— Это хорошо. — Его взгляд проскользил по ней, оценивая эмоциональное состояние.

— А ты? — она посмотрела прямо ему в глаза.

— Ох! — созидательно смущенно взъерошил свои волосы. — Да у меня все замечательно! Построил себе новое крыло, украсил все перламутром и жемчугом. Ты, наверняка, слышала. Очень красиво, хочу тебе показать. Ощущение, будто ты внутри жемчужины.

— Да, слышала, — протянула она. — Уверена, что очень красиво.

— Пойдем в гости, я тебе все покажу! Убедишься сама. Там есть библиотека и винотека!

— Я даже не знаю… — неуверенно сказала Леда.

— Пойдем, пойдем! Ты уже сто лет не была у меня.

— Не сто, а пять. Можно сказать, буквально вчера ведь, — усмехнулась она.

— Люди так говорят, когда по их ощущениям чего-то давно не было. Мне нравится эта фраза. Мне кажется, что с нашей стороны так говорить, довольно иронизирующе.

— Возможно. Ты часто общаешься с ними. — Это был не вопрос, а тихая констатация факта.

— Конечно! Я люблю людей. Мне не нравится наша нынешняя политика о невмешательстве. Хочу предложить Аминтасу план. Если одобрит, мы сможем улучшить инфраструктуру, участвовать в системе управления, осваивать море. У них будет столько возможностей, а мы… будем ощущать цель и смысл жизни. Не правильно все, что сейчас. — Его голос слегка затих. — Если ничего не поменять, то останемся лишь отголосками в мифах.

— Ты прав. Неправильно. Я тоже так считаю.

— Вот видишь. Мы — единомышленники! — подмигнул Нереус.

Нереус — созидатель водного рельефа, он высокий, почти два метра ростом, поджарый с хорошо заметными мышцами, но скорее тонкокостный, чем мускулистый. Обладатель черных глаз и прямых длинных волос, до поясницы почти, цвета ночного окена — темного-синего, приглушенного. А в его голосе слышится как будто звук прибоя.

— Так, ты заглянешь? Раньше ты не отказывалась от кубка белого вина.

— Ну, хорошо. Но только если кроме вина будет еще что-нибудь.

— Конечно, конечно. Оливки, поцелованные солнцем, рыба свежайшая, только-только с океана, крики чаек, бодрящие душу…

— Последнее вовсе не обязательно, — усмехнулась Леда.

Созидатель взмахом руки перенес их к берегу, где стоял дом Нереуса. Дом слишком преуменьшающее название, скорее небольшой дворец в три этажа: на первом располагались открытые веранды и помосты, уходящие прямо в воды океана, на втором несколько больших комнат с балконами, а третий этаж был как мансарда со стеклянной крышей.

Стены его чертог состояли из синего и белого мрамора, и только стены нового крыла отливали жемчугом, поблескивая и играя с солнцем перламутровыми разводами.

Леда оглядела новое крыло, которое представляло из себя двухэтажную пристройку-башню с винтовой лестницей, вдоль которой находились полки с книгами и винами. Второй этаж служил хранилищем для морских камней и жемчуга, хранящихся в стеклянных витринах.

— Очень красиво! — заметила созидательница. — Ты сам все это сделал?

— Почти, материалом занимался я, а отделкой Гести, но для лестницы нанял архитектора и рабочих. Тем не менее, такой перелив перламутра — мое творение.

— Люди охотно идут с тобой на контакт?

— Да, я плачу хорошие зарплаты.

В начале эпохи созидания люди и созидатели много взаимодействовали и жили в гармонии. Но время не проходит бесследно, и за последнее столетие произошло отдаление двух народов. Созидатели с прожитыми годами стали надменнее к человеческим проблемам, а люди забыли, как эти бесстрашные путешественники стояли против стихии на взрывающемся острове, сложно поддерживать связь с теми, кто живет в несколько раз дольше тебя и способен подчинять огромную силу.

Всего созидателей было двадцать, могло бы быть больше, ведь когда-то в ту роковую экспедицию отправилось около тридцати, но не всем было суждено продолжить жизненный путь.

Каждому из них был дарован эфир — энергия, усиливающая физические, позволяющая перемещаться в пространстве, сдвигать предметы, не прикасаясь к ним. У каждого созидателя эфир был своим даром или талантом, способностью к более узконаправленным материям: прорицание, управление одной из стихий, покровительство птиц или животных, поиск и раскрытие тайн, исцеление и другое.

