В ушах гудело от пронизывающей тишины. Она была громче музыки, криков, любых звуков. Громче тишины оставались только лишь мысли, в остальном же — она оглушительна. Ева смотрела на юную девушку с глазами цвета оливок и бледной кожей. Черные круги и неизменно искусанные губы не были чем-то удивительным, в отличие от огненно-рыжих волос, что ранее были русыми, тусклыми и практически бесцветными. Пряди прилипли к шее, груди и спине, разглядеть их не составляло труда. Они практически горели, как и вены на руках.

— Ева? — Лукерья заглянула в комнату, остановившись в дверном проеме, и замерла, заметив испуганный, непонимающий взгляд дочери.

— Ты знаешь, что со мной? — Ева перешла на шепот, коснулась кончиками пальцев зеркального стекла и отошла на пару шагов, едва сумев успокоить дыхание и проглотить ком в горле.

— Боюсь, что да, — женщина взяла ее за руку, вновь возвращаясь на кухню. Чайник уже кипел, а через пару мгновений по комнате разлетелся приятный аромат успокаивающего чая, — ты помнишь Филиппа? Твоего дядю, мы жили с ним, когда ты была маленькая.

— Мы же не говорим о нем, — девушка немного неуверенно проговорила это, вновь садясь на стул и сажая себе на коленки кота, — ты просила никогда не упоминать его.

Лукерья запнулась. Она поставила перед дочерью кружку и села напротив, коснувшись ее продрогших ладоней своими.

— Я совершила большую ошибку, когда решила, что тебе ничего не нужно знать. Я знаю, что происходит с тобой, но надеялась, что этого не случится. Что это не затронет тебя, как не затронуло меня, — женщина на какое-то время замолчала, наблюдая за реакцией Евы и позволяя ей хоть немного понять, что происходит, — я не могу рассказать тебе многого, но мой брат может. Тебе нужно поехать к Филиппу, потому что с ним однажды произошло то же самое. И с ним ты будешь в безопасности.

В глазах Евы читалась паника и непонимание. Она сжала руки матери и поймала ее еще более растерянный взгляд.

— О чем ты говоришь? Причем здесь Филипп?

— Вы связаны. Ты сама все чувствовала.

Девушка покачала головой, отчетливо вспоминая все, связанное со своим дядей, но не видела никакой связи между ним и образами, появляющимися только недавно в сознании.

— Я никуда не уеду… — слезы предательски потекли по щекам, — мне нужна твоя поддержка.

— Прости меня, но ты должна, — Лукерья попыталась улыбнуться, хоть как-то скрыть свою печаль, но отчаяние дочери разрывало ее на части.

— Скажи хотя бы, что со мной? — она едва не перешла на крик.

— Сегодня предрешилась твоя судьба.

Она хочет закричать, но не может вымолвить ни звука. Она хочет убежать, но не может сдвинуться с места.

Огромная библиотека в самом центре Игналины встретила Алису резким запахом пыли. Здесь не было ни одной живой души, и только пожилой библиотекарь сидел в углу приемной, не спуская глаз с единственной посетительницы.

Его внимательный взгляд пробежался по бледному лицу девушки, золотисто-красным волосам, заостренному носу, тонким губам, и остановился на черном костюме, что не облегал ее тело, оставался свободным, но все равно позволял Алисе выглядеть эффектно. От нее исходил легкий аромат пепла и свечей, ледяных озер и зимы, а каждая клеточка тела источала холод. Он видел ее впервые, но был уверен, что знает всю свою жизнь.

Любой, кто смотрел на нее со стороны, видел некое подобие двуличности во взгляде, походке, манере речи.

Она выглядела отталкивающей и манящей одновременно, как потаенные людские страхи и желания, мрачной, как густой непроходимый лес, чистой, как вода в горных реках. Таинственно знакомой, но неизвестной.

И каждый, кто ловил ее взгляд, тонул в непроглядном омуте.

