К полудню третьего дня, когда они уже собирались прерваться на остановку, Аластор вдруг заметил стадо оленей внизу под склоном. К северу от них лежал лес, о котором говорил Алей. Значит, отменённые земли не были такими уж пустыми. Он сожалел, что никогда в жизни не охотился на диких животных, более того, никогда их не встречал.
– Ты собираешься… – спросила Вестания, смотревшая на стадо оленей вдалеке, мирно ковырявших глубокий снег копытами.
– Придётся. – Бросил он.
Она покивала.
– Вам лучше пойти со мной. – Сказал Аластор. – Я обещал научить вас стрелять.
– Зачем? – спросила девушка. – Ты же идёшь с нами.
– Я хочу, чтобы вы и сами могли за себя постоять, – ответил Аластор.
– Я пойду, – согласилась Теренея. – Только я не буду пока стрелять. Ладно?
– Хорошо, – разрешил Аластор. – Асфодель? – спросил он, и мальчик послушно слез с саней.
Вестания тоже поднялась, но, не говоря ни слова, принялась ставить палатки. Этому она быстро научилась.
– Тебе лучше пойти с нами, – повторил Аластор.
– Я не хочу учиться стрелять, – ответила она. – Тере это тоже ни к чему.
– Веста, мы не знаем, что впереди, – сказала её сестра. – Мне кажется, мы должны быть полностью ко всему готовы.
– Я сказала, что не буду ни в кого стрелять, – заявила она. – Если ты решила стать убийцей, я тебя не держу.
– Но, Вестания, если мы пойдём в Океанию, мы можем…
– Тера! Океании нет! – закричала Вестания, не вытерпев. – Всё это ненастоящее, понимаешь? Ты живёшь своими сказками, надеешься найти Океанию, встретить отца, который нас бросил!
– Отец не бросал нас, и ты это знаешь! – запротестовала Теренея. – И он нас всегда любил, и…
– И присылал подарки, да! Скажи это вслух! – продолжала она сыпать колкостями. – Неужели ты до сих пор в это веришь? Все подарки, которые ты получала, включая твой глупый компас, дарила нам мама, а не он! Когда ты уже повзрослеешь?!
Тут, кажется, она и сама поняла, что сболтнула лишнего. Теренея молчала, не зная, как реагировать на такое признание.
– Вестания, – окликнул её Аластор. Зачем она так? Зачем мучить Теренею? Он и сам знал о подделке, Алкиона рассказала ему о компасе, но ведь до сих пор именно компас был сердцевиной их взаимоотношений. Самым центром спирали.
– Что? – Тут её было уже не остановить. – Я сказала, что не собираюсь учиться стрелять. Если ты это умеешь и считаешь нормальным, это не означает, что мы тоже должны. Тебе не удастся нас всех превратить в убийц!
– Я не собирался, – ответил Аластор. – Просто я считаю, что на вашем пути это будет не лишним навыком.
– Делай, что хочешь, но я не стану такой, как ты!
Он хотел бы обломить эти копья её глаз, хотел смягчить её гнев, обрушившийся вдруг на их головы. Все эти дни она вела себя мирно, не устраивала скандалов, но, видно, не сдержалась. Аластор открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут мгновенно онемел до того, как протест сорвался с губ. Он увидел её. Или его?
Странный образ, тёмная, шершавая, слегка прозрачная, как траурная вуалетка, тень висела перед её лицом, большая тень, наверняка, очень сильная. Он ожидал увидеть что угодно, но только не настолько могущественного бестелесного противника. Она не походила на мутный, едва различимый оттенок, как если бы Вестания стояла в мрачном помещении. Это больше напоминало заслонку, твёрдую, непробиваемую стену. Тень обволакивала девушку, слегка присмотревшись, он понял, что запредельный сумрак покрывал не только её лицо, тень нависала над всей Вестанией, она стояла сзади неё и спереди, она была над ней и была в ней самой, плотно укоренившись в том потайном месте, где скрывается душа. Если бы Аластор не знал о тенях, если бы увидел паразита Вестании до встречи с Алкидом, то наверняка решил бы, что над девушкой нависла скорая смерть – какое-то непостижимое проклятье, а может, что и не только над ней одной, но и над всем её родом.
Открытие было таким неожиданным, что он не сумел скрыть его. Кажется, что-то всё же промелькнуло на его лице, выдало его. Это понимание не скрылось от взгляда-броска Вестании, она мгновенно считала это, сама переменилась в лице, и тогда Аластор почувствовал неловкость, словно увидел её вдруг без одежды, сам того не желая.
