— Ну, не обязательно, я вот лично, умирать не собираюсь, — ответила я.

Выпрыгнула из трактора и поинтересовалась, что ребятам нужно от нас.

— Мы простые туристы, у нас сломался автомобиль, и мы направляемся в ближайшую жилую деревню, — сказала я сначала на русском, а затем на английском языке, понимая, что в любой момент нас могут расстрелять.

Один из парней усмехнулся, что-то сказал своим друзьям и они рассмеялись. Честно говоря, шутки ниже пояса можно даже не переводить, смех у них всегда мерзкий и не приятный. В голове что-то щелкнуло, и я поняла, что в живых оставлять нас никто не собирается. А так, как я из всей компании более менее привлекательная, то они не прочь позабавиться со мной.

Застыла около трактора, не двигаюсь. Шутник поманил меня к себе рукой. Мотнула головой. Тамара сползла с сидения и спряталась на полу транспорта, никто сегодня не собирался умирать. Парень направил на меня автомат и мотнул им в свою сторону, как бы показывая, что если не подойду, то он начнет стрелять. Махнула ему рукой в свою сторону, этакая игра, кто к кому первый сделает шаг. Он усмехнулся и направился ко мне сам.

Ткнул стволом в грудь, его видно забавляло все происходящее. Ладонью прикрыла дуло и прижала бугорки с паутиной к нему, вовнутрь потекла липкая густая жижа, залепив ствол. Он рукой надавил на плечо, чтобы я встала на колени. Все затаили дыхание в ожидании продолжения спектакля. Да мы же не гордые, и встать можем на колени, вот только то, что дальше произойдет, тебе друг ситный, не понравится. Опустилась вниз. Шутник стал расстегивать ширинку, а парни за спиной стали его подбадривать и смеяться.

Приблизилась, взяла его руками под коленями и со всей мощи дернула его за ноги на себя. Он нажал на курок на автомате и пули россыпью посыпались в ствол, увязая в липкой паутине, просто падали вниз, не попадая в цель. Никто не понял, что произошло. В течение нескольких секунд, быстро перебирая руками, заматывала парня в паутину. Живая мумия полетела в овраг. Минус один.

Тут его друзья очухались и открыли огонь. Для меня время замедлилось, я видела дождь из летящих пуль, видела их направление. Метнулась за трактор, надеюсь, они Тамару не тронут. Мне не было страшно, для меня это была игра, и кто из нас был охотником, еще не известно.

Димы не было, вероятнее всего он уже куда-то успел сбежать, когда началась заварушка. Вдруг все затихло, видно у них опустел магазин или они решили, что нет смысла попусту расходовать на нас патроны. Ощущения не вероятные, волнение воздуха, человеческое тепло, запах, пахнет страхом и адреналином. Рядом, совсем близко. Поворачиваюсь — здравствуй дружочек. Удар в пах, в солнечное сплетение, поцелуй смерти. Посмотри, что я умею, будешь у меня, как лялька в пеленках в кустах валяться. Минус два.

Удар ножом сзади, не угадал, не попал. Смотрю внимательно ему в глаза, отражаюсь в зрачках, вижу ужас. Ты мне тоже нравишься. Барахтается, сопротивляется, крепкий парень, наверно бывший военный, а может быть и нынешний.

— Что ты такое, — слышу сдавленный хрип на русском языке.

— Погибель твоя, — клацаю зубами над ухом.

Отправляется в тот же овраг к своим товарищам. Минус три. На дороге валяется три автомата, один безнадежно испорчен. Из-за машины выглядывает Дмитрий.

— Ты все видел? — спрашиваю.

— Неееет, — трясется, как осиновый лист, боится взглянуть мне в глаза.

— Ну, и отлично, — прихожу в человеческое состояние, и спокойно выдыхаю.

— Собаки сутулые, такой трактор был хороший, — из кабины вываливается Тамара, — Он бы еще сто лет проездил при должном уходе.

У нее плечо в крови, видно задели. Морщится, пытается увидеть рану. Вытаскивает большой осколок. Значит не пуля, а стекло. В сумочке находит БФ клей, заливает рану. Заматывает ее каким-то предметом одежды, похожим на трусы.

— У женщины в сумочке всегда должны лежать запасные трусики, — кокетливо говорит Тамара.

