Ника не сразу поняла, что Каллимах имел в виду, но потом до неё дошёл смысл сказанных слов.

– Он из Акрополя?

– Один из представителей власти. – Кивнул кифарист. – Один из тех великих людей, которые управляют нашей прекрасной страной.

Должна ли Ника была беспокоиться из-за этого? Она вдруг быстро догадалась, что Пигмалион пригласил их сегодня сюда далеко не ради выставки, и даже не из-за успеха нового альбома. Она вспомнила «Песню о китобоях». Что он задумал? Он метит куда-то наверх? Хочет не только богатств, но и власти?

– Да, ты всё правильно поняла, – Каллимах заметил её замешательство. – Сегодня Пигми демонстрирует высшему свету свою красоту.

– Зачем? – спросила Ника, всё ещё не найдясь с ответом.

– Хочет продвинуть её? Планирует для неё большое будущее? Может, хочет отдалить от тебя? Кто же знает?

Ника внимательно разглядывала лицо мужчины. Намеренно старалась запомнить его. Волосы уже седые, ему должно быть не меньше пятидесяти лет. Морщин почти нет, лицо гладкое, мужественный, выдающийся вперёд подбородок, маленькие холодные глаза, которые не торопились выдавать помыслов своего хозяина. Эльпис была совершенно поглощена беседой, настолько, что не обращала внимания на Нику. Девушка сделала щедрый глоток из бокала. Кисловатый привкус зелёных яблок наполнил рот.

– Нет, она не отдалится от меня, – с уверенностью сказала Ника, отдав пустой бокал проходящему мимо официанту. – Мы вместе прошли через очень многое. Она не оставит меня.

– Знаешь, я тоже так думал. А потом Орифия однажды просто пропала из дома. Из нашего дома.

Ника была поражена услышать такое.

– Я думала, вы расстались…

– Потому что я так сказал. – Ответил Каллимах. – Проще сказать, что тебя просто бросила девушка. Сложнее объяснить, куда она делась.

– Она не оставила записки? Не предупредила никого?

Он покачал головой.

– Собрала совсем немного вещей. В основном тёплую одежду и все деньги, какие были в доме. И всё. Больше ничего. Ни свои тетради с песнями, ни инструменты, ни детские вещи, которые хранила. Не взяла ни одно из украшений, ни единого платья. Только свитера. Всё.

– Ты искал её? Может, уехала к родителям?

– Нет, её там не было. Я искал везде, где мог. – Он тоже допил шампанское и ещё какое-то время смотрел, как остатки напитка стекают по стенкам бокала. – Два варианта. Либо она что-то скрывала, за что её насильно депортировали из города, либо резко сорвалась искать Океанию.

– Но куда они могли её депортировать?

– Не знаю. – Пожал Каллимах плечами. – В «Чёрную гарпию». Зачем ещё могли понадобиться зимние вещи?

«Чёрной гарпией» называлась колония строгого режима на севере страны. Ника слышала, что пока никому из заключённых не удавалось отсидеть свой срок до конца. Люди попросту не были в состоянии пережить настолько тяжёлые условия.

– В этом случае, у неё бы не было времени собраться. – Предположила Ника.

– Ну, тогда, сбежать ей было гораздо важнее всего остального. Важнее, чем…

Ника знала, что Каллимах хотел сказать: «Важнее, чем я», но не смог найти в себе решимости закончить фразу.

Ужасное чувство тревоги обуяло её. Оказывается, люди пропадают. Вот так в никуда. Просто не приходят домой. Забирают деньги, но не личные вещи. Растворяются без следа. Ника подошла к Эльпис и потянула подругу за руку. Эли обернулась к ней, на лице цвела улыбка.

– Ники… – она смутилась на мгновение. Синие глаза стрельнули на кириоса. – Подожди секунду, хорошо? – Мягко попросила она Нику, затем опять что-то защебетала мужчине. В конце разговора он сам подозвал её поближе и что-то шепнул в ухо, после чего отвесил Нике сдержанный кивок головой и удалился. – Прости, – улыбнулась Эльпис, развернувшись к девушке.

– Кто это был? – спросила Ника обеспокоенно.

Эльпис оглянулась через плечо и проводила мужчину взглядом.