Девушка не произнесла ни слова, заходя в основной зал, заставленный стеллажами с книгами, брошюрами, журналами. Названия многих произведений, особенно стоящих в глубине, невозможно было прочесть из-за слоя въевшейся пыли, углы были надорваны, а некоторые и вовсе остались без обложек, и лишь она одна, книга в бархатном голубом переплете, лежала в первом ряду, нетронутая, чистая, словно кто-то специально принес ее сюда только вчера. На обложке золотистыми буквами было написано: «Σελήνη2», больше не было ничего — ни автора, ни рисунков, корешок оставался полностью пустым.

Алиса провела по переплету кончиками пальцев, осторожно коснулась книги со всех сторон, будто бы зрительно убеждаясь в подлинности тома. Одно движение — и она уже была спрятана в глубине сумки.

Губы дрогнули в неестественной полуулыбке, стоило заметить завороженный, но внимательный взгляд библиотекаря. Едва девушка позволила себе разглядеть его, как тут же отвернулась и поспешно направилась к выходу.

Мужчина неожиданно позвал ее, прокричал вслед, прося остановиться, словно знал, кто она такая, но стоило ей только ступить за порог — мгновенно забыл все — лицо, одежду, цвет волос, глаз, в которые он так внимательно всматривался, походку и запах, голос, хотя даже не был уже уверен, произнесла ли она хоть что-то. Все ее черты растворились в городском тумане, образ поблек, рассыпался на миллиарды осколков в его памяти вместе с книгой, которую она унесла.

Небо неприветливо встречало всех находящихся на улице людей. Оно еще сильнее затянулось тучами, а через мгновение на город нахлынул дождь сильнее прежнего. Косые потоки воды смывали и без того блеклые краски, все вокруг открыли зонтики, засуетились, спеша скрыться от напора стихии. Холодный ветер дразнил их, омывал стекающими с небес каплями, кружил волосы и щекотал оголенные участки тела.

Вокруг стало пустынно за считанные минуты.

Никто не был доволен такой неожиданной сменой погоды, кроме Алисы. Она отдалялась от библиотеки, с воодушевлением наблюдая за искрящимся молниями горизонтом. Мокрые рыжие волосы, спадали на лицо, и девушка несколько раз безуспешно попыталась убрать их назад. Промозглый воздух ничуть не беспокоил ее, в отличие от сохранности книги.

Она зашла в кафе, находящееся поблизости, и набрала на телефоне уже знакомый номер.

— К ней никто даже ни разу не прикоснулся, — начала Алиса, не тратя время на приветствие.

— Еще бы, ты же положила ее на самое видное место, — из трубки послышался хриплый голос, вслед за которым последовал смешок.

— Филипп, — немного раздраженно произнесла девушка, — главное, что она здесь, остальное не важно.

Мужчина на другом конце провода какое-то время молчал, а после добавил уже совершенно серьезно:

— Во сколько мне подойти, чтобы забрать тебя?

— Я буду ждать тебя утром.

Покой Алисы, мирно спавшей на втором этаже, нарушило эхо от стука, доносившегося снизу. Девушка проснулась, и перед тем, как спуститься, накинула на себя первую попавшуюся одежду.

На улице еще не рассвело, весь мир спал, так тихо и спокойно, будто не было вчера бушующей стихии, разверзнувшихся небес, окутавших Игналину проливным дождем и ледяным ветром.

Открыв дверь, Алиса едва не охнула от неожиданности.

— Филипп? — она явно не ожидала увидеть своего давнего друга так рано.

— Филипп? — с тем же удивлением переспросил мужчина, осмотревшись по сторонам, и уже после этого пересек порог дома, проникая внутрь. На его лице появилась саркастическая улыбка.

— Тебя не учили, что нормальные люди не приходят в гости ночью? — девушка показала на часы. Циферблат показывал без четверти пять.

Мужчина посмотрел на время и удивленно уставился на собеседницу.

— Люди? — усмехнулся он и добавил, — и тем более уже утро.

— Я ждала тебя хотя бы на рассвете, — Алиса закатила глаза и закрыла входную дверь, направляясь вслед за Филиппом, который по-хозяйски располагался на кухне, ища чайник.

— Если ты не против, я пойду и посплю еще немного, — закончила свою мысль девушка и, не дожидаясь ответа, поднялась обратно к себе, снова ложась в постель и предоставляя мужчину самому себе.