Самураи, что окружали их с трех сторон, настороженно осматривались, словно ожидали нападения в любой момент.

Теперь у Наоми уже не было ни времени, ни желания любоваться убранством стен и искусной вышивкой на шелке.

«Асакура заняли сторону Тайра. Мы проиграем эту войну», — билась у нее в голове единственная лихорадочная мысль. В какой-то момент Наоми начала задыхаться — то ли от быстрого шага, то ли от охватившего ее страха. Подушечками пальцев она царапнула себя по горлу, жалея, что у нее не хватит сил разорвать ворот кимоно.

— Будьте здесь, — приказал Такеши самураям, и Наоми успела перехватить обеспокоенный взгляд Масато-сана, прежде чем мужчина задвинул двери их комнаты.

— Ты поедешь со мной, — сорвав с себя оби, произнес Такеши. — Опасно будет разделяться.

— В поместье остается наша дочь… — ее голос дрогнул, и она замолчала, чтобы справиться с приступом паники.

— Я знаю.

Минамото распорол кимоно, не умея справиться с ним без помощи слуг, и облачился в одежду, в которой упражнялся утром с Яшамару. Он протянул еще одни хакама Наоми:

— Нам предстоит долгий путь верхом.

Пока она подвязывала штаны, в которых едва не утонула, поясом, Такеши обошел комнату.

— Не бери ничего с собой. Нам пора.

— Подожди, — Наоми запахнула на груди куртку и шагнула к столику для каллиграфии, чтобы взять с него шкатулку с подаренными украшениями.

— Мы упустили время, — пробормотал Такеши себе под нос, массируя переносицу.

Наоми не была уверена, что сказанное предназначалось для ее ушей. Она опустила руки и посмотрела на мужа: бремя, что лежало на его плечах, отразилось на лице.

— Отправь кого-нибудь вперед нас? Один человек достигнет лагеря быстрее.

Такеши посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей и слегка склонил голову набок, обдумывая услышанное.

— Я взял с собой слишком мало людей, чтобы их разделять, — ответил он, уже подходя к дверям. — Но, может, ты права. Нужно скорее предупредить Фухито. Дело не только в наших жизнях.

Вместе с самураями они стремительно прошли по пустынным коридорам поместья — на пути им не встретился никто из слуг или других гостей; члены клана Асакура также не вышли их проводить. Вокруг стояла непривычная, пугающая тишина. Наоми казалось, они идут по заброшенному дому, в котором давно никто не живет, а не по поместью Асакура, где еще пару часов назад отовсюду слышались голоса, и из комнаты в комнату сновали слуги.

Она поежилась и плотнее запахнула куртку. Как же ей не нравилась эта тишина… Напряжение внутри Наоми все разрасталось, и присутствие Такеши и солдат клана Минамото не помогало унять ее тревогу.

Они вышли на широкое крыльцо, и Такеши придержал ее за локоть.

— Нам подведут коней, — пояснил он, вглядываясь вперед.

Вокруг по-прежнему шел снег, и на голых ветках деревьев уже осели белоснежные сугробы. Им предстояло скакать в метель, когда в лицо бьет холодный ветер, когда снег забирается за воротник, а руки, что держат поводья, леденеют и теряют всякую чувствительность.

— Масато, скачи впереди нас. Передай Фухито, чтобы он готовил войско к наступлению, — Такеши сошел с крыльца, и его непокрытую голову и плечи тотчас запорошило снегом. — И отправьте кого-нибудь нам на встречу.

— Да, господин, — не медля ни мгновения, Масато-сан коротко поклонился и вскочил на подведенного слугами коня. Он натянул поводья и слегка ударил пятками, взяв с места галоп.

Наоми проводила его взглядом и прищурилась: вдалеке уже были узнаваемы конные силуэты Яшамару-сана и солдат. Она подошла к неподвижно застывшему Такеши, которого, казалось, не тревожил ни холод, ни оседающий на плечах снег. В паре шагов от них сдержанно и негромко переговаривались о чем-то самураи, не забывая оглядываться по сторонам. Краем глаза Наоми уловила мелькнувшую справа от нее тень. Неосознанно и не задумываясь, она повернулась в ту сторону — что-то темное виднелось на белоснежном покрове. Она нахмурилась, не понимая, что именно ее тревожит, и уже собралась привлечь внимание Такеши, когда узнала движение. В то же мгновение инстинкты, о которых она никогда не ведала, бросили ее вперед, и она шагнула к мужу. Воздух вокруг них разрезал свист стрелы, и Наоми вздрогнула, когда бронебойный наконечник пронзил ее спину возле правой лопатки насквозь. Она споткнулась на подогнувшихся ногах, и начала оседать на землю, и в тот миг вторая стрела вошла ей в плечо.

