По ее розоватым щекам покатились ручейки слез. Арья громко шмыгнула носом и умчалась прочь.

Я ждала, надеялась, что она обернется, но темный силуэт исчез за первым же углом. Вина и сожаление стиснули горло.

– Как ты мог? – рявкнула я.

Скрипя зубами, Николас еще некоторое время смотрел ей вслед, а затем переключил внимание на меня.

– Больше не приближайся к ней, – бросил он, после чего наклонился, поднял меч и пошел обратно.

Я так и застыла с открытым ртом.

– Ты серьезно вот так просто уйдешь от разговора, сын Аяна? – тихо задала вопрос, хотя внутри у меня все кипело.

Николас остановился. Он сделал несколько глубоких вдохов и только тогда соизволил вернуться. Наверное, это должно было его успокоить, но по взгляду стало ясно, что ему пора менять метод.

– Не лезь в чужую хижину со своими правилами, – процедил он. – Мало того, что ты даешь ей ложную надежду, так еще и подвергаешь опасности. У женщин свои обязанности, у мужчин – свои. И если в твоей деревне дела обстояли не так, это не значит, что нужно нарушить порядок здесь. В Этна боевому искусству обучаются только мужчины.

Больно. Но я не собиралась отступать, не отстояв честь девочки.

– Вот поэтому вы до сих пор и не набрали войско для борьбы с Кезро. – Николас оскалился и шагнул было ко мне, но меня было уже не остановить. – С чего ты взял, что женщинам там не место, что они слабее и бездарнее? Эти мальчишки, – я махнула рукой в сторону площадки, – и вполовину не горят таким желанием, как Арья. Возьмись ее обучать, и она вырастет талантливей всех их, вместе взятых. Самым ценным воином, готовым на все ради своего клана. И не только она! Нельзя придерживаться стереотипов. Позволь женщинам сражаться, и, я уверена, желающих появится немало…

– Эти стереотипы уже много поколений сохраняют нам жизнь. Помогло ли это твоему клану? – чуть ли не прорычал он.

Я вздрогнула.

– Довольно, – тихо, но твердо произнесла я. – Не смей говорить о них так. Они не были бойцами.

– Это всего лишь правда, Фрейя, – более спокойно сказал Ник, пристально глядя на меня. – Она режет больнее самого заточенного клинка, но тебе нужно, наконец, принять ее. Твоей деревни больше нет.

– И я пытаюсь помочь тебе не потерять свою, – выдавила я и прикрыла глаза. Когда снова открыла их, он стоял прямо передо мной и, сдвинув брови, наблюдал за тренирующимися. – Не важно, кто ты. Главное – насколько сильно твое желание.

– Для каждого из парней честь – сражаться за свой дом.

– Так удостой этой чести и других. Они заслуживают этого не меньше.

– Тебя ждет Сахаар, – перебил он и, заметив, что меня это разозлило, добавил: – А меня парни.

До колодца мы дошли вместе. Прежде чем уйти, Ник молча поднял тяжелое ведро и перелил воду в мое.

– Я зайду за тобой на закате.

– Календулы мало, чистотела тоже, мать-и-мачеха… – Сахаар с головой залезла в мешок, – закончилась.

Она выпрямилась, подняв в воздух целое облако пыльцы и соринок. Отряхнула руки и раздраженно пригладила волосы, как будто все эти махинации с запасами испортили ее прическу, которая и в обычное время выглядела так, словно она ныряла в мешки не переставая.

– Видимо, придется идти в лес.

– Хотите, я пойду с вами? – предложила с надеждой. Я так давно не ощущала лесной прохлады и уединения, что одна только мысль об этом заставляла сердце заходиться в волнительном предвкушении.

– Еще чего! И так целыми днями крутишься под ногами, никакого покоя старухе. – Ворча себе под нос, она собирала по комнате плетеные корзинки и насаживала часть из них на выпирающие части трости. – Не говоря уже о том, что тебе не позволено уходить дальше поселения.

– Как будто мне есть куда бежать, – буркнула я.

– Свобода манит. Особенно тех, кто однажды познал ее вкус, – заметила Сахаар.

– Вы даже ни разу не спросили, как я здесь оказалась.

