Я прикрылась накидкой и подошла к небольшому окну, уставившись на свет на черном небе. Луна была укрыта темными густыми облаками – предвестие дождя. Виляя хвостом, у моих ног села Ласка. Я отрешенно почесала ее за ухом.

В голову лезли страшные картины битвы у реки, и взгляд затуманился, подернутый пеленой воспоминаний. Я опустила глаза на свои ладони. «Завтра они снова окрасятся кровью. Завтра мне снова придется убивать». Но заглянув внутрь себя, я не нашла в вихре чувств ни жалости, ни сожалений, ни сомнений – и это напугало меня сильнее, чем грядущие события.

Тео был прав. Его сестра изменилась. Все в этом мире изменилось.

Я вновь отрешенно смотрела в окно. Где-то там, в нескольких днях пути сейчас дремали волки. Встретимся ли мы, когда все это закончится?

Раздался скрип кровати, и я поспешила сморгнуть слезы. Тихо ступая по половицам босыми ногами, Ник подошел ко мне и осторожно обнял со спины. Даже сквозь меха мне удалось ощутить, что он ничего на себя не накинул.

– Прости, не хотела тебя будить, – прошептала я, откидывая голову ему на грудь.

– И не разбудила. Я не спал. Почему ты не в постели? – тихим, чуть хриплым голосом спросил он и вдруг окаменел. Распахнул мою накидку, мягко прижал ладонь к моему животу. – Тебе больно? Я сделал тебе больно?

– Что? Нет! Разумеется, нет, – воскликнула я и, повернув к нему голову, убрала волосы с его взволнованных глаз. – Я хорошо себя чувствую.

Он немного расслабился.

– Тогда почему ты встала?

– Мне страшно, – призналась едва слышно. – Не могу спать.

– Вряд ли сегодня хоть кто-то сомкнул глаза, – вздохнул Николас и крепко обнял меня, уткнувшись подбородком в мое плечо. – Как бы я хотел, чтобы ты осталась в стороне.

– Даже не пытайся…

– Я не пытаюсь, солнышко, – невесело усмехнулся Ник, и мое сердце дрогнуло. – Знаю, что бесполезно. Моя дикарка все равно все сделает по-своему.

Я почувствовала, как он усмехнулся и прижал губы к моему обнаженному плечу.

– Утром пойдет дождь.

– Дождь – частое явление во время сражений. Будто сами Боги оплакивают умирающих и враждующих.

– А заодно создают им лишние проблемы, – ворчливо отозвалась я, и его твердая грудь завибрировала от низкого смеха.

Некоторое время тишина прерывалась лишь нашим дыханием.

– Ты исполнишь одну мою просьбу? – вдруг спросил Ник.

Я напряглась от его серьезного тона.

– Какую?

– Я не могу просить тебя отказаться от участия в сражении. Но наши общие счеты с Истэком должен свести…

Я отпрянула от него, сверкнув глазами.

– Нет!

– Фрейя. – Он поджал губы и выпрямился.

– Ты знаешь, как для меня это важно, как долго я к этому готовилась, знаешь, что он сделал с…

– Знаю, – согласился он.

– Ты не можешь отнять у меня это, – сердито воскликнула я.

Ник положил теплые ладони мне на талию и потянул было к себе, но я не позволила, оставшись на расстоянии. Внутри клокотали гнев и обида.

– Ты прекрасный боец, – осторожно подбирая слова, произнес он. – Но Истэк куда лучше. Из всех, кто выйдет завтра против нас, он – наиболее опасен. Противостоять ему должен я, мы равны по статусу и силе…

– За исключением, конечно, того, что Истэка вряд ли в последнее время брали в плен и ломали ему ребра, избивали, истощали голодом и жаждой, – язвительно перечислила я, отчего Николас поморщился, явно не желая слышать о своей уязвимости. – О каком равенстве может идти речь…

– У тебя-то уж точно больше шансов с хромотой и незажившим плечом. – Выдержка отказала ему, и в его голос просочилось раздражение. Я попыталась возразить, но он схватил меня за плечи и слегка встряхнул. – Мы много лет враждуем с ним, я изучил его вдоль и поперек, знаю, насколько это серьезный противник. Я не смогу сосредоточиться на битве, переживая за твою жизнь, пытаясь постоянно удерживать и тебя, и его в поле зрения, – отчеканил Ник мне в лицо.

