

— А если эта библиотекарь заметит, как будешь объясняться?

Леду охватила опять легкая паника. Нельзя привлекать к себе так много внимания… но и не попробовать нельзя.

— Зажигай свою свечу, а я аккуратно попробую поводить лист над ней, — скомандовала она Камилле.

Белая толстая свеча загорелась на столе, постепенно заполняя легким ванильным ароматом помещение. Ароматическая, ну, конечно. Камилла и сюда свое барахло, которое даже для предсказаний не нужно притащила. Просто чтоб было!

Леда взяла свечку и принялась водить под листом. Ее рука двигалась плавно и аккуратно, с ярой осторожностью. Но никаких надписей не появилось, увы, не появилось.

— Бумага даже не подкоптилась, она ведь должна…

— Не всегда. Просто, я аккуратно грела. Я боюсь ближе подносить. Ну все. Это бесполезно!

— Мне кажется, бумага слишком плотная для такой старой книги. — Камилла слегка поводила пальцами по пустому листу и закусила губу.

— Возможно, но у меня уже голова болит от этого. А нам еще решать, когда с кем встретимся.

— Послезавтра свободный день, давай попробуем поговорить с Аминтасам.

— Да, хорошая идея.

Камилла сходила к себе в комнату и вернулась с маленькой стеклянной круглой шкатулкой.

— Нам нужно держать связь.

С этими словами шатенка достала два тонких серебряных цепочки на запястье.

— Браслеты Кибеллы?

— Ага, она заметила, что я когда-то интересовалась ими, когда только создала их и отдала лет пятьдесят назад.

Девушки надели браслеты на запястья, тонкая цепочка холодила руку, раздавая легкие вибрации и свежесть по телу. Через минуту ощущения закончились.

«Леда, проверка» голос Камиллы раздался в голове созидательницы. Она нахмурилась, напрягая весь свой мозг, мышцы лица и шеи.

— Я не могу. Я только слышу тебя.

Уголки губ Камиллы опустились, и она сочувственно посмотрела на подругу.

— Не вернулась?

— Нет, все, что у меня есть это часть эфира Софоса, которую он оставил мне. Мой эфир не откликается. А его энергией я не особо хорошо умею пользоваться.

— Ну, хоть в одну сторону останется связь.

— Напомни, на каком расстоянии они действуют?

— В пределах километра, но раз ты не сможешь второй поддерживать, думаю вдвое меньше. На больших расстояниях ими может управлять только Кибелла.

— Время, позднее. Я пойду спать. — Девушка сняла браслет на ночь и положила на тумбу.

Леда помассировала виски и принялась готовиться ко сну: допила травяной чай, который уже остыл, приняла ванную и легла в кровать. Бежевая сорочка помялась, от того, что она много ворочалась на кровати.

В носу защипало, а в глазах мир размылся. По щекам потекло что-то мокрое. Слезы. Дыхание тяжелое.

Нельзя сказать, что когда она улыбается или смеется, то притворяется. Нет, в ее буднях действительно стало больше радости, появилась какая-то цель в ее вечном существовании. Но сейчас, в кровати и в темноте девушка резко ощутила одиночество, бессмысленность всего. Зачем искать разгадку, зачем ходить на занятия, зачем улыбаться, смеяться?

Когда-нибудь это пройдет?

Леда потерла левое плечо, где был маленький серебристый узор, закручивающийся кругом, как туман в виде татуировки.

Софос догадывался, что не вернется, когда оставлял эту метку и часть Силы. Почему он не сказал больше?

Надо взять себя в руки, свою судьбу. Ведь когда-то же она смогла.

Раз-два-три-четыре. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Где же ты?

Лекции по научно-техническому прогрессу шли по средам, на следующий день после лекции Элены по культуре Сореции. Занятии проходили в большой аудитории, которую вел очень старый профессор, именно он записывал девушек на подготовительные занятия в первый день их появления в Фавионе.

В аудитории у седовласовго профессора Канатаса было гораздо более шумно, чем у Эллены. Мужчина, а точнее уже почти дедушка, сказал, что лекции ведет неспеша, чтоб все всё успевали записывать, а уж если возникает непонимание информации, то можно поднимать руку, звать «Профессор» и задавать свой вопрос.

Он писал на доске даты, давал тезисы и все делал очень медленно, а голос его был образцом монотонности. Когда ему задавали вопрос, профессор сначала разворачивался от доски, долго присматривался, кто задал ему вопрос и кивал, показывая, что слушает.

Камилла недовольно закатила глаза, еще в начеле, услышав только его голос и принялась разрисовывать какой-то старший аркан карты на листе, который планировала использовать для записей.

Провидица опустила голову очень низко над листами, и волосы полностью закрыли ее занавесом от окружающего мира, казалось даже голос профессора Канатоса превратился в нечто фоновое, вроде, звуков раскаленной лампы или голосов людей на улице во дворе.

А вот Леда прикрыла глаза, наслаждаясь медленным голосом профессора. Он рассказывал про то, как люди в древности возделывали землю, чем питались и как это повлияло на развитие техники, орудий труда, например, как появился первый плуг.

В аудиторию спешно забежал какой-то парень, извиняясь за опоздание перед преподавателем. Дедуля-профессор даже не повернулся к нему, лишь слегка махнув рукой.

— В следующий раз не опаздывайте, пожалуйста, — не очень внушительно сказал профессор Канатас. — Долго не расхаживайте по аудитории и садитесь за ближайшее свободное место.

Парень быстро юркнул на четвертый ряд и прям плюхнулся на месте с краю. Именно около Камиллы. Но она его не замечала, продолжая выводить контуры карты. Волосы лежали на парте, рука держала карандаш уверенно и твердо, дыхание было размеренным.

Брови Леды поползли вверх, глядя на опоздавшего, она старалась сдержать улыбку, предвкушая, что сейчас будет. Давно ее ничего так не веселило. И хотя у нее не было ее эфира, чтоб прочувствовать эмоции юноши к подруге, у нее были глаза, смекалка и полное понимание, что сейчас происходит.