– Мне неинтересно. – Она пожала плечами, открыла входную дверь и замерла, хмуро уставившись на что-то. – А тебе что здесь нужно?

Раздался громкий жалобный скулеж, и в дверной проем просунулась черная голова Ласки. При виде меня она приветственно тявкнула и попыталась протиснуться внутрь, но, видимо, забыла, кем была хозяйка дома.

– Ник не взял ее с собой?

– Это тебе не волк, – хмыкнула старушка, грубо отпихивая собаку с порога. – На охоте она будет только мешать. Хотя, конечно, лучше бы взял. – Тяжелый вздох, полный сожаления. – Гляди, потерялась бы наконец.

Дверь скрипнула, а потом с шумом захлопнулась. Но перед этим я услышала: «Не скучай».

Я закатила глаза и выглянула в окно. Старушка бодро шагала по тропинке, держа трость на весу, а Ласка радостно скакала вокруг. Сначала Сахаар останавливалась и пыталась что-то злобно ей объяснить, но в один момент вдруг замерла, расплылась в фальшивой улыбке и начала воодушевленно подзывать собаку, медленно, спиной продвигаясь к лесу. Видимо, решила осуществить свой план потери.

Я покачала головой и вернулась к уже порядком надоевшей сортировке трав, которые в этом доме никогда не кончались. Мне казалось, что я в жизни не занималась чем-то настолько скучным и бесполезным.

Когда время перевалило за полдень, меня отвлек шум снаружи. Я витала где-то в своих мыслях и вдруг услышала громкое ржание, за которым последовали крики. Нахмурившись, я быстро вскочила на ноги и выглянула в окно.

Сердце пропустило удар.

Посреди поляны возвышалась огромная фигура. Вставший на дыбы конь яростно колотил передними ногами воздух и остервенело тряс длинной гривой – настолько темной, что она поглощала даже солнечный свет. С грудным ревом он резко опустился на землю и мощно ударил копытом. Грива скользнула по его лоснящейся спине, укутывая шею, и упала ему на глаза, отчего конь взбесился еще больше. Кромешно черный. Ни единого светлого пятнышка на теле. Само воплощение демонической природы.

На морде был крепко затянут недоуздок; ремешки нещадно впивались в кожу, сдавливая так сильно, что конь едва мог открыть рот. Темные глаза с яростью взирали на невысокого мужчину, почти повисшего на поводе. Он стоял спиной, но мне не нужно было видеть лицо, чтобы узнать его.

Тут мужчина стремительно завел руку за спину, выхватил прицепленный к поясу хлыст и с громким хлопком полоснул животное по часто вздымающемуся боку. Конь взревел и отпрянул, лягаясь ногами с огромными копытами.

– Ветер, – ошарашенно прошептала я. Но необъятная волна надежды с грохотом разбилась о берега реальности. Я узнала бы Ветра среди тысячи вороных лошадей, но это был не мой друг. Мне просто хотелось принять желаемое за действительное.

Однако это ничего не меняло. Я бы никогда не стала безвольно стоять и смотреть, как мучают животное, лишенное возможности дать отпор.

«Из дома никуда не выходи. И чтобы без глупостей, Фрейя. Я вернусь вечером», – перед отъездом наказал Ник. Как чувствовал. Тогда я лишь раздраженно пожала плечами, не придав значения его словам, потому что мне больше нечего было делать, кроме как помогать Сахаар. Но теперь…

Я с силой распахнула дверь, чудом не сорвав ее с хлипких петель, и рванула вперед, чем распугала небольшую группу девушек, которые направлялись к реке.

Тугой хлыст снова взметнулся вверх и стремительно понесся к уже исполосованному крупу коня. Но коснуться не успел. Плеть обернулась вокруг моего предплечья, и я с силой дернула ее на себя, вырывая предмет из покрасневших ладоней мужчины. Рана на плече заныла, но это только распалило меня.

Мужчина оторопело уставился на меня. От злости по его заплывшим щекам пошли яркие пятна.

– Ты! Что ты себе позволяешь, рабыня! – Он дернулся и попытался выхватить у меня хлыст, но я отвела руку. – Больше я терпеть не стану! Николас обо всем узнает!

– А еще он узнает о том, что ты калечишь животных! – зашипела я.