— Ага, а еще зубная щетка, ножнички, нитки и иголка, и конечно, отвертка, — криво усмехаюсь я.

— Что, Димка, штанишки грязные? — хлопает она по плечу агента по недвижимости и нервно смеется.

Тот мотыляет головой, и что-то мычит нечленораздельное. Видно от страха русский язык забыл, и даже мат не может вспомнить.

— Где граждане бандиты? — спрашивает мадам, озираясь.

— В овраге, — показываю характерный жест ребром ладони по горлу.

— Отлично. Теперь валим. Димка твою тачку придется бросить. Заберешь себе этот грузовик, — она открыла дверь грузового авто и села за руль, — Чего глаза вытаращили, живо в машину, пока подмога не приехала.

Мужчина с сожалением посмотрел на свою тарантайку, тяжело вздохнул и полез в кабину.

— Я сейчас, — сказала я, — Проверю кое-что.

— Марина, только давай быстро.

Спускаюсь в овраг. Первый товарищ, которого я запеленала в паутину, ползет гусеничкой по дну овражка. Ты же мой хороший, какая прелесть. Вот только неизвестно в какую сторону ты выползешь, может к хутору с крысами, а может и на дорогу к своим корешам. Не стоит им знать наш с тобой маленький секретик. Последний поцелуй на память. Я прижалась губами к его губам и выдохнула порцию кислоты. Он закашлялся, вытаращил на меня глаза, потом забулькал. Из носа и рта пошла бурая жижа.

— Марина, ну ты где там. Бегом давай, — крикнула мне Тамара.

Не стала дожидаться предсмертных судорог гражданина, рванула в сторону дороги, запрыгнула в кабину грузовика. Тамара сидела за рулем. Интересно, а вертолет она тоже умеет водить? Если так, то я этому не удивлюсь. Мы развернулись и рванули с ветерком вниз по горному склону.

Какое-то время ехали молча. Тамара покрутила колесико автомагнитолы, нашла какой-то музыкальный канал и напевала себе под нос иностранную мелодию. Меня клонило в сон и хотелось есть. Дима прижался к двери, дрожал всем телом и что-то шептал себе под нос, что-то похожее на молитву. Интересно, будет ли он еще работать агентом по недвижимости или поедет на прием к психиатру сразу после нас.

Грузовик промчался мимо небольшой жилой деревеньки. Заезжать туда мы не стали, мало ли, может, молодчики здесь и обитают. Вся эта поездка очень жуткая и какая-то неправильная, нелогичная, не должно было быть все так. Если посмотреть со стороны закона, то я серийный убийца, маньячило с руками по локоть в кислоте. С другой стороны, хочешь жить, умей вертеться, ну или вертеть. Не плохая способность — вырабатывать паутину, и руки у меня так хорошо и быстро работают.

Я почти уснула под Димины молитвы и Тамарины завывания, но тут грузовик остановился. Нас затормозили полицейские, мне как-то было уже все равно. Дима выскочил из машины и кинулся к ним. Он что-то быстро говорил, то показывая в сторону дороги, то такая пальцем в нас.

— Он нас сдает, вот же изделие резиновое номер два, — выругалась мадам.

— Откуда знаешь? Не понятно же ничего, — спросила я.

— Опыт большой, я уже этих крысенышей по манере двигаться и по интонации понимаю, — сказала она сквозь зубы.

Достала телефон и принялась кому-то названивать. В это время к нам подошел полицейский и знаками показал, чтобы мы вышли из автомобиля. Тамара коротко кому-то отдала какие-то инструкции, скорее всего звонила Олегу, и выбралась из грузовика, за ней следом вышла я. Полицейский внимательно посмотрел на меня, на мадам, задержал взгляд на ее порванной кровавой блузке. Жестом пригласил в полицейскую машину. Мы не сопротивлялись и сели на заднее сиденье, туда же затолкали Дмитрия, который что-то возмущенно кричал.

— Ну, что дятел, настучал по дереву? — поинтересовалась у него мадам.

— Я не стучал, я попросил помощи, — ответил он и зло посмотрел на нас.

— А, ты откуда знаешь, что они не с одной шайки-лейки? Здесь полицаи такие же, как у нас в 90-е годы, работают в свое удовольствие, а не на благо родины.

— Это европейское государство, между прочим в Евросоюз входит и законы тут соблюдают и чтут, — ответил он.