Обладать не просто гостиничным номером, а настоящей квартирой, пусть и съёмной, стало новым опытом для обеих девушек. Они оставили родительский дом, переехав в общежитие Академии, познакомились там друг с другом, и сразу же после окончания учёбы попали в мир шоу-бизнеса. Постоянные гастроли по стране до того, как случился катаклизм не дали им ни возможности, ни необходимости покупки своего жилья, да и компании «Оморфия» было выгоднее снимать для музы Эльпиники гостиничные номера по мере необходимости. Так они всегда могли контролировать любой шаг звезды.

Зато теперь у них был дом. Да, пусть в разных квартирах, но они могли бывать вместе сколько хотели. Иногда Ника представляла, как они сносят стену, разделяющую их спальни, и остаются жить вместе навсегда, ничего и никого не боясь. Пока же… у них был повод для переживаний.

– Что он сказал? – спросила Ника у самого уха девушки. Она поёжилась от мороза и, подхватив плед с кресла, укутала плечи Эльпис.

– Ждёт в офисе через час. Хочет внести какие-то финальные правки по альбому. Как будто на это есть время! Три дня до выхода… поверить не могу!

Эльпис злилась. Когда это происходило, её глаза буквально полыхали гневом, а между бровями закрадывалась настоящая молния.

– Скорее всего, ничего особенного. Попросит переписать какую-нибудь строчку, как обычно.

– Переписать! Когда всё уже и так записано! Мы же давали ему тексты на утверждение, разве он не дал зелёный свет?

Все два месяца с момента возвращения они неустанно работали над записью нового альбома «Музыка Океании» и теперь готовили его к выходу в свет. Эльпис совершенно потеряла всякое рациональное чувство меры, она могла не спать сутками, пить по шесть кружек кофе в день, мучила всех на студии, заставляя переписывать одну и ту же песню до тех пор, пока не получит желаемое, словом, как всегда отдавалась работе и музыке без остатка, не взирая ни на что. Задача Ники состояла в том, чтобы помогать ей снимать эмоциональное напряжение в редкие минуты близости, когда они уединялись в подсобке вдвоём. Поцелуи Эли никогда не были так отчаянно страстны.

– Не будем терять времени. Поехали и узнаем, – предложила Ника. – Может, если управимся за день, послушаем вечером «Искушение Сиринги»? – Она недавно приобрела пластинку на блошином рынке и ждала возможности послушать её вместе с Эльпис. Эта современная опера вольно пересказывала классический миф о Пане и нимфе Сиринги. Только в «Искушении» вместо того, чтобы испугаться козлиноподобного полубога, нимфа вполне смело ему отдавалась. Можно было провести незабываемый вечер.

Эльпис обернулась к ней. Замерла на миг в безмолвии, почти с удивлением глядя на плед на своих плечах, так, словно и не заметила его. Затем с рассеянным видом, сняла плед, небрежно бросив его обратно в кресло, и уверенно прошла назад в гостиную. Её взгляд проплыл по комнате и зацепился лишь за шкаф-витрину, в которой девушки хранили самые памятные им вещи. Здесь, за стеклом, стояли пластинки Эльпиники, помещённый в рамку самый первый фанатский рисунок, который им подарили после первого большого концерта в Неа-Макри, набор открыток из Сельге, где они провели незабываемый отпуск после большого тура по всей Ойкумене. Но Ника знала, что привлекло внимание Эльпис. Она смотрела не на все эти безделушки, а на огромную красную ракушку. Закрученная в тугую спираль, каждым своим оборотом, она неизбежно завлекала внутрь себя. Интересно, что за невиданное науке существо когда-то считало этот уютный панцирь своим надёжным домом? У подножия древнего храма покоилось много даров моря, но попали они туда из-за невозможных сбоев в гравитационном поле этого сакрального места. Храм на крайнем севере представлял собой точку соприкосновения двух миров – Элласа и Океании. Проблема заключалась лишь в том, что срослись миры между небесной твердью и дном океана. Граница, которую невозможно пересечь, если не принести поистине чудовищную жертву. Иногда ракушки, скелеты рыб и жемчужины падали со дна на землю их мира. Эли утверждала, что гул, преследовавший её последние полгода, исходил именно из этой ракушки. Красной. Они забрали её с собой в качестве утешительного приза. Жалобы на шум в ушах прекратились сразу после того, как девушки покинули храм. Вот только Ника часто ловила подругу за мрачным любованием этой раковиной. Может, Эльпис врала, когда говорила, что больше ничего не слышит. Взятая в заложники, увезённая так далеко от своего дома, ракушка даже Нике почти не вверяла своих морских секретов. Звуки, исходящие из её чрева, были тихими, едва различимыми, они напоминали даже не шум волн, а слабое эхо, доносившееся из потустороннего мира. А ведь там, у врат храма, Ника услышала отчётливое пение. Она была уверена, что они слышат голоса жителей Океании. Наверное, так всегда происходит с предметами, которые насильно вырывают из их природного дома. Морские камешки в плесках волны и зареве солнца всегда имеют разноцветный окрас, переливаются и блестят, а лёжа в шкафу неизбежно тускнеют. У броских певчих птиц, заточённых в клетку, постепенно блекнет оперение и вместо заливистых трелей они лишь исступлённо чирикают. Ракушка же сохраняла свой яркий алый цвет, но, словно в назидание – молчала.

