— Париса Ада Норин, как вам известно, против вас были выдвинуты серьёзные обвинения, и здесь мы все собрались лишь ради того, чтобы узнать, правдивы они или нет. По словам Глэдис Раз — одной из основных членов повстанческой группировки «Красное пламя» — вы предали его королевское величество, а, если быть точнее, никогда и не были на его стороне. По её словам, вы — второй лидер «Красного пламени», с самого начала пробравшийся во дворец лишь для того, чтобы всех в нём же и уничтожить. Согласны ли вы с этими обвинениями?
— Нет. Я отрицаю каждое слово, — отчеканила Ада слог за слогом, смотря при этом никак не на Лудо, а исключительно на меня.
— В таком случае у нас просто не остаётся иного выбора: пускай «Клятва на имени» даст свой честный ответ.
По логике вещей, после этих слов Ада должна была войти в один из нарисованных на полу кругов и сказать свою версию правды, позволив, тем самым, колесу древней магии закрутиться. Однако ничего подобного она так и не сделала — просто стояла на том же самом месте, абсолютно никак не реагируя на вокруг происходящее. По сигналу Лудо один из охранников подошёл к ней, дабы подтолкнуть к нужному месту, вот только вместо того, чтобы послушно следовать чьим-то командам, Ада дала посмевшему притронуться к ней наглецу звонкую пощёчину и посмотрела прямиком на моего рыжеволосого брата.
— Неужели вы забыли, с кем говорите, господин советник?! Я — париса, глава рода Норин, такая же аристократка, как и вы сами. С чего вдруг я должна проходить через подобные унижения из-за слов какой-то там оборванки?!
Ада, что, чёрт возьми, ты творишь?! Неужели это и был твой план? Напомнить всем о своём статусе? Это глупо и на тебя не похоже. Подобное поведение разозлит совет лишь сильнее, да и к тому же ты не можешь не знать, что они вполне себе имеют право судить равных по статусу, если обвинения действительно серьёзны.
— Значит, вы, госпожа париса, наконец, решили сделать чистосердечное признание? — вставил и Лудо свои пять копеек с дьявольской ухмылкой на бледном лице.
— Опять спешите с выводами, господин советник. Разве я хотя бы заикнулась о чём-то подобном? Я лишь сказала, что не собираюсь ничего делать за просто так, — заявив это, Ада моментально потеряла всякий интерес к моему старшему брату и вновь повернулась к своему королю. — Взывая к вашей мудрости, ваше величество, хочу попросить о следующем: когда моя невиновность, наконец, будет доказана, позвольте заменить собой столь некомпетентного королевского советника в качестве компенсации за всё то, через что я была вынуждена пройти по чьей-то глупой ошибке.
Самособой, сразу после того, как Ада закончила говорить, в зале образовалась мёртвая тишина, которая тотчас сменилась тихими перешёптываниями, а вскоре — громкими смешками и хохотом. Никто не воспринял сказанное парисой всерьёз. Никто. Кроме меня. Отчего-то я знал, что сейчас она вовсе не шутит, более того — её слова никак не были лишь глупой попыткой отстрочить неизбежное. Разумеется, все посчитали абсолютно иначе. Они решили, что париса просто надеется напугать моего брата, заставив тем самым отменить ритуал. И что самое удивительное: Лудо, знающий Аду почти что также хорошо, как и я сам, тоже попался на эту уловку. Попался и сказал следующее.
— Ваше величество, на самом деле, я вовсе не против подобной ставки. И если вы тоже не имеете возражений — почему бы нам напоследок не сыграть в столь занимательную, пусть и слегка детскую, игру?
— Почему бы и нет? — я переводил взгляд с Ады на ничего не страшащегося, уверенного в том, что его злейший враг умрёт с минуты на минуту, Лудо и вновь по кругу. — Именно так мы и сделаем. Госпожа Норин, по завершению ритуала я обещаю удовлетворить все ваши требования. Даю слово Сирила Девериуса.
Под бурные охи и ахи лицо Ады озарила лучезарная улыбка. Девушка с благодарностью поклонилась своему повелителю и направилась прямиком к выведенному на паркете дракону. На сей раз без каких бы то ни было криков и возражений. В одном из начертанных кругов её уже ждала Глэдис. Окинув своего обвинителя презрительным взглядом, Ада стала прямиком в центр второго, пустого круга и лёгким движением кисти грациозно откинула в сторону упавшие на глаза волосы. На весь огромный зал Лудо сообщил о начале столь долгожданного шоу.Вот только вместо того чтобы перейти непосредственно к клятве, Ада заострила внимание на грязной, неухоженной ободранке, посмевшей обвинить её стол наглым образом.
