— Всем пригнуться! — В ту же секунду голубой электрический разряд со страшным грохотом ударил в стену капонира. Клочья разорванных мешков и фонтаны песка брызнули во все стороны. Почти сразу вслед за этим энергетическим ударом рявкнули бластеры десантников, и две твари исчезли на мгновение в огненном облаке плазмы.

Когда вспышка погасла и глаза вновь смогли различать окружающее, Ротанов понял, что на землю не упало ни единого кусочка. Возможно, были капли уже знакомой ему по предыдущему нападению слизи, но если они и были, то мгновенно испарились в огненном облаке разрыва.

И сразу же атаку продолжили все десять уцелевших эфемеров. Они метнули свои электрические стрелы почти одновременно. После этого «залпа» от капониров практически ничего не осталось. Люди уцелели только благодаря толстому слою мешков и прочной ткани своих защитных комбинезонов, но было ясно, что следующий залп их накроет и вряд ли защитные скафандры десантников смогут устоять при энергетическом ударе подобной мощности.

К счастью, для следующего «выстрела» нападавшим необходимо было какое-то время. Возможно, они перезаряжали свои внутренние конденсаторы, во всяком случае, в течение следующей минуты нового залпа не последовало, только это и спасло людей, занимавших позицию с наружной стороны дома.

— Всем укрыться в здании! — крикнул Ротанов, и эта его команда была выполнена с завидной быстротой. Уходя последним, он захлопнул за своей спиной дверь и даже успел задвинуть засов, прежде чем здание содрогнулось от нового электрического удара.

— Будем надеяться, что крыша выдержит, — проворчал Зарудный, вставляя в амбразуру, еще днем прорубленную Ротановым, ствол бластера и ведя непрерывный огонь по одному ему видимым целям.

Бой продолжался всю ночь, и лишь с первыми лучами солнца эфемеры исчезли, бесследно растворившись в воздухе.

Когда атаки прекратились, стало ясно, что еще одной подобной ночи им не выдержать. В большинстве бластеров батареи почти полностью разрядились, и, не имея возможности их подзарядить, они становились совершенно беззащитными. Тем более что стены их «крепости» были буквально изрешечены ударами энергетических зарядов, лишь внешне похожих на привычные молнии. Стены едва держались, и Ротанову скрепя сердце пришлось признать, что его идея создания даже временной базы в покинутом людьми городе оказалась ошибочной.

Это еще больше усложнило его и без того непростые отношения с десантниками. Они не признавали над собой никакого начальства, кроме своего непосредственного командира, а гражданских чиновников откровенно презирали. Ротанов в это число не входил, его полевые заслуги в их глазах в какой-то мере уравновешивали отсутствие военной формы.

Но так продолжалось лишь до тех пор, пока отряд не был вынужден в спешке собрать вещи и стремительным маршем покинуть с таким трудом оборудованное укрытие.

Уставшие во время непрерывного ночного боя люди, не получившие возможности отдохнуть даже днем, недовольно ворчали. Но это были пока цветочки.

Ягодки начнутся, если до наступления темноты они не найдут подходящего для отражения ночной атаки эфемеров места. В том, что атака неизбежна, у Ротанова не было ни малейшего сомнения. Опасные существа, с которыми они столкнулись, определенно обладали зачатками интеллекта, если только ими никто не управлял извне. Однако и в том и в другом случае эти твари постараются добить противника именно сейчас, пока он не успел организовать оборону.

Таким образом, в резерве у землян оставался только этот день. За столь короткое время им вряд ли удастся найти подходящее убежище в городе. Во время ночной атаки Ротанов убедился, что эфемеры в случае необходимости способны просачиваться сквозь недостаточно толстые и плотные стены…

Но оставался еще космодром, и, похоже, теперь — это их единственная надежда. Еще во время подлета к планете, выбирая место для посадки, Ротанов заметил силуэты двух стоявших там кораблей. Если бы им удалось добраться до этих кораблей, то за их бортовой броней они оказались бы в полной безопасности. Никакие эфемеры не смогут проникнуть сквозь метровый слой титанита. Но до кораблей надо было еще добраться.

