Леда прикрыла глаза слегка улыбнувшись.

— Бабушка была такая… приземленная женщина, старалась быть рассудительной, строгой. Но у нее плохо получалось. — усмехнулась она. — Все равно все разрешала мне, а что не разрешала — разрешал дедушка. Бабушку звали Илария, когда-то она была красивой, у нее были потрясающие карие глаза, теплые… Она поздно родила, как и моя мать. Поэтому они с дедушкой были очень старые и умерли, когда мне было пять. Сначала умерла она, а через неделю дедушка. Она поила в детстве меня вкусными чаями и много пекла. Так было принято в деревне откуда она родом. Все любили сладкое с чаем.

— Они с дедушкой жили не в деревне? Ты говорила, что на берегу моря.

— Да, они жили отдаленно. Дедушку звали Тейлс. Он был доброй души человеком, кажется, старше бабушки. Но я уж и не помню на сколько. У него были белые волосы, они достались моей матери, а от нее мне. Он красиво пел. Именно он мне рассказал много легенд. Про всех: про звезды, луну и солнце, про древесных духов…

— Кого?

— Сказки про существ, живущих в деревьях, их зовут дриады. Про нереид рассказал, про… Лаву. Говорят, это такие существа, которые живут в огненной земле и могут землю превращать в жидкость горячую.

— Я хочу сказать, что это невозможно. Но с тобой, похоже, нет ничего невозможного.

— Ну ты что! Даже я в такое не верю!

— А мама? Я знаю, что она убежала от родителей, ты говорила… и вернулась на сносях.

— Да… — прошептала Леда горько. — Я ее не знаю…

— Да… умерла при родах. — Софос вспоминал их обрывки разговоров по вечерам, но Леда никогда детали не рассказывала. — Извини, если тебе неприятно, то сменим тему.

— Нет, нет! Я хочу кому-то это рассказывать.

— Мать звали Гармония. Она ушла из дома, когда ей было шестнадцать, иногда навещала стариков. Ну, тогда они еще не были стариками. Бабушка говорила, что у нее было много мужчин, она же была красавица. — Леда закатила глаза. — Но что-то не везло ей. Не могла по сердцу найти. Она забеременела мной от какого-то пастуха… Но… он оказался уже женат, а разводиться не хотел, любил жену. Мама не выдержала, видимо. И умерла при родах.

— Мне жаль.

— Ничего. Я как-то никогда не думала, что это трагично. Дедушка с бабушкой, правда, окружили меня любовью и теплом. Я никогда не скучала по маме и не думала, что грустно, что нет отца. Даже в храме я скучала только по бабушке и дедушке.

— Они далеко жили от того места, где храм?

— Нет. В часе ходьбы, но я почти никогда туда не ходила. Я после их смерти добежала до храма сообщила, их похоронили в ближайшем лесочке. Я пришла спустя неделю в дом, упросила старшу жрицу сходить со мной. Долго ревела на крыльце, сидя у нее на коленях, а она все гладила меня по волосам и молчала. Понимала, что нужных слов не сказать. После этого я была дома у них только один раз. В день восемнадцатилетия, незадолго до того, как в шторм попасть. Уже все поутихло, сердце не болело. Могилы то, я навещала каждый год в лесу, а в дом не могла зайти. Последний раз он был уже почти разваленный.

— Хочешь вдвоем сходим? — спросил Софос.

— Да, хочу. — прошептала Леда.

— Значит сходим.

На следующий день они встали рано утром, почти до рассвета, поблагодарили хозяев и пошли дальше. Проходили мимо деревень, если днем и оставались на ночлег, если дело клонилось к вечеру.

Последней остановкой было поселение Лириклини. Откуда была родом бабушка Леды. Жрица уже бывала в этом поселении, она ездила сюда с паломничеством или иногда сбегала с молодыми жрицами на гуляния. Тут пекли самые лучшие сладости, она сказала, что Софос обязан будет их все попробовать. Правда, конечно, до ее бабушки всем далеко, но хотя бы частичку того ощущения поймать он сможет.

В гостевом домике, где они остановились было шумно — на первом этаже торговали сладостями, и постоянно кто-то заходил и выходил. Зато запах в помещении стоял обалденный.