Мир закружился перед ее глазами, и земля поменялась местами с небом. Она закашлялась, не в силах сделать вдох, и почувствовала соленую-соленую кровь во рту и на языке. Она зажмурилась от боли и потому не видела, как Такеши бросился к ней, чтобы подхватить и не позволить упасть. Он стиснул ее железной хваткой и вместе с ней осел на снег, и солдаты запоздало окружили их плотным кольцом.

Открыв глаза, она увидела прямо перед собой лицо мужа, увидела — впервые — растерянность в его взгляде, пусть и на краткое мгновение. До нее донеслись отдаленные крики Яшамару-сана — он повернул солдат, которых почти успел привести к ним, чтобы схватить лучника, уже бросившегося прочь.

Наоми покосилась на два железных наконечника, что торчали из ее тела, и вновь закашлялась кровью. Такеши приподнял ее за плечи, чтобы она не захлебнулась, и раскрытой ладонью стер с ее губ кровь. Наверное, она потеряла сознание на несколько минут, потому что, вновь открыв глаза, увидела лицо склонившегося над ней Яшамару-сана.

— Это был Нанаши Тайра, господин, — сказал он. — Нужно вытащить стрелы, — прибавил озабоченно, всматриваясь в бледное лицо Наоми. По цвету оно могло быть сравнимо со снегом.

— Хлынет кровь. Стрела задела ей артерию, — Минамото резко качнул головой и приказал: — Помоги мне. Нужно отнести ее в тепло.

Он и Яшамару-сан подняли Наоми со снега, и она мучительно застонала. От любого движения правую сторону ее тела начинала разрывать нестерпимая боль.

— Тише. Нужно потерпеть, — Такеши перехватил ее испуганный, загнанный взгляд.

Когда они оказались внутри дома, он уже не показался Наоми тихим. Весть о ее ранении разлетелась по поместью быстрее стрелы, и одним из первых, кого встретил Минамото, пока нес ее на руках до ближайшей комнаты, был Дайго-сама. К тому моменту все самураи Такеши уже разрубили на ножнах ремешки, что не позволяли свободно извлекать катану.

— Я знал, — произнес старик и обернулся к кому-то из слуг: — Эй! Горячей воды и чистых тряпок сюда! И найдите лекаря.

— Лекарь не нужен, — огрызнулся Такеши, мазнув по Асакура коротким взглядом. Он решил, что обдумает его ненормальное поведение после того, как вытащит стрелы из тела своей жены.

С помощью Яшамару он уложил впавшую в забытье Наоми на левый бок на татами. Они обломали выступающие древки стрел с перьями и перевернули ее на спину, устроив голову на коленях Яшамару.

— Натяни куртку, — Такеши ножом распарывал слой за слоем одежду на Наоми, пока не обнажил ее правое плечо и грудь, укрытую лишь бинтами.

К той минуте подоспели слуги с чанами горячей воды и бинтами.

— Влейте в воду саке, — бросил Минамото, не обращаясь ни к кому конкретно, и сразу две девушки кинулись исполнять его приказ.

Это удивило его, но, полностью сосредоточившись на ранении Наоми, он отбросил эту мысль.

— С зазубринами по краям… — выдохнул Яшамару, разглядывая торчащие из тела наконечники, и скривился. Он имел представление о том, во что превращалась плоть, после того как ее пронзали подобные стрелы.

Тем временем Такеши щедро полил плечо и грудь Наоми смешанной с саке водой и посмотрел на Яшамару, держащего наготове бинты. Они обрабатывали раны бесчисленное множество раз, и потому никто из них не нуждался в дополнительных указаниях.

Когда Минамото коснулся наконечника в плече, Наоми открыла испуганные глаза.

— Тише, — произнес он, заметив, что она пытается заговорить. Он почти с нежностью смахнул с ее лица растрепавшиеся волосы и ненадолго задержал ладонь на холодной, бледной щеке.