– Эли, всё в порядке? – осмелилась спросить Ника, плотно задвинув дверь террасы.

Девушка медленно перевела на неё взгляд. Опять это отсутствующее выражение на лице. Совершенно потерянное, будто Эльпис только что проснулась и не понимает, где она.

– Эли?

– Дай мне минуту, ладно? – Попросила она. – Вернее, полчаса. Я соберусь и зайду за тобой сама.

– Всё в порядке? – Усомнилась Ника.

– Да, всё славно, – заверила её Эльпис, – просто не была готова срываться куда-то с утра. Нужно накраситься и выбрать наряд.

– Хорошо, – сдалась Ника. Она подошла к подруге и поцеловала её в щёку. – Жду по секретному звонку.

Они условились звонить в дверь трижды – в определённом мотиве. Два быстрых звонка и один долгий. Ника не считала, что им на самом деле пригодится этот код, но всегда приятно точно знать, кто ждёт тебя за дверью. Да и в такое беспокойное время, как сейчас, даже крайняя осторожность была не лишней.

Ника вернулась в свою квартиру через подъезд и решила, что успеет выпить кофе, пока Эльпис собирается, поэтому пошла на кухню греть кофейник.

Она успела выпить целых три чашки. Эльпис позвонила в дверь без малого через полтора часа.

***

К счастью, дороги успели расчистить от снега с утра, поэтому доехали они быстро. Настроение Эльпис заметно приподнялось. Она надела потрясающее фиолетовое платье и накрасила губы в тон. Плечи её украшала горжетка из песца, голова зверька покоилась на пышной груди, а хвост изящно обвивал горло. Ника не сомневалась, что, увидев свою главную музу, Пигмалион точно не разочаруется из-за того, что та заставила его ждать.

Чёрный «опсиан», машина класса люкс, которую предоставил Эльпинике Пигмалион вместе с личным водителем, прибыл к зданию, где располагался офис «Оморфии». Ника, по привычке, помогла Эльпис выбраться из машины, подав ей руку и пошла позади девушки, словно верная тень. Конечно же, на входе их встретила Леда, заместитель директора компании и организатор всех концертов Эльпиники. От её пронизывающего взгляда сфинкса, Ника всегда ощущала себя виноватой. Она просто слишком сильно похожа на мать. На десяток лет моложе и на порядок стервозней. – Больше всего на свете Ника ненавидела жадных до власти мужчин, на втором месте были старые суки. И покойная кирие Паллада (как мать просила называть её на людях), и начальница вполне подходили под вторую категорию.

– Кириос ожидал вас к часу, – сурово заметила Леда, сверившись с часами на костлявом запястье. Стальной браслет ремешка так и гулял туда-сюда по руке, издавая неприятный звук, похожий на лязг собаки, грызущей кости.

– Заносы на дорогах. – Безмятежно отмахнулась Эльпис. – Добрались так скоро, как только смогли.