Что-то шевельнулось глубоко внутри Такеши. Там, где когда-то ровно стучало его сердце. До того, как старший брат выжег его, уничтожив всю их семью.

— Хорошо, — он кивнул, ничем не выдав своих мыслей. — Я сам поговорю с Масахиро. Делами поместья впредь станешь заниматься ты.

Наоми улыбнулась, и в ее взгляде вспыхнула неподдельная, искренняя радость. Она превратилась на мгновение в ту озорную девчонку, которой могла бы быть, дай отец ей шанс.

— Благодарю, Такеши-сама, — она опустила голову и взгляд.

— А со старостами поговоришь ты, — неожиданно добавил он.

Она не совсем поняла природу этого приказа, но не стала переспрашивать или возражать. Поэтому Наоми еще раз кивнула и бросила любопытный взгляд в сторону самураев на тренировочной площадке.

— А почему ты сегодня не сражаешься? — она задала вопрос, который мучал ее с первой минуты.

— Сегодня я просто наблюдаю за ними. Потом выберу среди них тех, кого буду обучать лично.

Если Такеши и удивился ее вопросу, то никак этого не показал.

— Самых лучших? — Наоми улыбнулась с лукавством, склонив голову на бок.

— Да, — по его губам скользнула быстрая, ответная усмешка. — Я должен к ним вернуться, — он обернулся через плечо, поймав взгляд Яшамару.

— Ты придешь на завтрак?

— Да, — Такеши коротко кивнул и направился к дожидавшимся его самураям.

Смотря ему вслед, Наоми чувствовала в груди странное тепло. Вроде бы ничего не значащий обмен словами, но так приятно было просто поговорить… Не испытывая обиду, не будучи раздраженной или уставшей, не боясь сказать или сделать что-то не то, не чувствуя за собой вину.

Покинув тренировочную поляну, она направилась обратно в главный дом поместья, чтобы распорядиться насчет утренней трапезы. Наоми шла и чувствовала, как стучит от волнения сердце. Сейчас она должна будет раз и навсегда закрепить в глазах слуг клана за собой право распоряжаться его делами и вести хозяйство. Если она не сможет, то так и будет по каждому вопросу обращаться к Такеши, уповая на его власть.

Она этого не хотела. За последние пару дней Наоми удалось все хорошенько обдумать, и она поняла, что не хочет больше прятаться за спину Такеши. И просить его за себя заступаться она тоже не хочет. Решительно вздернув подбородок, она вошла в комнату для приготовления пищи. На нее обернулись все находившиеся там служанки, и в одной из них Наоми узнала ту, которую наказали по приказу Такеши.

— Сегодня в поместье доставят рыбу и соленья цукэмоно. Я хочу, чтобы их сразу же приготовили и подали нам вечером.

— Но госпожа, мы уже запланировали др… — одна из женщин посмотрела на нее с едва заметным недовольством, отложив в сторону деревянную ложку. Она замолчала, натолкнувшись на ледяной взгляд Наоми.

— Я не собираюсь повторять дважды. Рыба и соленья.

Она покинула помещение прежде, чем кто-то из служанок вновь решился ей возразить. Наоми остановилась в коридоре и сделала глубокий, медленный вдох. Прилившая к вискам кровь стучала в ушах. Это был самый строгий и властный приказ, который она когда-либо отдавала.

Я научусь, пообещала она сама себе. Научусь.

***

Однажды утром Такеши сказал Наоми, что сегодня в поместье они ждут гостей: должны, наконец, приехать Фухито Фудзивара и Нарамаро Татибана. Те единственные, кого пригласили на свадебную церемонию. Точную дату для нее они не назначали как раз потому, что не было заранее известно, смогут ли добраться до поместья союзники Минамото. Во многих землях нынче было неспокойно.

Такеши объяснил это как-то Наоми, когда она задала вопрос о дне, когда пройдет их свадебная церемония. Она волновалась и хотела заранее к нему подготовиться, пусть даже и мысленно. И вот, наконец, утром во время совместной трапезы он будничным, спокойным голосом рассказал ей, что союзники прислали весть: они будут в поместье после полудня.

Сказанное огорошило Наоми, хоть она и думала о брачных клятвах каждый день.