– Вестания… – произнёс он тихо, понимая, что лучше не врать ей.
Как теперь он мог остановить её? Ему было так хорошо знакомо то, что она чувствовала сейчас. Ни с чем нельзя спутать взгляд, когда на тебя смотрят, как на чудовище. Аластор сам так часто оказывался на её месте, когда подбирался к своим жертвам слишком близко.
– Хватит с меня! – разозлилась она, и тотчас залезла внутрь только что возведённой палатки, бросив все остальные дела.
Лучше уж оставить её одну сейчас. Уже достаточно всё испортил. Тут в голову пришло, что надо бы увести от неё детей.
– Пойдёшь со мной? – спросил он Теренею, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче.
Выглядела она поникшей, значит, старшей удалось её расстроить.
– Ага… – протянула она невесело.
И втроём с Асфоделем они побрели к склону холма невдалеке.
Стадо оленей, кажется, искало траву под снегом. Неужели им ещё было что есть? Двухлетняя зима пощадила хоть что-то? Правда, оленей было немного, наёмник насчитал шестерых, может, конечно, их было чуть больше, но скрытых из вида за соседним холмом. Аластор установил винтовку на склоне и направил прицел в сторону животных.
– Аластор, а Вестания отойдёт, да? – спросила Теренея, пока он этим занимался.
– Конечно, – отозвался он. Глупый был вопрос. Она и сама знала ответ, просто хотела поговорить.
– Мне кажется, она не права… зачем она назвала тебя убийцей?
– Ты же знаешь, что это правда.
Хорошо хоть, что Теренея не догадалась про тень. Хорошо, что не может видеть её.
– Нет, больше нет, – возразила вдруг она. – Теперь ты наш телохранитель.
– Но убивать мне всё равно приходится, – напомнил он ей. – Знаешь поговорку? Сколько дворнягу не мой, овчаркой она не станет. – Поэтому их и пристреливают, – подумал он, но не стал говорить вслух.
– Когда мы придём в Океанию, – вновь начала она свою любимую тему, – скорее всего, попасть туда будет непросто, потому что там живут только достойные. Так что лучше тебе перестать считать себя убийцей, а то не сможешь войти.
– А ты не путаешь Океанию с Элизием? – сощурился он. – Я думал, Океания – просто страна, а не какое-то загробное чистилище, где твою жизнь ставят под суд.
– Океания – всё равно, что Элизий на земле, – объяснила Теренея. – Так, во всяком случае, многие считают.
– Интересно, – заключил он.
– Мне кажется, ты хороший. У тебя как бы появился шанс исправить всё, что было. Тогда ты сможешь войти в Океанию.
Она так верила в него, что Аластору стало неуютно. Конечно, как вообще ребёнок мог понять, что некоторые вещи ничем нельзя исправить? И сам Аластор знал, что убивал слишком многих, столько не прощают никому и никогда.
– Асфо, – позвал он, – иди сюда, я покажу тебе, как целиться.
Асфодель стоял почти у самого края, слегка ссутулившись, смотрел на поле внизу, где паслись олени. Когда Аластор окликнул его, он слегка встрепенулся, и затем, словно с неохотой, побрёл на зов.
Наёмник так и не сумел раскусить парня. У него, несомненно, был удивительный талант к механике, то, как он быстро научился разбирать и собирать оружие, то, как починил часы Вестании в хижине Алея… он определённо слышал и понимал всё, что происходит, но избегал любого зрительного контакта, да и вообще любого взаимодействия с людьми. С Теренеей, однако, он стал вести себя куда более открыто. Может, научился доверять ей? Они вдвоём проводили много времени вместе, играли, бегали, иногда Теренея рассказывала ему разные истории. Аластор замечал, что он даже позволял ей дотрагиваться до себя, при этом совершенно не показывая никакого недовольства. Что ж, дети были примерно одного возраста, им проще общаться друг с другом. Пока Аластора беспокоила только Вестания. Он не мог выбросить из головы этот серый кокон, обволакивающую её. Страшная пиявка, которая не собиралась отпускать свою жертву. Теренея говорила об Океании, как о месте, куда не может и не должно проникнуть зло. Что же это означало для Вестании? Можно ли было допустить, чтобы тень прошла вместе с ней в новый чистый мир?
