Фухито противился этому, как мог. Ему невыносима была сама мысль, что он дозволит жене отправиться в лагерь врага. Что отпустит ее туда в одиночестве. Что отдаст такой приказ.

— Ты никогда не мог угнаться за мной в лесу, — напомнила Ёрико, выделив голосом обращение. — Ода не найдут меня, а если найдут, то не смогут схватить.

— Раньше я тоже не думал, что они пробьют в нашей защите брешь. Что проникнут так глубоко в земли клана, — парировал Фухито и решительно зашагал в сторону лагеря за новой охапкой травы.

— Тут совсем другое, — Ёрико поспешила за ним, на ходу затягивая туже пояс на своих хакама.

— Нет, — отрезал он и со злости взял из кучи столько веток, что едва смог их нести.

— Это потому, что я твоя жена! — негодуя, прошипела Ёрико.

Солдаты в лагере поворачивали головы им вслед, прислушиваясь к спору. До того дня подобные перепалки меж ними не случались.

— Будь на моем месте Сатоки, ты бы его отпустил!

Фухито остановился, бросив на землю свою ношу, и зло сверкнул глазами. Его первым посылом было отчитать зарвавшуюся жену, отправить варить рис у походного котелка. Но прежде, чем слова сорвались с его губ, он, нахмурившись, задумался.

Возможно они не выстоят в грядущем нападении. Возможно им в этой жизни осталось увидеть лишь один завтрашний рассвет. Возможно Ёрико будет в большей безопасности в лесу, подальше от их лагеря. Возможно эта вылазка сохранит ей жизнь.

— Хорошо, — на выдохе сказал Фухито. — Отправляйся прямо сейчас.

Удивление, вспыхнувшее на лице Ёрико, сменилось удовлетворенной улыбкой. Она коротко кивнула ему и, развернувшись на пятках, побежала в лагерь собирать с собой нехитрую поклажу.

Подавив вздох, Фухито собрал рассыпавшиеся по земле ветки и отнес их вниз по холму, добавив к одной из куч. Ветер бил ему в спину, внушая надежду, что во время нападения едкий дым заволочет войско Ода, парализует их продвижение, а горящая смола напугает лошадей.

Когда он вернулся в лагерь, Ёрико уже дожидалась его у палатки. Она брала с собой лишь кинжал и небольшую заплечную сумку, чтобы ничего не обременяло и не стесняло ее движений.

«Будь осторожна», — сказал бы он, находись они наедине друг с другом.

«Береги себя», — сказала бы она, не окружай их плотное кольцо солдат.

— Ёрико уходит к лагерю Ода, — вместо этого произнес Фухито недрогнувшим голосом. — Она попробует отвлечь их и отсрочить атаку.

Так тяжело ему не было, даже когда они отступали из императорского дворца, оставив Такеши в руках Тайра.

Ёрико поклонилась ему, улыбнувшись лишь глазами, и через пару мгновений уже скрылась в густых зарослях кустарника.

— Посади на деревья лучников, — проводив ее долгим взглядом, велел Фухито подошедшему Сатоки. — Я хочу, чтобы они контролировали весь подъем на возвышенность.

— Не будет ли разумнее укрепить ими войско на земле?

— Нет. Пусть обстреливают Ода, когда те будут приближаться. Умереть вместе с нами они успеют всегда, — Фухито безрадостно улыбнулся.

Он ошибся в своих предположениях — Ода не позволили увидеть им еще один рассвет. Они напали гораздо раньше, лишь рассеялся стелившейся над землей туман, да заслоненное облаками солнце слегка прогрело воздух. О своем выдвижении Ода оповестили их, звонко протрубив в боевой рог — к тому моменту солдаты в лагере только-только извели всю смолу, а с ухода Ёрико прошло не больше часа.

Услышав рог, Фухито медленно распрямился и приложил к сощуренным глазам ладонь. Взгляды всех воинов были сейчас прикованы к нему; он чувствовал их спиной. У них было мало, очень мало времени до того, как Ода достигнут поляны перед возвышенностью, но Фухито был уверен: его хватит, чтобы они смогли закончить одно крайне важное дело.

Он вытащил из прически две длинных шпильки, позволив волосам разметаться по спине, и начал скручивать их в тугой жгут на темени, скрепляя шнурками. Фухито по-прежнему стоял к своим воинам спиной, но был уверен, что каждый из них вторит сейчас его движениям. Точно также переплетает свои волосы в особую прическу. Для особых случаев.