— Я сам буду приветствовать их. Тебя не должны видеть посторонние до самого вечера, — также сказал Такеши, подавив усмешку.

Уж слишком ошарашенной выглядела Наоми.

— Хорошо, — она медленно кивнула.

И вот теперь, облачившись в праздничное черное кимоно, Такеши стоял на крыльце главного дома, приветствуя гостей. Рядом с ним, по правую руку и на шаг позади замер Яшамару, и еще дюжина самураев выстроилась в две линии напротив тропинки, что вела к поместью от ворот.

Оба его гостя шли в сопровождении своих людей. Оба были облачены пока еще в дорожную одежду в цветах своего клана: темно-синий для Фудзивара и темно-серый для Татибана. Фухито выделялся своим высоким ростом даже среди рослых, крепких самураев: он даже был на полголовы выше Такеши, который сам на многих смотрел верху вниз. Нарамаро же, напротив, был ниже их обоих и статью пошел скорее в мать, чем в отца. Но в скорости и молниеносности в бою ему не было равных: порой казалось, он может одновременно находиться в нескольких местах. Излюбленным его ударом был удар снизу вверх, сбоку или из-под руки. Его средний рост и худощавость играли в его пользу в близком бою один на один.

— Добро пожаловать, — Такеши склонил голову и позволил себе быструю улыбку. — Надеюсь, вы добрались благополучно.

Он действительно был рад видеть обоих. Они втроем крепко дружили с самого детства.

Фухито и Нарамаро ответили ему такими же традиционными поклонами.

— Благополучно. Прости, что заставили тебя ждать собственную свадебную церемонию, — Фухито коротко хохотнул и подмигнул Такеши единственным глазом.

Отсутствие второго скрывала черная, плотная повязка. Он лишился его много лет назад, в одной из самых первых своих битв. Лишился, надо сказать, по глупости.

Такеши покачал головой, ухмыльнувшись.

— Слуги покажут вам ваши комнаты, — он повелительно махнул рукой. — Как немного отдохнете, я жду вас на скромную трапезу.

После прохладного купания, позволившего смыть дорожную пыль и усталость, они втроем собрались в комнате, в которой в поместье обычно принимали гостей. Как и все прочие, она отличалась аскетизмом: ничего лишнего, кроме необходимого. Длинный низкий стол для приема пищи, подушки поверх татами, чтобы удобно сидеть, и несколько сухих веток цветов в единственной вазе.

— Ты правда бился с Наоми-сан? — это был первый вопрос, который услышал Такеши, когда они, наконец, расселись за низким столиком и слуги уставили его множеством небольших плошек, мисочек и блюдец с разнообразными закусками.

Задавший вопрос Нарамаро смотрел на своего друга и союзника серыми, смеющимися глазами. Пожалуй, среди них троих именно его характер отличался гораздо большей легкостью и открытостью.

— Правда, — отозвался Такеши, скрестив руки на груди. — Об этом говорят?

— Везде, — Нарамаро кивнул. — Слухи один ужаснее другого.

Минамото усмехнулся. О да, он мог себе представить.

— Я ранил ее в бок и порядком измотал. И вызов на поединок исходил от нее.

— Что? — Нарамаро отставил в сторону плошку с бульоном, впиваясь в Такеши удивленным взглядом. — Наоми-сан вызвала тебя?

— Не желала становиться наложницей, — Такеши хмыкнул. — Предпочла смерть этой позорной участи.

— Позорной? — брови Фухито поползли вверх.

Он провел ладонью по темно-синему шелку кимоно, стряхивая невидимые крошки. Для предстоящей вечером церемонии он облачился в самое официальное из всех возможных кимоно: с пятью вышитыми родовыми знаками клана Фудзивара, по одному на обеих полах на груди, на рукавах и на спине. Его камоном являлись цветы глицинии, заточенные в небольшой круг.

— Воспитание ее отца, — Такеши резко повел плечами.

Он замолчал, обдумывая следующие слова и терзаясь сомнениями, стоит ли рассказывать о покушении и предателе в его ближнем кругу. Приняв решение, Такеши кивнул самому себе и сказал:

— По всем границам у нас в патрулях Тайра прибавилось людей. И они стали гораздо чаще. Из приграничной деревни пришли вести о трех моих крестьянах, казненных Тайра. Будто бы они зашли на земли клана.