– Он не представился. Ну… ты понимаешь, кто он…

Конечно, понимаю. Горстка людей, которые управляют всем континентом. Никто не знает точных имён, никто не знает, чем они занимаются, и какие именно должности занимают. Странные загадочные люди в строгих пиджаках. Её передёрнуло. Ника подумала, что и Пигмалион вполне подходил на роль одного из этих людей.

– О чём вы говорили?

Эльпис буднично отмахнулась.

– Да так… Ни о чём таком, – ответила она. – Он сказал, что его жена в восторге от нашего альбома. Выразил свои восхищения.

– Понятно… – Нику не покидало тяжёлое гнетущее чувство.

– Пошли, посмотрим, что там наверху? – Предложила Эльпис, устремившись к лестнице.

– Хорошо, – смиренно согласилась Ника.

Вдвоём они поднялись по мраморным ступеням. Эльпис без устали улыбалась и здоровалась с прочими гостями. Ника отвлечённо разглядывала поручень, плавно водя по нему рукой и словно изучая рисунок на резных перилах.

– Всё хорошо? – Эльпис просканировала подругу взглядом, когда они поднялись на второй этаж.

Ника пожала плечами.

– Волнуюсь за тебя.

Эли насупилась.

– Да хватит. Что ты, правда, как туча сегодня? – Она слегка ткнула Нику в бок. – Я же в порядке.

Не я туча. Я чувствую тучу, которая вот-вот разразится грозой.

­– Ладно, давай смотреть выставку, – предложила Ника.

Они углубились в зал. По периметру были расставлены скульптуры в стиле футуроклассицизма – фигуры древних богов с геометрическими частями тела, врезанных в мраморные блоки, раскрашенных кислотными цветами. Вазы, стилизованные под старину с изображениями современных благ цивилизации. Чёрно-белые фотографии, которые было сложно отличить от фресок. Эльпис с интересом изучала композиции, разглядывала картины, двигаясь между рядами экспонатов и здороваясь с кириосами в деловых костюмах.

Они остановились возле скульптуры двух китов, устремлённых к потолку зала. Из спин животных выстреливал фонтан, очертаниями больше напоминавший крылья.

– Провокационно, – сказала Ника. Ей становилось не по себе при виде статуи.

– Это смело, – заявила Эльпис. – Как думаешь, все в зале догадались, что это не брызги воды?

– Тот, кто разрешил выставить это в зале, точно не догадался, – сказала Ника, разглядывая китов.

Крылья были под запретом во всей Ойкумене. Возможно, что и в Гиперборее. Запрет был таким древним, что даже Ника точно не знала, откуда он взялся и в чём его причины. Скорее всего, что-то связанное с религией. Образ ангелов или пегасов ассоциировался с порицанием божественной власти. При этом запрет накладывался только на окрыление людей и животных, на само свойство полёта запрет не влиял.

– Что сделают с художником, если догадаются? – спросила Ника с затаённым страхом.

Эльпис пожала плечами.

Может, спросишь, у кириосов, с которыми так любезничаешь?

– Каллимах признался, что его девушка просто пропала без вести.

Эли испуганно вздрогнула от этой новости:

– Как? – удивилась она.

– Просто исчезла.

– Люди не исчезают просто так. – Возразила Эльпис.

– В современной Харибде всё возможно. Прошу тебя, будь осторожна. – Попросила Ника.

– Ты из-за этого так завелась сегодня?

– Возможно…

Нике самой было сложно понять характер её беспокойства. Предчувствие неизбежного. В ней словно роилась буря.

– Я не исчезну, обещаю, – шепнула она Нике, приобняв подругу за плечо.

Её руки были тёплыми. Родными. Как бы Ника хотела на всю жизнь остаться в этих объятьях, не бояться осуждения и косых взглядов. Но миг их счастья не мог длиться вечно. Ника увидела, как, подобно рифовой акуле, между гостей к ним приближается главное препятствие, лежащее на пути их любви. Пигмалион сегодня выглядел неотразимо. Разумеется, она никогда не видела его без костюма, но этим вечером он попросту блистал в строгом фраке и галстуке-бабочке.

– Моё сокровище, – поздоровался он с Эльпис и поцеловал протянутую ему руку. – Ты бесподобна сегодня!

– Ты мне, как всегда, льстишь! – Эльпис вновь включила свои заигрывания.