Ротанов не знал, какие это корабли. Скорее всего, это лайнеры, те самые, команды которых в полном составе пожелали остаться на «курорте».

Но даже обшивка пассажирских лайнеров, не укрепленная дополнительной броней, какую несли на себе боевые корабли Федерации, могла без всякого труда выдержать электрическую атаку местных монстров. Она была рассчитана на длительное пребывание в фотосфере звезды, и задача группы состояла теперь в том, чтобы добраться до космодрома засветло и суметь попасть внутрь закрытых и законсервированных кораблей…

Ротанов знал, что сделать это будет непросто. По инструкции, надолго покидая корабль, команда была обязана привести в действие все его защитные и охранные устройства, и это означало, что ни один посторонний, не знающий капитанского пароля, не сможет проникнуть на корабль.

Но другого пути к спасению Ротанов не видел. Уже одно то обстоятельство, что космодром был удален от города, вселяло надежду. Эфемеры могли и не последовать за ними, удовлетворившись тем, что незваные пришельцы покинули обжитый ими город.

После целого дня форсированного марша, когда жара, проникнув сквозь оболочки скафандров и легко справившись с климатологическим контролем, заставила людей вспомнить о том, что такое настоящая пустыня, они увидели, еще издали, возвышавшиеся над пустынным плато две огромные корабельные башни.

Заходившее солнце окрасило их в зловещий красноватый цвет, но все же этот цвет не был таким интенсивным и яростным, как тот, что отражался в окнах брошенного людьми города. Давало ли им это надежду?

Ротанов не знал ответа на этот вопрос и, сорвав осточертевший шлем защитного скафандра, лишь ускорил шаг, с удовольствием ощутив на зубах хруст мелкого песка. Это давно забытое ощущение напомнило ему о том, что в этом мире существуют вещи более реальные, чем нападение ночных тварей, не оставлявших после себя даже трупов.

Минут через двадцать, перевалив через небольшой гребень, они очутились перед воротами космодрома, обнесенного изгородью из колючей проволоки.

Зрелище этой изгороди оказалось для них настолько неожиданным, что они остановились метрах в двадцати от ворот.

На Земле космодромы располагались на открытых пространствах, не было нужды обносить их изгородями. Только сумасшедший мог проникнуть на летное поле, рискуя попасть под струю плазмы. Вполне достаточно было расставить щиты с предупреждающими об опасности надписями. Но здесь во всей своей красе перед ними предстала изгородь с воротами и будкой для часового.

Несколько минут они в полном молчании ждали неизвестно чего. Может быть, появления часового из будки, но ничего не происходило, разве что неожиданно потемнело небо, закрывшись невесть откуда набежавшими тучами. Ветер со стороны пустыни неожиданно усилился и начал довольно чувствительно сечь открытые участки кожи мелкими острыми песчинками.

— Долго мы еще будем тут стоять? — грубо поинтересовался Саврасов.

— Столько, сколько потребуется! — отрезал Зарудный, вопросительно поглядывая в сторону Ротанова, но тот молчал. Идти к закрытым люкам кораблей казалось ему бессмысленным. Его надежды на то, что хотя бы один из них в спешке забыл задраить покидавший корабль экипаж, не оправдались, и теперь он просто не знал, что делать дальше. Ветер за их спинами продолжал усиливаться и крепчал слишком уж быстро для обычного ветра.

— Это не простой ветер, — сказала Линда, прикрывая глаза ладонью от заходящего солнца и пристально вглядываясь в пустыню. — Он несет смерть. Смотрите, там, среди барханов…

Теперь и остальные увидели поднимавшееся над землей песчаное полотнище. Оно трепетало, как живое, все время меняя форму и постепенно уплотняясь. Сейчас это непонятное образование, слепленное из песка, достигало высоты трехэтажного дома и постепенно увеличивалось в размерах.