Мои глаза соображают раньше, чем мой мозг, но это, вероятно, из-за пива. Я не могу оторвать взгляда от того, что вижу прямо сейчас. Очень знакомый наряд на очень знакомом теле и очень знакомый голос.

— Что… — Успеваю пробормотать я, прежде чем в поле зрения появляются длинные белые волосы, а за ними и ее лицо. Это лицо. Симпатичный подбородок с ямочкой, круглые щеки, которые почти скрывают ее большие голубые глаза, когда она улыбается, и мягкие губы в форме яблока, накрашенные помадой кофейного цвета.

Мое пиво падает мне на колени, разбрызгивая холодную газированную жидкость по моей обнаженной груди и фланелевым пижамным штанам.

— Блять! — Рявкаю я, роняя телефон, хватая банку с дивана и ставя ее на кофейный столик. Я бегу на кухню за полотенцем, вытираюсь, уставившись на свой телефон на полу, и голос моей гребаной сводной сестры, заполняющий комнату.

Мия? Нет.

Не обращая внимания на пиво, просачивающуюся сквозь ткань моего дивана, я возвращаюсь к телефону на полу, внимательно глядя на экран, как будто она может меня видеть, чего она не может, и ожидая, когда мои глаза исправятся, потому что они, должно быть, ошибаются.

Это просто женщина, которая до жути похожа на Мию.

Но потом она откидывает голову назад и смеется, раскатистым смехом, который всегда звучит чуть глубже, чем ее голос, когда она говорит.

Да, это точно Мия.

Наконец, собравшись с духом, чтобы взять свой телефон, я поднимаю его с пола и смотрю на свою сестру на экране.

Она не твоя сестра, придурок.

Я имею в виду…какое мне дело до того, что она выставляет напоказ свое тело в Интернете? В любом случае, она дурочка, и это, конечно, не мое дело.

Я быстро отключаюсь от прямой трансляции и просматриваю несколько других вариантов девушек по вебке, но назойливое напоминание о том, что моя двадцатитрехлетняя сводная сестра выставляет себя напоказ перед всеми этими подонками, которые, вероятно, думают и говорят ей довольно прискорбные вещи, беспокоит меня настолько, что я возвращаюсь к ее трансляции.

Мия накручивает колпачок своего нежно-розового лака для ногтей, продолжая говорить о том, что она считает себя скорее домоседкой, чем клубной девушкой. Затем она показывает нам газированную воду, которую пьет, и просит зрителей прокомментировать, что они пьют.

Я не могу оторвать глаз. Это она… но это всего в нескольких оттенках от настоящей Мии. Я только что разговаривал с ней по телефону пару часов назад, и я пытаюсь вспомнить, как она звучала, когда разговаривала со мной, по сравнению с тем, как она звучит сейчас. Со мной она была немного более взволнованной, защищалась и прикусывала внутренний уголок рта, когда молчала.

Девушка на экране телефона теперь не совсем Мия.

Я вижу ее спальню в домике у озера на заднем плане. Где, черт возьми, мои мать и отчим? Она бы не стала делать это с ними дома, не так ли?

Черт! Какого хрена Мия делает в приложении для веб-камеры?

Может быть, она просто ведет эти прямые трансляции для развлечения. Чтобы немного подзаработать. Большего и быть не может. Она определенно не раздевается перед камерой и не делает ничего из тех мерзких, развратных вещей, которые, я уверен, хотят от нее эти семнадцать — нет, теперь уже двадцать одна тысяча человек.

В нижней части экрана прокручиваются комментарии других пользователей, и большинство из них достаточно банальны. Вероятно, у них есть ограничения, чтобы мужчины не проявляли хищничества в комментариях. У меня есть место, где я могу оставить комментарий, но я этого не делаю. Сбоку есть еще кнопки, одна для отправки ей сообщения, разумеется, за отдельную плату, а другая для запроса приватного видеочата.

Это просто настройка по умолчанию. Мия этого не делает.

Нет, нет, нет, нет, нет.

Моя пьяная совесть борется с этим чувством чрезмерной опеки, потому что это моя младшая сестра. Но есть что-то еще, что тоже занимает место в моей голове… что-то, у чего нет названия, но оно отзывается эхом в незнакомой интонации: мое, мое, мое.

