— Хороший слух. Что произошло? — спросил Олег.

— Пошла в туалет, увидела, что кто-то лезет через забор, сдернула его и выволокла на середину газона, — ответила я и пожала плечами.

— Сосед мой, есть у него такая привычка за добавкой лезть через забор к соседям, — ответил он. — Все, враг повержен, давай ложиться спать.

— Ты уверен, что сюда бойцы Бульдога не придут? — спросила я.

— Не должны. Правда к тебе потом еще может заявиться тот товарищ без пальца, хотя чего бояться, на курок то нажимать теперь нечем, — усмехнулся Олег.

— У него есть средний палец, вот пусть им и жмет, — пошутила я.

Спать так в эту ночь я и не легла, мучилась от нарастающего беспокойства. Все думала, а вдруг этот товарищ беспалый превратится в паука или скончается от заражения крови. Тогда я точно не жилец. Надо будет его навестить завтра.

Уснула только под утро. Проспала пару часов, разбудил запах чего-то жаренного и мясного. В животе булькнуло от голода. Спустилась на аромат. На плитке шкварчала яичница с колбасой и помидорами. В воздухе витал запах кофе.

— Утро доброе. Ты и кофе приготовил? — удивилась я.

— Доброе утро, ага, быстрорастворимый. Хочешь? — ответил Олег.

— Буду, — ответила я и удобно устроилась за столом, взяв вилку в правую руку, а чайную ложку в левую.

Он посмотрел на меня и усмехнулся.

— Забавно выглядишь, гроза соседей. Теперь все узнают, что у меня завелась суровая подруга, — он рассмеялся и поставил две тарелки с яичницей на стол.

— Слушай, а тебе бешеный Дмитрий друг что ли или приятель? Чего он вчера так на тебя орал то? — спросила я, засунув в рот большой кусок яичницы.

— Все мы родом из детства, — усмехнулся Олег, — Дружили мы всей большой компанией в детстве, даже бизнес вместе мутить начали, 90-е криминал все такое. Потом я ушел в силовые структуры, женился, Димана посадили, Тома вышла замуж за бизнесмена, ждать его не стала. Потом она развелась, Диман вышел, у них снова роман, шуры-муры, то да се. Бизнес совместный. Потом развод и дележка. Когда я вышел на пенсию, мне оба предложили работать в безопасниках, я выбрал Тамару. Диман на меня тогда разобиделся, — объяснил он.

Выглядело все весьма правдоподобно.

— Ясно, — продолжала я жевать.

— Ну да, со стороны вчера вышло не очень, — поморщился он.

— Слушай, а ты не узнавал, что там с моим ковриком решили? А то на него соседская собачка любит писать, мало ли что там анализы покажут, — невзначай поинтересовалась я.

— Да мне кажется, что все это блеф Димкин, пугает. Но если надо, то позвоню, сегодня узнаю. Слушай, с тобой мило конечно беседовать, но мне сегодня выходной никто не давал. Так что поскакал я на работу, давай хозяйничай тут на даче, я вечером приеду с новостями. Там для охраны твоей два бойца за воротами сидят в машине, если что обращайся.

Он быстро покидал тарелки в раковину и натянул пиджак.

— С какого перепуга ко мне охрану приставили, не проще ли меня уволить и оставить расхлебывать все накопившиеся проблемы самой? — удивилась я.

— Все вопросы к Мадам. Давай, до вечера, — схватил он ключи от авто и ушел заводиться.

— Пока, пока, — махнула ему в след рукой.

Позвонила дочериной учительнице в школу, сказала, что Оксана не сможет сегодня придти. Помыла посуду. Привела себя в порядок. Побродила по участку. Было скучно. Разбудила ребенка. Позавтракала с ней. Мне скучно и не покидает назойливое чувство тревоги, даже кажется, что оно такое плотное, что его можно потрогать.

Весь день с дочерью протюленились, смотрели маленький телевизор, лазили в интернете, готовили есть, ели и мыли посуду. К вечеру на карточку упала очень приличная сумма, что меня безумно обрадовало и дико удивило, я на такое не рассчитывала.

С дочерью приготовили незамысловатый ужин на маленькой плиточке и стали ждать хозяина дачи. Олег приехал в восьмом часу вечера, обрадовался горячему ужину. Рассказал, что на анализ коврик никто не брал, потому что бойцы Дмитрия не такие умные, как их хозяин. Беспалый охранник ушел то ли на больничный, то ли в загул. На фирме все тихо и спокойно. Вот такие новости.