Они с Софосом присели за стол с ароматным чаем, слегка надкусывая пряные сладости. Мужчина с удивлением сказал, что ему действительно нравится, хотя он не любитель сладкого. Леда самодовольно улыбнулась, мол «Ну я же говорила».

— Я тебе сколько раз говорила, чтоб ты возвращалась вовремя? Кто будет еще партию печь? Все раскупили! Опять рисуешь? Иди работай! — прозвучал недовольный женский голос.

Двое обернулись и увидели, как загорелая хозяйка отчитывает молодую девушку лет шестнадцати, такую же смуглую как она, видимо дочь. Она была в легком желтом платье, которое слегка колыхалось на ее округлых бедрах, а волосы потряхивались от нервных движений головой.

— Я, вообще-то, делом занята, мама.

— Твои дела нам денег не принесут. Хватит свои каракули выводить и иди спроси гостей, вдруг им чего нужно. Быстро, Камилла!

Она недовольно фыркнула, но развернулась и пошла прямо к столику Леды и Софоса. Но, надо отдать девушке должное, вид она приняла приветливый.

— Может быть еще сладкого? — произнесла она бархатистым голосом, что ничуть не смутило Леду, флирта там не было нисколько, как и интереса в глазах к Софосу.

— Нет, спасибо, очень вкусно, но мы объелись. — сказала блондинка.

— Вы не местные, да? — вдруг спросила девушка.

— Нет, идем в храм Ириса. — ответил Софос.

— О! — глаза шатенки загорелись, и она обращаясь к Леде заговорчески спросила. — А хочешь погадаю?

— Что? — рассмеялась Леда, но казалось, что девушку ничуть это не обидело.

— Я умею. На картах.

Она резко начала рыться в огромной юбке, в которой оказалось есть карманы, а затем достала какие-то странные бумажки размером с ладонь, твердые и на которых были странные изображения. Стала их странно в ладонях перебирать. Достала какие-то три карты и подняла брови.

— Интересно. Кажется… скоро свадьба. — она хихикнула, а Леда снисходительно улыбнулась. О чем еще можно сказать глядя на них. — На будущее вижу путь долгий, интересное приключение вас ждет. И… кажется, мы скоро еще встретимся. — последнее она пролепетела растерянно и заморгала глядя на гостей.

— Конечно, мы вернемся за этой выпечкой. — улыбнулась жрица и помахала десертом.

— Я тебе еще много ее сделаю когда-нибудь. — сказала шатенка непонятно и удалилась.

— А тебе не надо заплатить за… предсказание? — спросил Софос.

— Ты что? Мать пришибет меня за такое! Я ж, по ее мнению, узоры Парок пытаюсь предсказать, а такое нельзя делать. — покачала та головой в ответ.

Шатенка убежала в другой конец заведения, подсаживаясь к какому-то горячему молодому человеку и впиваясь в губы страстным поцелуем. Софос открыл рот от изумления, а Леда рассмеялась.

— Да, на юге люди более открытые и не стеснительные. — пояснила ему девушка.

— Я вижу, — ошарашенно ответил он.

На следующий день они дошли до храма за три часа. И вот оставалось дойти всего ничего. Розовато-белое большое сооружения на фоне моря выглядело красиво, эстетично, хотелось зайти туда.

Софос взглянул Леде в глаза, крепче сжал руку и повел уверенным шагом. А девушка ощущала, что все так и нужно и улыбалась.

Леда очнулась в большой кровати, укрытая белой простынью. Голова была ватная, она пыталась вспомнить, что произошло и не получалось. Рядом стоял маленький белый столик на тонких ножках, а столешница была в виде раковины, на столике была вода в кубке, которая манила. Блондинка облизала пересохшие губы и залпом выпила воду.

В голове все еще было мутно, и она гудела.

Открылась дверь, на пороге стоял высокий мужчина. В груди девушки потеплело, и она улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Нереус.

— Слабо. Что произошло?

— А что ты помнишь? — аккуратно поинтересовался он, присаживаясь на кровать.

— Я… мало, что помню. Голова болит.

— Ты вчера вступила в схватку с нереидами и сильно пострадала от их магии.

— Не помню.

Он привлек ее к себе, прижимая к груди и проводят рукой по волосам.