Она не решалась обернуться к нему, чувствуя за своей спиной исходящую от него горечь.

В памяти застыл его душераздирающий крик.

— Но почему нам не рассказали обо всем? — шепота Алисы было практически не слышно из-за поднявшегося ветра, — почему выбрали именно наш круг?

— Зная все, вы бы не убедили Харису в возможности реализовать ее замысел. И, да, — она сделала короткую паузу, — я выбрала вас не случайно.

Луна повернулась к Марии. Принцесса сделала несколько шагов ее сторону и остановилась, внимательно смотря на Богиню.

— Ты верно служила мне долгие столетия. Ты была предана мне, Принцесса Темной Луны. И теперь, ты можешь быть свободна. Я отпускаю тебя.

Марго, стоявшая возле остальных, дернулась в сторону матери, но резко остановилась, смотря на нее широко раскрытыми глазами. Мария мягко улыбнулась ей.

— Это был великий дар для меня, Геката, — она наклонила голову в ее сторону, — я благодарна за каждый прожитый день в объятиях вашего света и силы.

— Вы избрали столь прекрасную деву для будущего служения в облике Принцессы, — добавила Мария шепотом и взглянула на Алису.

— Алиса, — Геката внимательно посмотрела на нее, протягивая свою ладонь, — в этом круге ты являлась главной помощницей Марии, боролась за безопасность и свободу моих детей, сделала для них больше, чем могла. Ты оказалась моей самой преданной Вестницей.

— Прошу, — Алиса охнула, отходя чуть назад. Она смотрела на Богиню с нескрываемым ужасом.

— Я нарекаю тебя Принцессой Темной Луны.

Она перестала чувствовать мокрую почву под ногами, ноги онемели, девушка припала бы к земле, если бы Филипп не удержал ее за плечо. Страх окутал ее, мелкой дрожью рассыпаясь по телу, руки до сих пор ощущали осевший на них пепел. Алиса прерывисто вдохнула, прежде чем голос вернулся к ней.

— Я… — она затихла, не договорив, и обернулась к Арону. Он на мгновение задержал на ней взгляд, но этого было достаточно, чтобы уловить слабый блеск в карих глазах.

Он был удивлен не меньше ее.

— Тебе следует принять свою судьбу, — произнесла Луна перед тем, как к ней обратилась Мария.

— Мне нужно вернуть Вестников домой.

Геката ничего не ответила. Ее лик в мгновение растаял в ночи, как призрак. Тьма разлилась по земле, словно чернила, и впиталась в почву, оставляя после себя лишь всепоглощающую пустоту.

Казалось, только недавно осень заволокла весь свет, укрывая улицы, дома и подножия лесов пожелтевшей листвой, воздух кружил вокруг обнаженных ветвей, а лучи солнца редко просачивались сквозь густые серые тучи. И вот, последний месяц зимы встречал их талыми водами, в которых отражалось чистое бескрайнее небо.

Звезды сияли над их головами, молчаливые и далекие. Непривычно теплый ветер запутывал волосы девушки, стоящей на пороге родного дома со спящим котом на руках.

Марк обнимал ее за плечи и прижимал ближе к себе, пока она с долей недоверия рассматривала небольшое двухэтажное здание и умиротворенный лес позади, в чаще которого скрывался их круг.

Ева успела отвыкнуть от этого места, но от того еще сильнее была рада вернуться.

Она опустила на пол Глаза, проходя вдоль прихожей, прикоснулась к деревянным перилам, ведущим на второй этаж, и сделала глубокий вдох.

Запах пыли и скрип половиц то и дело возвращал ее в Дом Луны, в воспоминания о холодной, неуютной комнате, где она чуть не лишилась жизни, об ужасе, застывшем в груди при виде восходящего солнца, волка, вышедшего из тени и бездыханного тела Харисы.

Девушка споткнулась перед дверью, ведущей в спальню Марка, и застыла.

— Все хорошо? — он обеспокоенно посмотрел на нее, останавливаясь в шаге позади.

— Я не верю, что мы здесь, что все закончилось.

В ответ он аккуратно повернул ее голову в свою сторону и оставил на губах долгий поцелуй, не в силах оторваться, словно пытался сохранить этот момент в своей памяти. Вкус ее кожи, легкие мурашки, покрывшие девичье тело. Он отстранился лишь тогда, когда смог в полной мере ощутить присутствие Евы рядом, а легкие начали сжиматься от недостатка кислорода.