— Завтра на работу? — спросила я.

— Конечно. Девочку завезем в школу, тебя отвезу домой. Дождешься Вову и поедешь за Тамарой. Все, каникулы закончились, начались трудовые будни, и так один день работала всего, и сразу отгул получила.

Вечер прошел в болтовне ни о чем, просмотре телевизора и чтении новостей в интернете. Градус беспокойства увеличивался, притом, я поняла, откуда ноги растут — тревога связана была с беспалым гражданином.

Как только все уснули, я собралась на выход. Что мне нравилось в моем состоянии, что я могла почувствовать спит человек или нет, и насколько глубок его сон. Прислушалась, все спали и сопели в две дырочки. Натянула джинсы, толстовку и кепку. Перелезла через забор и рванула в сторону трассы. Бегать я стала очень быстро.

Теперь нужно добраться до города, добежать, конечно, можно, но это займет довольно много времени, а мне до утра нужно вернуться на дачу. Так что вытягиваем руку и ловим машину. Остановился старый запорожец. За рулем дед, рядом бабулька. Спросила, подбросят ли они меня до города. Согласились за небольшой презент в виде определенной суммы. Да не вопрос, наличка есть в кармане.

Довезли до города, дальше нам было не по пути. Я чуяла его, как собака чует кость. Пошла, вернее, побежала по следу. Ощущения непередаваемые, наверно так чувствует себя вампир, когда ведет свою жертву. Добралась до нужного микрорайона, затем улицы, нашла дом, подъезд. Встала проблема, как зайти. Но это девятиэтажка, проблема отпала сама собой, когда подвыпившая парочка, возвращавшаяся с прогулки, открыла дверь. Нырнула за ними следом в подъезд. Нужный этаж. Сердце ухает в груди, кажется, его эхо раздается по всему подъезду.

Прислушалась к звукам, доносящимся за дверью квартиры, там кто-то кого-то бил. Били жестоко, остервенело, с матом и криками, обещали все кары небесные и земные. Два часа ночи, никто не вызвал полицию, видно хозяина квартиры боялись соседи. Если бы услышала детский плач или смех, или ровное дыхание семьи бойца, то я бы ушла.

Звонок не работает, стучу. Открывается дверь. На меня пахнуло затхлостью, грязью, помойкой, дымом от травы (далеко не лекарственной), перегаром, алкоголем. В дверях стояло расписанное чудо-мудо в трусах, с сигареткой в зубах и кроссовках. Прямо картина маслом, хоть в галерею вешай.

— Чё надо? — прорычал он, сжимая кулаки. Одна рука у него распухла до такой степени, что напоминала подушку. Кисть была замотана.

Я отодвинула его и прошла в комнату. На столе лежали газеты, трава, стояло два стакана и початая бутылка. Натюрморт дополняла недоеденная селедка в баночке и заветренная нарезка колбасы. Разобранный диван, смятое и грязное постельное белье. На полу в позе эмбриона лежала без сознания женщина. Руки и ноги в свежих синяках и кровоподтеках, сигаретные ожоги, видно гражданин тушил об нее сигареты. Рука вывернута неестественным образом, по всей видимости, сломана. Полы и стены в брызгах и лужах свежей крови. Запах сногсшибательный, то есть сшибает с ног, воняет кровью, саниной, блевотиной и травой.

— Ты кто? — промычал он.

— Ты звонил, я пришла.

По морде-лица пошел мыслительный процесс, хмурился, морщился, силясь что-то вспомнить.

— Аааа, Леха прислал, — обрадовался он, — Ну давай, — протянул он руку.

— Пошли. Спрятала за гаражами, — пояснила я, — Не будем же палиться.

— Пошли, — согласно кивнул он.

Надо было вывести его из квартиры. Он вышел за мной в том, в чем был — в трусах и кроссовках. Зашли на территорию гаражей. Я повертела головой, за одним из гаражей приметила яму-помойку, куда владельцы авто скидывали всякий мусор.

— Ну, где? Давай, — его начало потряхивать, то ли от холода, то ли от нетерпения.

— Руки вытяни, ладонями вверх, — попросила я.