– Как смеешь ты, грязная самозванка, в чем-то обвинять нас и ставить под сомнение древний уклад? – вскочил со своего места трясущийся от ярости Берси. Он смотрел на меня с неприкрытой угрозой, и его кулаки хрустнули, разминаясь.

Неужели этот глупец и правда решится поднять на меня руку?

Тео, Фабиан, близнецы и Алакей одновременно встали и схватились за рукояти мечей, но негромкий голос остановил их.

– Извинись, – почти скучающе приказал Ник.

– О-о, сторожевой пес поднял загривок. Покрываешь свою подстилку, сын Аяна? – хохотнул Берси и повернулся спиной, тыча пальцем в моем направлении. – Вы вообще слышали? Да чтобы я извинялся перед какой-то пустоголовой девицей, возомнившей себя…

Он не успел договорить.

Раздался глухой звук удара, хруст, – и вот Берси лежит на земле, и из его сломанного носа хлещет кровь. Он болезненно мычал, выгибаясь на спине.

– Встань, – бросил Ник, глядя на него сверху вниз с едва заметной брезгливостью. Как ему удалось так быстро подняться с такими ранами?

Тяжело дыша и шатаясь, воин встал на ноги. Николас тут же схватил его одной рукой за ворот и вплотную приблизил к себе.

– Извинись, – повторил он.

Грудь Берси тяжело вздымалась, он не сводил полного ненависти взгляда с Николаса и кривил губы. Внешне Ник казался совершенно спокойным, но я знала, как он сейчас смотрит на Берси. Я не знала никого, кто выдержал бы этот взор.

– Извини, – едва слышно буркнул Берси.

– Не передо мной.

Несколько мгновений тот колебался, шмыгая распухшим носом. От смотрел то на лицо Ника, то на мое, и в его глазах горело глубокое отвращение. В них также плескался едва скрываемый страх.

Нет. Ужас.

– Извини, – наконец процедил Берси, посмотрев на меня.

– Уходи, Берси, – пророкотал Атли. – Ты позоришь наш клан.

Берси гневно оттолкнул руку Николаса и, пошатываясь, помчался к выходу. За ним лилась тонкая струйка крови. Он остановился рядом со мной, но я без особых усилий выдержала его разъяренный взгляд. Мне не было страшно. Я даже позволила себе ухмыльнуться, удовлетворившись видом его перекошенного лица.

Двери с грохотом захлопнулись.

– Слишком много выпил, – процедил Атли, потирая рукой лоб.

Мужчины, вставшие, чтобы постоять за меня, опустились на скамьи.

Только Николас остался на месте.

– Эта женщина, – после недолгого молчания он указал в мою сторону, – пережила то, что вам не снилось и в кошмарах. Эта женщина в одиночку расправилась с десятками Хири у реки. Она спасла мою сестру. Спасла меня. – Наши взгляды встретились, и я незаметно сглотнула, чувствуя, как защипало в глазах. – Я горд тем, что буду биться бок о бок с ней. И если у кого-то еще есть возражения по поводу ее участия в сражении, в совете или присутствия здесь, я внимательно слушаю.

Если у кого-то они и были, никто не осмелился их озвучить.

– Хорошо, – кивнул он. – Тогда мы можем вернуться к стратегическим вопросам. Вожди. – Николас уважительно склонил голову перед Аяном и Атли, предоставляя это право им. Своими действиями, властным, уверенным видом он привлек много внимания этим вечером, но этим жестом показал, что авторитет вождей оставался неизменным.

Я тоже им гордилась.

Все воины поднялись со своих мест и сгрудились вокруг стола. Николас повернулся, взял меня за руку и притянул к себе, приобнимая за талию. Мне стало тепло и спокойно. Но лишь мне. Между нахмуренными бровями Ника пролегла морщинка, а челюсти были крепко сжаты.

– Все в порядке, – шепнула я, нежно погладив его рассеченные костяшки.

Ник прижался губами к моему затылку и, глубоко вдохнув, наконец немного расслабился.

– Не думал, что на советах можно не только умирать от скуки, – прошептал с ухмылкой Дамен. – Прошу, пообещай, что теперь будешь всегда здесь присутствовать.

– Если только дорогой Берси – тоже будет, – парировала я, и близнецы вздулись от сдерживаемого смеха.

