— А почему вы этого называете консервой? — ткнула я пальцем в пухлого товарища.

— Это кличка у него такая. Нам на бахчи как-то хозяин просроченных консервов привез. Мы думали вечером с них суп сварить, а эта сирота их в одно рыло сожрало, а потом два дня с горшка не слазила.

— А я думала, потому что вы его съесть хотели, — ответила я.

— Хорошая у вас баба, умеет зубы заговаривать, — посмеялся Сухарь, посмотрев на Вовчика и на Славу.

Они поели, нашли небольшой запас алкоголя. Наши почему-то не торопились выходить и вызволять нас. Может быть, на самом деле ушли подальше от лагеря, а может быть считали, что все у нас под контролем, и ждали дальнейшего развития событий.

Граждане бандиты принялись употреблять алкоголь, и тут началось то самое, чего все боялись. Плюгавый гражданин схватил меня за руку, и потащил в домик. Сухарь начал орать, что мы обещали их не трогать. Остальные начали возмущаться, почему это он командует. В итоге они его вырубили и уложили рядом с Вовой и Славой. Владика сбили с ног, связали и отправили к той же компании.

Плюгавый тыкал мне в бок автоматом, и подгонял к ближайшему домику.

— Я девять лет отсидел, бабу не видел живую, откинулся, а меня прямо на вокзале повязали. Отправили на чертову стройку, там одни синявки попадались. А тут чистая, красивая, и я должен отказываться, — зло говорил он.

— Гоблин, давай быстрей, всем остальным тоже надо, — крикнул ему Консерва.

Как хорошо, что я не обычная тетка, а со странностями.

— Давай, давай, быстрей, раздевайся, — его всего трясло от нетерпения, — Не ломайся, не девочка уже давно. Я как тебя увидел, так два раза уже в штаны кончил. Хочешь потрогать?

— А поцеловаться? — спросила кокетливо я.

— Со мной? Ты чего серьезно? — удивился он.

— Тебе, что жалко мне приятное сделать, — подмигнула я ему.

Он вытер губы рукавом и кинулся ко мне целоваться.

— Аааа, — забулькало у него внутри.

— Молодец, порадовал девушку, — оторвалась я.

Товарищ с ужасом смотрел на меня и потихоньку оседал на пол. От него завоняло тухлятиной, к тому же Гоблин обмочил штаны.

— Козлина вонючая, — я со всей силы пнула его в живот.

Автомат забрала с собой и вышла, сплевывая гадкий привкус чужой крови.

— Ну, что мальчики, кто следующий? — поинтересовалась я.

Половина мальчиков уже лежало мордой в землю, а вторая половина в скрюченном положении. Второй автомат был разобран и лежал на столе. Ко мне кинулся Слава.

— Ты цела? Он тебя не тронул? Все у тебя в порядке? Где он, я его сейчас порву? — он крутил меня и разглядывал со всех сторон.

Парни на меня смотрели с тревогой и жалостью.

— Все нормально. Нет, он меня не тронул. От радости у него начался приступ, и он захлебнулся в своих рвотных массах или непонятно в чем, я не разглядывала, — ответила я и отдала Вове автомат.

Слава заскочил в домик, посмотреть на плюгавого, вышел озадаченный.

— Он еще живой, у него изо рта кровь хлещет, — поморщился он.

— Такое при панкреонекрозе бывает, — ответил Вова, — Нажрался всякого разного у нас нахаляву, вот и дало. У меня так приятель помер на моих руках. Сейчас мы его подальше от лагеря унесем, тогда можно и своих звать.

— Вы его не будете спасать, — взвизгнул Консерва.

— Собаке собачья смерть, — сплюнул на землю Сухарь, — Жить надо по понятием, а не как сучий потрох.

Он внимательно на меня посмотрел, и усмехнулся. Старый уголовник явно о чем-то догадывался.

— Ребята, а вы сами то кто будете? — спросил он.

— Эскорт мы, — хохотнул кто-то из наших парней.

— Говорил я этим балбесам, что нельзя к лагерю близко подходить. Нет, у нас автоматы, пусть нас боятся, — передразнил уголовник, — Похороните теперь нас здесь?

— Мы еще не решили, — ответил Рыжий и пожал плечами.

Гоблина вытащили из домика, он уже не дышал, его рот уже облепили мухи. Его унесли за пределы лагеря.

— Тетя Марина, как вы его, ух, — подошел ко мне Владик, практически все его лицо опухло.