Это тот безымянный оттенок подпитываемой тестостероном собственничества, который заставляет меня нажать большим пальцем на кнопку “Запросить отдельную комнату”.

Что… Что я делаю?

Над видео Мии появляется всплывающее уведомление, информирующее меня о том, что стоимость ее отдельного номера составляет 450 долларов в час, и я едва успеваю моргнуть глазом, прежде чем нажимаю на зеленую кнопку “Продолжить”.

Всплывающее окно исчезает, и я наблюдаю, как взгляд Мии, направленный в камеру, опускается к нижней части экрана, как будто она читает уведомление. Мгновение спустя она обращается к своим зрителям.

— Ладно, ребята, этот лак высох, так что я пойду спать. Удачной ночи, малышки! И не пейте слишком много!

Секунду спустя мой экран становится черным.

WickedKitten214 принял ваше приглашение в отдельную комнату. Хотели бы вы предоставить доступ к камере?

Предоставить доступ к камере? Нет.

Хотели бы вы предоставить доступ к микрофону?

Я действительно не продумал об этом. Нет, Мия не может меня ни слышать, ни видеть. Я даже не знаю, что я собираюсь сказать, но я думаю, что когда я просил эту комнату, я сделал это, думая, что смогу поговорить с ней. Но разве это то, что я хочу делать? Или я хочу посмотреть, как далеко она готова зайти в этих приватных чатах?

Доступ к микрофону… нет.

Мгновение спустя она снова появляется на экране, но вместо отображения огромного количества зрителей в верхнем углу, это больше похоже на обычный видеозвонок. В углу отображается мое имя пользователя: Player428.

— Привет, — говорит она, кокетливо растягивая слова. — О… ты будешь стесняться, да? Это нормально. Просто присылай мне сообщения в окне чата. В конце концов, я заставлю тебя открыться. Поначалу эти отдельные комнаты могут показаться пугающими.

Она несет телефон через свою спальню, но я вижу только ее лицо и верхнюю часть груди. Минуту я просто смотрю на ее круглые щеки и контраст белых зубов с темными пятнами на губах. Почему я никогда не замечал, насколько безупречна кожа Мии? Или какие у нее полные губы?

— Почему бы тебе для начала не назвать мне свое имя?

Я в нерешительности провожу пальцами по текстовому полю. Что я должен сказать? По какой-то причине на ум приходит единственный человек, которого я мог видеть за этим занятием, так открыто флиртующий с женщинами.

Дрейк

Я наблюдаю, как ее глаза читают сообщение, и ухмылка растягивается на ее губах.

— Мне нравится это имя. Ладно, Дрейк… сегодня вечер пятницы, и ты здесь болтаешь со мной. Ты что-нибудь пьешь?

Пиво.

Но я излил его на себя, когда увидел твое лицо.

Блять, это было отстойно. Она все равно смеется, но не тем заливистым смехом, к которому я привык, а упрощенной версией, которой все же заставляет меня улыбнуться.

Боже, Мия…какого хрена ты делаешь? Этого не может быть на самом деле.

— Нет, ты этого не делал, — игриво отвечает она.

Она заползает в постель и вставляет свой телефон в какой-то держатель, так что ей больше не нужно держать его вертикально руками. Эта новая поза дает мне прекрасный обзор на ее тело, уютно устроившегося на белоснежных подушках и деревянном изголовье кровати в деревенском стиле.

Это ее гребаная кровать. Я видел это сотни раз во время наших летних каникул на озере.

Мой член дергается у меня в штанах. Нет. Остановись на хрен.

Я не видел Мию лично уже шесть месяцев. Но даже тогда я никогда по-настоящему не замечал, насколько она повзрослела. Нельзя отрицать, что дерзкий маленький ребенок, которого я когда-то знал, вырос в красивую женщину, даже если я никогда не удосуживался смотреть на нее с этой точки зрения. У нее изысканные изгибы и уверенность человека, чувствующего себя комфортно в собственной шкуре. Сводная сестра или нет, но это чертовски сексуально.

— Дрейк, я, пожалуй, надену свою пижаму. Ты хочешь, чтобы я ушел за пределы камеры или осталась тут, где ты можешь меня видеть? — Она прикусывает нижнюю губу и кокетливо приподнимает бровь.