Аян подошел к центру стола, к тому гладкому черному каменному бугру. Я с интересом подалась вперед и, когда в его руке появился белый крошащийся предмет, поняла, для чего это предназначалось.

– Мы должны сойтись в северной части леса. Там, где, как и сказал Николас, пролегают луга. – Он быстрыми, небрежными движениями набросал очертания территорий.

– Они, как верно было сказано, – присоединился Атли, кивнув Николасу, – начнут теснить нас к открытой местности, нападая с земли, с лошадей и пытаясь подкарауливать нас на деревьях. Но если мы разделимся и пустим один отряд с восточной стороны, то закроем им дорогу к лугам. Мы возьмем их в кольцо в гуще леса, где их лошадям будет трудно развернуться. А значит, им не останется ничего другого, кроме как спуститься на землю и принять ближний бой.

– Мы должны рассказать вам о еще одном сюрпризе, – ухмыльнулся Ник.

Обсуждения продолжались до глубокой ночи.

Дочь Атли и Кода вскоре не выдержали и покинули Дом Совета. У меня тоже отчаянно слипались глаза, и я постоянно вскидывала руку, чтобы скрыть зевок, но все равно отказывалась от предложений Ника проводить меня до дома. Если я хотела доказать всем этим мужчинам, что женщины тоже чего-то стоят, то должна участвовать в совете от их имени. Бедняга Луннар – сын вождя Шэлдо – и вовсе шатался от усталости так, что смотреть было тяжело. Мужчины сжалились над ним и даже наполнили его кубок элем.

Когда небо начало сереть в преддверии рассвета, все, кроме вождей, вышли наружу и разбрелись по разным сторонам. Шэлдо устремились к многочисленным палаткам, рядом с которыми уже затухали костры. Семье вождя была выделена отдельная хижина.

Увидев, что деревня расширилась вдвое, я особенно остро почувствовала: война была близко.

Долина напоминала разворошенный муравейник. На тренировочном поле было не протолкнуться, и буквально каждый шаг приходилось контролировать, чтобы не налететь на проходившего мимо воина. Запах еды, не растворяясь, витал в воздухе: женщины трудились без устали, чтобы прокормить эту ораву. Завтра всем потребуется много сил.

Уже завтра.

Я утерла пот с лица, утомленно вложила меч в ножны и отправилась на поиски Ника, но едва завидев его впереди, тут же замедлилась. Рядом с ним, почти плечом к плечу, стояла Трудая – дочь вождя Шэлдо. Николас отнюдь не был против, он тепло улыбался ей и непринужденно вел беседу.

Я почувствовала обжигающее касание ревности. Хотя я прекрасно осознавала, что он не давал никакого повода, а сама Трудая, судя по всему, искренне любила моего брата, отделаться от этого детского чувства было непросто.

Прежде я ни разу не видела, чтобы он разговаривал с другими девушками, и оказалась не подготовлена к такому испытанию. Ведь все свое свободное время Николас всегда проводил со мной. С той ночи, когда ворвалась в его комнату в слезах, я больше никогда не ночевала одна. Мне до сих пор было неловко делить постель с мужчиной; бывало, после ужина я молча шагала к своей двери, но Ник мягко – непреклонно – перехватывал меня и вел к себе. Несколько раз он даже покладисто выстраивал крепость из мехов. Вот только не успевали мы заснуть, как он с тихой руганью снова рушил конструкцию и хватал меня в охапку.

Эти редкие беззаботные мгновения были нужны нам обоим.

Когда он засыпал, я подолгу всматривалась в его расслабленное лицо, вслушивалась в дыхание, а если изо рта вылетали хрипы, мое сердце сжималось. Я отчаянно желала не видеть его на поле боя. Но знала, что это невозможно. Никакая сила не заставит его бросить клан в такой момент.

Мы привыкали к новому чувству, что расцветало между нами, и не мешали ему. Мы ни разу не заходили дальше поцелуев, но останавливаться с каждым разом становилось все сложнее, и я начала осознавать, что не хотела этого. Что я не боялась. Любое прикосновение, взгляд, близость вызывали во мне сладкую дрожь, и это было пыткой и наслаждением одновременно. Мы старались не торопиться, но оба втайне страшились, что уже через несколько дней нам может больше никогда не представиться шанса продолжить.