— Это не я, он сам, так сложились обстоятельства, — махнула я рукой, — Иди, умойся холодной водой, полегче станет.

Беглецов связали и оставили сидеть под деревом.

— Давайте девчонок с детьми домой отправим с кем-нибудь, а потом решим, что с этими делать, — сказал Вова.

— До ночи могут не успеть добраться до стоянки. По ночам, сам знаешь, как-то бродить по темному лесу не очень, — ответил Слава.

— Значит, одного из них отправим отмывать домик. Там их запрем, а сами постараемся до утра вести себя со своими, словно ничего не случилось, — сказал белобрысый парень, имя которого я так и не запомнила.

Все согласились с этим решением.

Консерве выдали ведро с тряпкой и отправили отмывать домик. Другому товарищу дали лопату и велели закопать своего друга.

— Мужики, а может, вы ментов вызовите, и пусть они разбираются? — спросил Малыш.

Все посмотрели на него, как на умалишенного.

— Малыш, ты такой большой, а в сказки веришь, — сказал Сухарь, — Они нас или туда же отправят, где мы были или висяков навешают и на зону, чтобы не мешались.

— Ну, а вдруг нам помогут, — он посмотрел на Славу жалобно.

— Я позвонил дяде Степе, тот бригаду гастарбайтеров держит, сказал, что найдет, куда вас определить. Ментов вызывать не вариант, они неизвестно когда сюда прибудут, еще и тут, сколько времени будут торчать. Мои и так вместо нормально отдыха стресс получили, по кустам от вас прятались. Еще и во всей этой канители участвовать будут. Так что сейчас ваши товарищи все доделают, мы вас посадим на моторку и отправим до стоянки. Там через два часа люди Степы вас ждать будут, — ответил Вова.

— Еду, мы вам сейчас в контейнеры соберем, все равно это после вас есть никто не будет. Хорошо, что провиант мы берем с запасом, а то бы семьи наши голодные сидели, — сказал Слава и поморщился

— Кстати, а где наши девчонки и ребятишки? — спросил Вова.

— Мы их увели вверх по течению, там пляж хороший. Оксана прихватила свой рюкзак, который почти полностью был забит разными снеками. Из лодки забрали пятилитровку с водой, так что наши все сытые, довольные, накупались. Нашли земляничник, набрали земляники. Счастья полные штаны. Телефоны велели всем здесь оставить, а то сам знаешь дети, музыка, игры, все хорошо слышно, быстро бы по звуку обнаружили, — ответил белобрысый парень, кажется, его Святославом звали, Светик коротко.

Все же Оксанка насовала к себе в рюкзак орешков с сухариками. Два раза просила убрать их и все равно так и оставила, ну хоть пригодилось все.

Консерва три раза менял воду, пока все не вымыл. Два раза его тошнило, ну кто же виноват, не зная броду, не лезь в воду. К этому времени вернулся его друг с лопатой, закопал товарища и завалил это место камнями. Граждан загрузили в лодки по трое, вернее в одной было трое, в другой двое. Двое наших парней сели их охранять, взяли автоматы. Покидали пакеты с провиантом. После того, как лодки отчалили, оставшиеся парни пошли за своими женами и детьми. Слава, я и Владик остались в лагере.

— Ты как? — спросил меня Слава.

— Бывало и лучше, — усмехнулась я.

— Давай с тобой чайку выпьем с коньячком. У меня есть термос с чаем. Влад, ты чай будешь? — спросил он.

— Угу, — ответил мальчишка, нанося толстый слой какой-то мази от синяков на лицо.

Слава ушел в домик.

— Влад, ты никому не рассказывай, что тут произошло. Скажи, что упал, если про синяки спрашивать будут, — попросила я пацана.

— Хорошо, мне все равно никто не поверит, — он криво усмехнулся.

Рыжик притащил термос, пакет с бутербродами. Налил нам чаю, плеснул мне и себе коньяку в стаканы. Отпил немного, закусил бутербродом и отправился разжигать мангал и печь.

— Сейчас наши придут, хоть мяса пожарим, а там может и рыбка в сеть попалась, ушицы сварим, — пояснил он, — Мужики по-любому есть хотят, да и все остальные не откажутся от шашлыка, весь день на перекусах. Гады столько еды попортили, да и вообще весь день испортили. Надеюсь, завтра день будет без происшествий. Вот только придется потесниться с другими семьями, тот домик мы закрыли.