В руке у музы вновь оказался бокал вина, вторая была занята сигаретой. Завидев Нику, она отвернулась.

– Ты так прекрасна… – сказал нимфе Пан.

В этот раз Эльпис не выдержала и ответила продолжением песни:

– …а ты уродлив. Взгляни в отраженье реки. Ах, если б могла, то я б обратилась В камыш или тростники.

С этими словами Эльпис гневно швырнула сигарету с балкона и бросилась было обратно в зал. Ника перехватила её за руку.

– Ну, подожди, не слушай глаза, Слушай музыку и её чудеса, – продолжила она слова песни, уже предвкушая неутешительный ответ нимфы.

– Отстань от меня, рогонос! Твою песню речной ветер унёс. – Отозвалась Эльпис и вырвалась из рук Ники.

Весь дальнейший вечер она продолжала прятаться среди толпы – присоединялась к различным компаниям, разговаривала с ними, даже изображала улыбку, но Ника знала, что что-то не так, она видела, что Эльпис тошнит от них, видела, как она прикладывалась к бокалу с вином – ещё и ещё, от чего глаза становились красными, а губы мертвенно синели.

Она же не может так и продолжать убегать от меня. Ника была уверена, что Эльпис намеренно избегала её. В этом крылась какая-то страшная тайна. В том, как Эльпис пила, давясь слезами. В том, как пыталась скрыться от неё. Ника больше не заговаривала с Эли, но продолжала следить за ней издалека. Самым удивительным было то, что Эльпис весь вечер провела одна. До сих пор Ника не увидела Пигмалиона. Что-то происходит, что-то нехорошее. Но она пока так и не смогла разгадать эту загадку.

Ответ пришёл сам, когда часы отбили десять вечера. Внезапно слуги стали приглашать всех гостей пройти в главный зал. Гонимая любопытством и поиском ответов, Ника последовала туда же.

Прошло порядка пятнадцати минут, прежде чем все гости заполнили зал.

– Зачем нас позвали? – слышала Ника в толпе.

– Должно быть будет торжественное объявление, – предположил кто-то.

– Какая-то новая сенсация, посмотри сколько позвали репортёров.

Ника и вправду заметила, как насторожились фотографы, обратив свои объективы к центральной площадке, которая пока оставалась пустой и ждала своих героев.

Внезапно в центр зала вышел солидного вида кириос с микрофоном. Судя по восторженным вздохам, местной публике он был хорошо знаком.

– Кириосы! Кирие! – провозгласил он торжественно. – Надеюсь, вы все наслаждаетесь замечательным вечером. Чтобы он стал ещё более незабываемым, прослушайте важное сообщение. Сегодня у нас в гостях вы могли наслаждаться обществом самой потрясающей музы Харибды. Давайте поприветствуем несравненную Эльпинику!

Зал взорвался аплодисментами. Эли вышла из толпы. Она продолжала улыбаться самым неискренним и наигранным образом. Вышла в центр зала, подошла к ведущему, после чего они что-то сказали друг другу, но слова потонули в аплодисментах. Взгляд Эльпис рассеянно блуждал по залу. Лишь натолкнувшись на Нику, она сразу же стыдливо прикрыла глаза, а затем отвернулась.

– Эльпиника уже много лет радует наши уши самыми мелодичными и мечтательными песнями. Мы имеем радость поздравить её с успехом альбома «Музыка Океании». Скажешь нам пару слов об альбоме? – Спросил ведущий.

Было явно видно, что Эльпис слишком нервничала, чтобы давать комментарии. Она изобразила на лице интерес и сказала в микрофон:

– Я очень горжусь этой пластинкой. И уверена, что каждая песня на ней найдёт отклик у моих слушателей.

Как же, каждая! Что, даже «Китобои»? Ника начинала злиться на подругу. Если та попала в беду, почему, спрашивается, она не могла искренне сказать ей об этом? К чему были эти глупые игры в кошки-мышки?

– Спасибо! – Ведущий продолжил свою речь. – Я правильно понимаю, что мы сегодня собрались здесь все ради тебя?

Эльпис наигранно развела руками.

– Возможно… – сказала она, отчаянно скрывая нервную дрожь в голосе. От кого угодно, но от Ники она не могла её скрыть.

– Давай пригласим сюда ещё одного человека, который очень ждёт встречи с тобой. Поаплодируем!

