Обречённые.

– Сейчас нет. В прошлом приходилось знать одну революционерку. – Веспер, кажется, нашла, что искала, потому вернулась к Вестании, встав позади неё. Она так и не поняла, что активистка собиралась сделать. – Она была хорошим товарищем в бою, была среди тех, кого Алкид вывел из Акрополя, но поддалась теням слишком сильно. Увы, тень её не уберегла, и она пала, отважно сражаясь за нас.

Звучит обнадеживающе, – подумала Вестания уныло.

– Что ты хочешь сделать? – спросила она, когда Веспер вдруг распустила её волосы, стянув резинку.

– У тебя красивое лицо, но тебе бы больше пошло, если бы локоны обрамляли его, закрывая уши. – Сказала Веспер, и тогда уже девушка услышала щелчок ножниц, разрезавших воздух. – Вы отправляетесь в очень далёкий путь, длинные волосы там будут только мешаться.

– Поэтому ты хочешь меня постричь? – удивилась Вестания. Решение Веспер немало сбило её с толку.

– Воспринимай это, как преображение, – посоветовала она. – По-моему, момент как раз подходящий.

Вестания услышала первый щелчок, отрезавший длинный локон. Непонятный страх овладел ею.

– Может, не надо? – напряглась она.

– Сиди смирно. – Посоветовала Веспер. – У тебя хорошие волосы, почему ты прячешь их в хвост?

– Так удобнее. И они непослушные…

– Видишь, это потому что им нужно придать правильную форму. – «Чик» – и второй локон упал на пол. – Доверься мне, ладно? Я раньше стригла… – её голос вдруг дрогнул, и она не закончила предложение.

Вестания постаралась расслабиться, хоть у неё это и плохо получалось.

Почему вдруг она вообще решила этим заняться? Хотела отвлечь её от проблем? Что ж, хуже не будет, – смирилась Вестания.

– Веспер… – спросила девушка. – Я хотела… хотела спросить об Алкиде, и о вас с Фриксом.

– А-а, милая, – вздохнула Веспер. – Ты же не станешь мне читать морали?

– Значит, это правда?

– Ты ещё слишком молода, чтобы меня понять, – сказала активистка. – Да, и это долгая, неприятная история. – «Чик-чик», щелкали ножницы. – Когда началась очередная война с Гипербореей, моих родителей убили, и я оказалась на улице. Я сама могла стерпеть холод и нехватку еды, но у меня была младшая сестра.

Вестания не удержалась и обернулась к ней, услышав это откровение. Она выглядела так, словно не произнесла ничего особенного, продолжала орудовать ножницами, но теперь уже была не в силах спрятать предательские скорбные глаза. Веспер мягко развернула голову Вестании, продолжая стричь её волосы.