— И зачем, интересно, тебе всё это понадобилось? Ну, давай, расскажи мне, чего хотела добиться, перед тем как погибнешь.
— Ещё спрашиваешь?! — не знаю почему, но Глэдис явно вышла из себя от столь простого вопроса. — Это ты во всём виновата! Предала наших, сдала их эксилям, и после этого ещё и надеялась жить долго и счастливо, купаясь в богатстве и роскоши? Неужели в тебе и правда нет ничего человеческого?! Не смотри на меня так — я всё знаю! В тот день, когда всех убили, я шла повидаться с Натом и видела тебя на окраине леса вместе с эксилями. Решила пожертвовать ими лишь ради того, чтобы ещё больше возвыситься?! Да как ты только посмела продать жизнь Ната за нечто подобное?! Ты — настоящее исчадие ада, Ада Норин!
— Ясно, — несмотря на все гадости, что Глэдис выплеснула ей прямо в лицо, Ада не разорвала с ней зрительного контакта. — Это твой выбор. Не вини меня за его последствия.
— Не волнуйся: мне не о чём будет сожалеть, — около десяти секунд Глэдис просто молчала, видимо, собираясь с мыслями, после чего заговорила вновь: — Я, Глэдис Раз, именем, данным мне при рождении, клянусь, что она…
— Кто «она»? — вдруг, ни с того ни с сего, решила переспросить Ада.
— Что?
— Кто «она»? — девушка повторила свой вопрос.
— Да ты, чёрт тебя побери! Ты! Ада Норин!
— Хорошо, я поняла. Продолжай, — Ада вела себя как ни в чём не бывало, пока никто, в том числе и я, так и не понял сути этого бессмысленного диалога.
— Клянусь, что Ада Норин, — продолжила Глэдис, скрипя зубами от злости, — состояла в «Красном пламени», более того — была правой рукой его предводителя. Она сделала весьма многое для развития организации: поняла, как работать с заговорённой сталью, и изобрела способ отдалённой связи. Ада — само сердце пламени, без которого оно никогда не смогло бы стать той силой, с которой даже вы, эксили, были вынуждены считаться.
Как только Глэдис закончила говорить, круг вокруг неё засиял ярко-синим, сапфировым светом, пока по всему выведенному на полу рисунку уже потихоньку начинало пробивать тёмно-алое, драконье, пламя. Избегая огненных искр, девушка прыгала с места на место, пока Ада, никак не реагируя на подобную мелочь, просто позволяла им биться о её оголённые ступни. Механизм древней магии был запущен в действие. И остановить его уже не предоставлялось возможным.
— Дальше вы, госпожа париса, — провещал Лудо, обращаясь непосредственно к моей любимой.
— Именем, данным мне при рождении, клянусь, что Ада Норин не имеет никаких связей с повстанческой группировкой «Красное пламя». На этом всё, — уверенно заявила париса, гордо и высоко выставив вперёд заострившейся подбородок.
Разумеется, все вокруг улыбались, с трудом сдерживая рвущиеся наружу смешки. Они жаждали шоу. И затаили дыхание, когда оно, наконец, началось. Сначала круг вокруг Ады засиял так же ярко, как и Глэдис до этого, потом чего количество маленьких огненных искр увеличилось раза эдак в три минимум. Подобное означало, что слова обеих приняты ко внимаю, и пришло время начаться «судебному разбирательству». Потихоньку вверх поднималось настоящее, драконье пламя. По внешнему виду оно сильно отличалось от обычного, так как больше относилось к бардовой, чем алой палитре — другими слова, было тёмно-красным, в точности, как и сама кровь. Секунда, вторая — и огонь уже почти достиг потолка, периодически полностью закрывая собою двух девушек, находящихся в самом центре пылающего урагана. Расплывчатые фигуры вели себя абсолютно по-разному: одна металась из стороны в сторону, боясь ненароком обжечься, пока вторая, не двигаясь, похоже, решила вверить свою жизнь в руки обычной удачи. Само-собой, догадаться о том, кто из них кто, для меня не составило большого труда. И как только Ада может быть настолько бесстрашной? Вот про меня такого точно не скажешь: ещё немного, и просто не выдержу — брошусь в огонь и вытащу её оттуда, наплевав на всё и вся.