– А я? Думаешь, что я не буду о тебе беспокоиться?

– У меня против него больше шансов, – упрямо возразил Николас. Я наконец-то перестала сопротивляться, и он притянул меня ближе к себе. – Что за мужчина я буду, если позволю тебе выйти против него в одиночку? Не ставь меня в такое положение. Пожалуйста, послушай хотя бы раз.

Я отвернулась, не в силах смотреть в его глаза, в глубине которых таились не присущие им мольба и отчаяние. Он действительно боялся за меня.

– Прошу, Фрейя.

Зажмурившись, я покачала головой и обессиленно уронила голову ему на грудь.

– Ладно, – выдавила я.

– Обещаешь? – нахмурился Ник.

– Обещаю.

– Хорошо. – Он с облегчением выдохнул и прижал меня к себе, нежно потершись щекой о мои волосы. – Доверься мне.

Я охнула, когда Николас вдруг подхватил меня на руки и осторожно опустил на кровать, после чего забрался следом и мягко перевернул меня на живот. Сперва я почувствовала его дыхание на спине, а потом на мои шрамы опустились теплые губы и принялись неторопливо осыпать следы боли ласковыми поцелуями.

– Он заплатит за все, что сделал. – В его обещании звучал рокот грома.

На мне, пылающей от смущения и желания, не осталось ни одного незацелованного уголка, когда Николас, наконец, прижал меня к своему горячему телу. Опершись на локоть, он задумчиво перебирал пряди моих волос. Я потянулась за поцелуем, и Ник, улыбнувшись, легонько коснулся моих губ.

– Спи, дикарка. Во сне нечего бояться.

Так я и заснула, убаюканная невесомыми прикосновениями, чувствуя себя рядом с ним защищенной. И вспомнила кое-что из своей жизни со стаей.

Когда волчица спала, волк охранял ее от опасности.

Мне казалось, что с того момента, как я закрыла глаза, не прошло и мгновения, а Ник уже разбудил меня ненавязчивым шепотом и поцелуями в шею. Комната была залита сероватым утренним светом, только-только занимался рассвет, а по крыше барабанил мелкий дождь.

– Хотел бы я, чтобы это утро было другим, – криво усмехнулся Николас. Я вздохнула, соглашаясь, и свернулась калачиком сбоку от него, когда он приглашающе приподнял руку. – Но у нас будет еще много разных пробуждений.

Его улыбка стала шире, слегка сонный взгляд – более лукавым, и я неловко прочистила горло.

– Мне нравится, когда ты смущаешься.

– Зато тебя, кажется, вообще ничего не может смутить, – пробурчала я.

Николас ухмыльнулся и поиграл натренированными мышцами груди.

– Такой уж я.

Мы еще немного полежали; покидать эту безопасную теплую кровать не хотелось никому. Но вскоре Ник тяжело вздохнул и начал подниматься.

– Давай-ка вставать. До обеда нужно еще много чего сделать.

Я хмуро наблюдала за тем, как он, стиснув зубы, выпрямляется и мгновенно попадает под лучи тусклого света. И поняла, что…

– Ник! Ты же голый!

Стыдливо прикрыв глаза, я уставилась на безопасные части его тела сквозь пальцы. Он развернулся, а потом опустил взгляд и довольно критично осмотрел себя.

– Что, неужто это настолько неприятное зрелище? – поинтересовался Ник наигранно озабоченным тоном, и я, обреченно застонав, упала на кровать.

Николас как ни в чем не бывало продолжил щеголять по комнате в чем мать родила и перебирать баночки со снадобьями.

– Поможешь мне? – не оборачиваясь, попросил он.

Я обмоталась мехом и робко подошла к нему, в то время как Ник распускал повязки на ребрах. Стоило мне приблизиться, он резко развернулся и одним движением стянул с меня накидку. Я взвизгнула и попыталась было поймать ее, но он опередил меня.

Николас подхватил меня на руки, и я инстинктивно обвила его талию ногами. Он сел на кровать, усадил меня к себе на колени и поцеловал, заставив нас обоих шутливо поморщиться от запаха несвежего дыхания.