– Мы все состоим из наших потерь, – произнесла она скорбно. – Ей было всего шесть, когда родители погибли. Как только это произошло, я схватила её и сбежала. Сирот в Термине помещали в тюрьму, в лучшем случае, учили мыть полы в Акрополе. Я не хотела для нас такой судьбы. Почему-то тогда мне казалось, что три года – это немного, что мы сможем прожить эти три года на улице, а потом, когда мне исполнится шестнадцать, я смогу взять опеку над Эвникой. И тогда я была слишком глупой, чтобы мыслить трезво и видеть истину. Не прошло и нескольких месяцев, как Эвника умерла. Это была трагедия, она… подорвалась на противотанковой мине в поле… В Белизне, как называют её местные. Это была та ошибка, которую я совершила, и за которую я никогда себя не прощу. – Сказала Веспер твёрдо, не позволив своему голосу дрогнуть. – Это прозвучит отвратительно, но без неё стало легче. В одиночку я могла прожить, через какое-то время я узнала и о других беспризорных, что жили в Термине и прочих городах, что теперь назвали отменёнными землями. Многие сбивались в стаи, и ближе к зиме мне пришлось бы к ним присоединиться, чтобы выжить. Здесь, на севере, всегда было холодно, но зимы отличались суровыми морозами. Думаю, всё закончилось бы совсем плачевно для меня, стань я одной из них, потому что уже тогда я понимала, что из этой ямы не выбираются. Но Акрополь поймал меня раньше. Там меня и обучили. Акрополь всегда любил подбирать дворняжек с улицы и делать из них своих преданных псов. Потом я стала работать на них и познакомилась с Алкидом… ты знаешь эту историю. Так вот, Алкид был первым, кто не смотрел на меня, как на сироту, бездомную, девчонку, по чьей вине погибла её сестра, он не принуждал меня делать что-то против моей воли, как это было в Акрополе, и он не заставлял чувствовать себя обязанной ему. Вместо всего этого он открыл мне дорогу к жизни, что я хотела. Я полюбила его, но вот за ответную любовь мне пришлось бороться. Я никогда и ничего не получала просто так. Когда мы только объединились – горстка революционеров, желавших устроить государственный переворот, Алкид сразу приблизил Фрикса к себе. Сейчас я понимаю, что, не сделай он этого тогда, кто-то из других активистов, наверняка, перерезал бы ему горло. Фрикса не любили по многим причинам. Среди нас были те, кого он подставил, пока играл за Гиперборею, и люди видели в нем чужака, предателя. Впрочем, тогда, пусть нас всех и тянуло к Алкиду, Сопротивление ещё было слишком молодо, чтобы между нами появилась сплочённость. Очень скоро поползли слухи о том, что Алкид и Фрикс спят друг с другом. Я помню, как это задело меня, потому что я любила его, и, чтобы там он ни говорил о себе, я всегда видела в нем более ярко выраженную мужскую часть его личности. Мне до сих пор обидно за то, что Алкид подпускает Фрикса намного ближе к себе. У них есть свои собственные секреты, свои дела. Но я рада, что мне тоже дозволено быть с Алкидом, пусть мне и пришлось самой бороться за это место. Доказывать свою преданность и свою любовь.

– Понятно… – пробормотала Вестания подавленно.

– Ты должна понимать, что Фрикс всегда будет любить Алкида больше всех других и ставить его выше всего остального. Но в то же самое время сам Алкид никогда не сковывает нас в наших действиях. Мы свободны выбирать, но мы должны принадлежать только ему, – сказала Веспер.

– Просто Фрикс сейчас единственный человек, который объединяет меня с тем, кто я такая. – Объяснила Вестания. – Мне кажется, словно между нами изначально была эта тяга, которую мы не понимали, но чувствовали. Но теперь, по-моему, я сама не знаю, чего хочу.

– Милая, – сказала Веспер, демонстративно звонко щёлкнув ножницами в последний раз. – Я понимаю, что именно тебя смущает во всей этой истории, но я могу сказать тебе единственный факт, что поможет принять верное решение. – С этими словами Веспер достала откуда-то зеркальце и вернулась к девушке. – Фрикс любит в Алкиде женщину так же, как я люблю в нём мужчину. Поэтому ничего совсем уж отталкивающего мы не совершаем. Остальные решения зависят только от тебя, поэтому в любом случае пойдём вниз, и я уверяю, у тебя даже, кроме Фрикса, найдётся много поклонников.

С этими словами она поднесла зеркало к лицу Вестании.

***

После разговора с Алкидом, Фрикс проводил Аластора обратно в главный зал «оссуария», который уже наполнили жители подземелья. Теренея сидела на одной из скамей, что-то записывая в свой дневник.

– Где сестра? – спросил Аластор осторожно.

Серые задорные глаза моментально устремились на него.

– Пошла куда-то наверх с Веспер, – ответила Теренея невинно.

Аластор постарался придать разговору с ней как можно более непринуждённый тон, но часть его всё ещё сопротивлялась при общении с детьми.

– Алкид сказал, что мы сможем воспользоваться поездом, на котором вы прибыли сюда. Если отсоединим вагоны, а он переведёт стрелки, то поедем дальше на север, в сторону Пацифиды. – Он протянул ей компас, – Что говорит стрелка, Океания в той стороне?

– Да! – обрадовалась Теренея, – на северо-востоке и на пятнадцать секунд впереди! – Девочка схватила прибор и принялась любоваться компасом.

– Неплохо, – согласился Аластор. – Осталось понять, как преодолеть время.

– Сохраните его, пожалуйста, – попросила Теренея, с неохотой возвращая подарок отца. – Я знаю, что мы заключили сделку, но он мне дорог.