Для случаев, когда самурай готовился к смерти.

Никто из них прежде не делал такой прически, но каждый знал выученные еще в глубоком детстве движения.

Фухито затянул последний шнурок и улыбнулся, неторопливо повернулся и зашагал к разбитым в лесу палаткам. Давно привычные к сражениям воины облачались в легкие, походные доспехи. Меж ними не было разговоров, и кругом царила утренняя, еще спокойная тишина — предвестница грядущей бури. Был слышен лишь шелест молодой листвы на деревьях, хруст веток под ногами мужчин да скрежет металлических пластин на доспехах.

Затянув шнурки на нагруднике, Фухито надел наручи и подпоясался. Он потянулся к катане, проверив, легко ли та выходит из ножен, и погладил рукоять второго, более короткого меча.

— Лучники, по местам, — приказал он, повернувшись к своим воинам и убедившись, что каждый из них закончил облачение.

«Надеюсь, Ёрико переживет этот день».

Несколько безмолвных теней метнулось к деревьям; остальные начали стягиваться к пологому месту на возвышенности, ведя под узды лошадей: там еще предстояло развезти костер, из которого они зажгут свои стрелы. Вбить в землю древко с полотнищем, на котором был вышит герб клана Фудзивара. Проститься со всем, что окружало их.

— Пусть подойдут как можно ближе, — сказал Фухито, поравнявшись с Сатоки. — Только тогда подожжем траву.

У Фухито не было причин сомневаться в своих воинах и раньше, но сейчас он по-настоящему гордился, когда не заметил страха на лице ни у одного из них. Не почувствовал их паники. Все было верно: трусов убили в прошлых сражениях. Сейчас его окружали одни храбрецы.

— Сатоки, — негромко позвал Фухито, не отводя взгляда с горизонта. Вдалеке он уже мог различить знамена Ода, что трепетали на ветру. — Возьми свой десяток и скройтесь в лесу. Постарайтесь обойти их.

— Фухито-сама, разумно ли? — мужчина искоса посмотрел на него. — Если я уведу своих воинов…

— Мы выстоим, — Фудзивара перебил его, не дослушав, и нахмурился. — Уходите сейчас.

Коротко поклонившись, Сатоки подал знак солдатам следовать за ним и бегом направился в сторону леса. Оставшиеся воины недоуменно смотрели им вслед, тихо переговариваясь.

— Так нужно, — это было все, что он сказал им.

Звук рога вновь разрезал опустившуюся на возвышенность тишину; на этот раз он прозвучал гораздо ближе.

Конь под Фухито нетерпеливо перебирал копытами и фыркал, готовясь сорваться с места. Когда расстояние между их войсками сократилось до пары тё, Ода замедлились в своем продвижении. Люди Фудзивара возвышались над ними, закованные в доспехи, восседающие на лошадях. Ветер бил им в спину, и за ними было преимущество.

— Лучники! — громко позвал Фухито и поднял левую руку вверх. Одновременно с тем, как он опустил ее, в воздух взметнулся десяток горящих стрел. Второй залп последовал через короткую паузу.

Стрелы упали в пропитанный смолой сушняк, и он затлел, а ветер еще сильнее раздул те искры.

Не прибавив больше ни слова, Фухито ударял пятками коня и рванул вперед, чтобы успеть ударить, пока Ода не справились с сумятицей, внесенной в их ряды черным, едким дымом. Он слышал, как за ним потянулись конные воины, а следом — побежали пешие. Ветер свистел у него в ушах, а под копытами жеребца тлела земля. Навстречу им летели редкие стрелы, и, верно, ни одна из них не достигла своей цели.

Они ворвались в черное облако дыма, разрезав его, нахлынули на Ода, встретив ожесточенное сопротивление с их стороны. Фухито занес катану, ударил наотмашь, почти не глядя. Ему не было нужды смотреть, куда бить, чтобы попасть в цель — противники были повсюду.

Воздух задрожал от ржания перепуганных лошадей, которые нередко принимали на себя удары, что должны были достаться их хозяевам. Несколько животных уже билось в предсмертной агонии на земле, скинув всадников и придавив некоторых своей тяжестью. Жеребец под Фухито встал на дыбы, и он сам едва удержался в седле.