Ежемесячные собрания уже давно не проходят в полном составе, их посещает всего пять-семь созидателей. Некоторые появляются раз в год, некоторые раз в десяток лет.

Аминтас был главой совета созидателей, присутствовал на каждом собрании, и также вел переписку с правительством людей. Последнее время политика созидателей была направлена на невмешательство, а десять лет и вовсе выражала полное равнодушие. Леда, Софос, Нереус, Камилла и Вероника не одобряли такое течение дел, потому и общались между собой чаще, чем остальные. Но Софос пропал пятьдесят лет назад, Вероника где-то запряталась в то же время, перестав посещать собрания, а Леда просто держалась отдаленно от старых друзей, взирая с равнодушно-печальным видом на присутствующих в Чертогах.

Эфир призывал иногда на помощь к людям, Леда повинуясь ему бродила по государству, Сореции, пытаясь понять какие секреты должны быть раскрыты, но эфир мужа, заключенный в ней, плохо отзывался. Ее старая подруга Камилла выходила предсказывать и гадать людям и того реже, возможно раз в пять лет.

Леда еще раз оглядела новое крыло, замечая, как переливается перламутр и слегка улыбнулась. Дом Нереуса — полное отражение его самого и того эфира, который был в нем.

Нереус был родом с острова долгожителей Рокинос, как и все созидатели, за исключением Софоса. Рокинос — остров где жизнь населения достигала двух сотен лет, благодаря тому, что они жили в гармонии с собой и ритмами природы. Он был искателем жемчуга, и его жизнь всегда была неразрывно связана с океаном. Так и вышло, что благодаря эфиру теперь ему не нужно было нырять на дно ради блестящих камней, теперь есть возможность выращивать кораллы и рифы и управлять морским песком. Конечно, он может быть не так управлял стихией виртуозно, как другая водная созидательница, и настоящий шторм сделать ему было бы сложно. Но управлять струями воды было так же доступно.

Когда-то они так и стали общаться с Ледой. Леда обожала нырять в океан, купаться и разговаривать с дельфинами, еще до всей истории. Только Леде досталась сила рассвета и любви. Но море она любить не перестала.

Леда и Нереус сидели на третьем этаже под стеклянным куполом. Пол последнего этажа был выложен мозаикой, а на стенах поблескивали морские раковины. Хозяин дома подал гостье охлажденное белое вино и наполнил перламутровые кубки, придвинул к девушке маслины с оливками.

— Лучшего сорта, впитали всю любовь и жар солнца.

Леда улыбнулась.

— За жизнь, вино, море и… — он выразительно посмотрел на ее глаза — Рассветы, такие же прекрасные как ты.

Созидательница слегка улыбнулась, насколько ей позволяли душевные силы и опустила глаза.

Пространство заискрило, и к ним вплыл Гести — дух хранитель чертог, живущий в каждом жилище созидателя. Он был душой дома, защищал от посторонних и незваных гостей. Из-за этого не все созидатели были в курсе, кто где живет. Гести помогал по хозяйству, избавляя от таких насущных дел как приборка или приготовление пищи. Выглядел дух как цветные, слегка прозрачные волны в воздухе, как будто воздух уплотнился и подсветился. Он не умел разговаривать, но всегда понимал, что от него ждут.

Гести аккуратно поставил перед созидателями блюда с рыбой, сверху лежали лимоны, а посыпана она была красными специями. Дух почти испарился, улетая.

— Я помню, что ты любишь рыбу с именно такими специями, — подмигнул Нереус.

Улыбка Леды дрогнула, лицо стало задумчивым, как будто она вспомнила о чем-то, что ее огорчило.

— Но я не так голодна.

— Но я настаиваю, — он рукой показал на угощение. — Мой дом старался, чтоб тебя впечатлить.

— Ох, я уже впечатлена.

Как это по началу бывает после долгой разлуки, беседа была с неловкими паузами, имела светствий оборот, а потом они расслабились и стали вспоминать прошлое. Даже Леда слегка хихикала, вспоминая общие моменты. Она всегда раньше была с ноткой легкой иронии и любила посмеяться. Не даром она была когда-то жрицей храма Ириса, храма, почитающего Жизнь как праздник.