Зал зашёлся в рукоплесканиях, предвкушая интересное развитие шоу. Ника с каждой секундой чувствовала, как возрастает нервное напряжение.

Ожидаемо на площадке появился Пигмалион. Он выглядел довольным, и от одного его вида по позвоночнику Ники прополз ядовитый холодок.

– Представляю вам продюсера нашей любимой Эльпиники, главного директора студии «Оморфия» и, как я понимаю, нового председателя министерства культуры Ойкумены – кириоса Пигмалиона.

Зал поддержал шоу сдержанными аплодисментами. Они ещё смеют хлопать этому мерзавцу! Если бы только они знали, что он за чудовище!

Эльпис призналась Нике в том, что Пигмалион взял над ней верх. Изнасиловал её в обмен на возможность уехать из Харибды. Жаль, что эта жертва оказалась пустой. Сбежать в Океанию они не смогли, плата за вход оказалась слишком высокой. Ника никогда не сможет простить того, что совершил Пигмалион. С тех пор прошло полгода, а ненависть лишь надёжно укрепилась в её сердце. Вот кто достоин маски насильника Пана! В той оригинальной версии истории, где он вовсе не питал высоких чувств.

– Мало кому из вас известно моё лицо, – начал Пигмалион. – Обычно вы видите на сцене только Эли… Эльпинику, – поправился он.

Только я могу звать её Эли! Она моя! Ника едва сдерживалась от того, чтобы не прервать этот ужасный маскарад. Только вместо масок у них гримасы.

– Но я думаю, уважаемая публика понимает, что в основе любого успешного творческого проекта стоит хорошая организация и правильная реклама. Я рад, что этот союз таланта и маркетинга, начавшийся более пяти лет назад, привёл нас к общему успеху. И, конечно же, как и большинство из вас, я являюсь давним поклонником творчества Эльпиники.

Ника давилась от ненависти. Вдруг кожу под маской стало нестерпимо зудить. Она почувствовала, как пот стекает по шее.

– Именно поэтому мне бы сегодня хотелось разделить с вами мою радость. – Продолжал Пигмалион. Он вдруг повернулся к Эли и обратился к ней, – мы с тобой уже всё обсудили, но я всё-таки спрошу вновь. Эли, станешь ли ты моей женой?

Сердце пропустило удар. Ей показалось, что её ударили под дых. Ника шагнула назад и едва не наткнулась на кого-то из гостей, едва удержала равновесие. Мысли путались. Ей хотелось одновременно кричать, драться, забиться в истерике. Вместо этого, она замерла без движения, ожидая услышать ответ.

– Да! – ответила Эльпис с нервным смешком, который послышался Нике залпом рыданий. Муза, однако, сдержала эмоции. Она улыбалась восторженной публике, показывая белоснежные зубы, сжатые в немом вопле. Красные глаза едва сдерживали слёзы. Плечи так и норовили ссутулиться под невыносимым весом клятвы, но видимо тогда бриллиантовое ожерелье совсем бы передавило ей горло.

Нике показалось, что пол здания уплывает куда-то из-под ног. Вся авантюра с переодеванием и маской показалась теперь нелепейшей и глупой выходкой. Глупостью было даже просто прийти сюда. На что вообще она надеялась?

Смотреть на Эльпис ей стало невыносимо, да и выглядела она так, будто выпила бокал отравы. Зал заходился восторженными криками, возгласами одобрения и поздравлениями, громким смехом и аплодисментами. Только два человека во всём театре хотели сейчас раствориться без следа – это невеста и её возлюбленная в костюме Пана.

Ника поняла, что если сейчас же не окажется на свежем воздухе, то попросту упадёт в обморок. Она бросилась к выходу из театра.

Только ночной морозный воздух привёл её в чувства. На пустынной улице она сорвала с себя маску и растёрла горячее лицо снегом, пытаясь прийти в себя. Её страшно тошнило от отвратительной правды. Ника закричала в безлюдный мрак Харибды, но никто не отозвался ей.

Вдруг ей захотелось вернуться в зал. Убить Пигмалиона. Сдавить ему горло голыми руками. Разбить одну из бутылок вина и воткнуть розочку в грудь. Даже неважно, если он окажется сильнее. Пусть её устранит охрана. Умереть сейчас казалось меньшим из зол.