Ева осторожно отстранилась от него и села на край кровати, обхватив руками собственные плечи. Марк научил ее чувствовать себя в безопасности, он был рядом с ней, а после покинул, заставив столкнуться с болезненной реальностью.

— Тебе следовало сказать мне, не бросать вот так.

— Я не мог быть с вами.

Ей потребовались усилия, чтобы посмотреть на него, когда он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

— Ты обещал, что не оставишь меня одну.

Он задумчиво погладил костяшки ее пальцев, потрескавшиеся от мороза. Она не могла объяснить, что именно в нем изменилось, но мысли, скрывающиеся в его голове, будто доставляли ему физическую боль.

— Я сейчас вернусь, — произнес Марк после недолгой паузы и поднялся, отходя к двери.

— Будь тут, — добавил он, предугадывая, что Ева захочет уйти.

Ночь становилась все темнее и неприветливее, проникая в спальню через открытое окно. Девушка подошла к нему, желая задернуть шторы, но повременила, всматриваясь в глубину леса. Ее встретил шорох качающихся ветвей.

Темный пейзаж не пугал, а завораживал, будто влек за собой сквозь непроглядный лес в самую его глубину, к кругу. Этот опустевший кусочек земли, спрятанный среди деревьев, — живых, настоящих, — освещался луной. Грудь сжалась при виде облика богини, облаченного в белый мрамор.

Ева опустила глаза, игнорируя подступающие к горлу слезы. Она не знала, как скоро сможет забыть весь ужас, нахлынувший на нее потоками ледяного ветра и пламенем костра.

Все закончилось, но на самом деле будто только начиналось.

Дверь позади нее скрипнула, от чего девушка невольно вздрогнула и обернулась. Марк стоял в проеме, сжимая в руках темно-коричневый бархатный мешочек, на который Вестница не сразу обратила внимание, машинально потянувшись к его телу.

Он коснулся ее, притянул ближе и крепко обнял. Его холодные руки скользнули под ткань теплого свитера, чувствуя под пальцами гладкость кожи и пуская дрожь по пояснице. Он оставил влажные дорожки поцелуев на щеках, шее, губах, ощущая на них привкус пурпурной соли.

— Не плачь.

— Я скучала по тебе.

Марк взял ее ладонь в свою и отстранился на шаг, вглядываясь в глаза девушки. Они были полны надежды, светлой и чистой. Она сумела сохранить это в своем сердце, несмотря на все пережитые тяготы.

Но его взгляд… он стал тяжелым, словно неведомый груз лег на плечи мужчины с тех самых пор, как он покинул этот дом в поисках другого круга.

— Я прошу у тебя прощения за это долгое расставание.

Расставание — слово, разрывающее изнутри, связывающее шею грубой лентой, больно впивающейся в нежную кожу и перекрывающей воздух. Ева ничего больше не сказала, отпуская его руки, и хотела отойти еще дальше, но он не позволил, притягивая девушку обратно к себе.

Ладонь Марка повисла в сантиметре от ее лица, украшенного багровым румянцем. Она сияла рассветом, пахла дикими травами, растущими в лесу или на лесных полянах, — украшенная солнцем яркая россыпь низких цветов, чей аромат распространяется по всему помещению, стоит занести их внутрь, притягивая к себе, пробуждая желание вдыхать, втягивать их запах снова и снова, мятежный, необъятный, опьяняющий.

— У меня для тебя кое-что есть.

Он протянул ей приятный на ощупь мешочек, помогая открыть, и вынул оттуда жесткий браслет из брасса10, выполненный в виде ветви сухой лозы.

— Позволишь?

Ева кивнула, и мужчина надел его на ее руку, мягко огладив запястье.

— В тебе есть то, что способно осветить даже самую темную ночь, — прошептал он тихо и ласково, вновь прильнув к ее телу.

Его руки были жарче июльского солнца, касания, ласкающие кожу подобны прикосновениям летнего света. Его губы, скользящие по разгоряченной шее, заставляли ее забывать о том, что по-прежнему необходимо дышать. Его дыхание разжигало внутри нее пожары, вынуждало гореть. Он напоминал ей о том, как она не любила холода.