Сказав это, Нат улыбнулся на все свои тридцать два зуба и легонько стукнул Венди по спине, чтобы та тоже взбодрилась. Тогда в его глазах не было ни злости, ни ненависти, ни обвинений. Тем не менее, я отлично знала, что сейчас другу куда больнее, чем во время облавы на «Красное пламя». И всё от того, что душевная боль просто-напросто несравнима с физической. Уж кому это знать лучше, чем мне? Дай кто-нибудь выбор — и я без малейших колебаний предпочла бы тысячу раз быть избитой на бойцовой арене Пандорой Анж, чем переживать всё это здесь и сейчас. Тем не менее, я понимала, что это необходимо. Чтобы иметь возможность двигаться дальше, мы с Натом должны пройти через боль расставания: иного выбора просто-напросто не было.

Конечно, я хотела сказать другу ещё очень и очень многое. Внутри меня трепетало жгучее желание рассказать ему о том, как жила в замке, узнать, что он делал после уничтожения «Красного пламени», вспомнить, когда и как познакомились, что пережили, а дальше — просто смеяться над его глупыми шуточками. Однако я понимала, что, если сделаю хотя бы что-то из этого списка — мне будет сложнее уйти, а ему отпустить меня практически невозможно.

Стиснув зубы до хруста, я закинула рюкзак на плечи, развернулась спиной к Нату с Венди и пошла вперёд вдоль береговой линии, абсолютно при этом не видя дороги. Отойдя на какое-то расстояние, не оборачиваясь, всё-таки сказала двоим, оставшимся позади: «Спасибо… и прощайте». Однако не думаю, что они смогли что-то расслышать. Босыми ногами я шла по песку всё дальше и дальше. Честно признаться, тогда мне до ужаса сильно хотелось хоть раз повернуть голову и ещё раз проверить, действительно ли запомнила лицо Ната и Венди в мельчайших деталях. Вот только я не могла позволить себе нечто подобное, ведь отлично знала, что сейчас они смотрят мне вслед, и если я вдруг проявлю слабость или нерешительность — это даст ложную надежду как им, так и мне.

На мгновение утреннее ясное солнце ослепило меня и заставило зажмурить глаза от боли. Однако я отчётливо видела мелькающие в темноте яркие блики. Именно тогда со всей ясностью и осознала, что сделала выбор, для которого просто-напросто не существует возврата. Поняла, что ни Венди, ни Ната я уже больше никогда не увижу. Уяснила, что поговорила с ними в последний раз, и всё, что теперь остаётся — это довольствоваться счастливыми воспоминаниями, которые те двое мне подарили. Такова цена выбора, мною сделанного, и я не имею права жалеть о нём, ведь в первую очередь это будет несправедливо по отношению к тем, кто оставлен далеко позади.

Забегая вперёд, скажу, что не ошиблась, и в тот день Нат с Венди действительно исчезли из моей жизни. Больше нам троим уже никогда не суждено было встретиться.

Есть ли в нашем мире такое понятие, как «судьба»? Нечто, что связывает нас с ним и делает неотъемлемой частью? Помогает создавать связи и находить себя? Настоящего. Того, кем ты всегда в равной степени и хотел быть, и боялся.

Раньше я никогда не задумывался о чём-то подобном. Но сейчас отчего-тоуверен, что всё происходит в этом мире не просто так. У каждого события есть причина, и каждая встреча имеет свой собственный, непостижимый для смертныхдуш смысл. Пожалуй, в мире вообще нет такого понятия, как «случайность», и то, что должно произойти, обязательно произойдёт, даже если придётся сломать в процессе все грани между пространством и временем. Нет, я вовсе не пытаюсь сказать, что кто-то уже давно решил за нас абсолютно всё, и мы совершенно не властны над своими жизнями. Это не так, и я — черноволосый принц, изначально не имеющий права даже показываться другим на глаза, но в итоге ставший величайшим эксильским королём за всю историю Твина — лучшее тому доказательство.

Тем не менее, думаю, есть в нашей жизни события, от которых сбежать просто-напросто невозможно, и неважно, как сильно вы будете пытаться это провернуть. Они обязаны произойти, чтобы стрелки часов истории продолжали свой естественный ход. Моё знакомство с девушкой по имени Ада Норин было как раз-таки из этой серии. Оно было предопределено. Прописано на страницах книги прошлого, будущего и настоящего задолго до того, как мы двое появились на свет. Я действительно хочу верить в это. Нет. Я это знаю.

— Ваше величество, всё готово. Кровавая дань собрана, символ королевской власти начертан, очередь выстроена, бунтовщики успокоены. Остаётся лишь отдать приказ.

— Да… Всё закончилось весьма неожиданно, а, Вик?

— Верно. Тем не менее… Сирил, чтобы кто ни говорил и ни думал — лично я считаю, что твой выбор правилен. Правилен не только в отношении людей, но и эксилей.

— Спасибо. Однако, мне кажется, что здесь нет правильного или ошибочного выбора: есть только выбор и его последствия.

— Ада научила тебя этому?

— Нет. Хотя это было бы вполне в её духе. Скажи, Вик… ты знал, что девочка, которую мы встретили одиннадцать лет тому назад…

— На самом деле — Ада? — старик подошёл поближе и, облокотившись о крыло дракона, закинул голову так, чтобы видеть моё лицо полностью, а не лишь в полупрофиль. — Конечно же, знал. Ты пощадил её тогда, и это просто не могло меня не заинтересовать. В тот день я очень хорошо запомнил запах девочки, ведь отчего-то меня не покидала уверенность: рано или поздно, но мы ещё встретимся.

— Почему же ты сразу не рассказал мне об этом?

— Для всего есть своё время. И тогда оно было неподходящим. К тому же, мне казалось, что эта правда — то, к чему тебе просто необходимо прийти своими силами.

— Может, и так…

Не может, а именно так. Знай я изначально, что эти двое — один человек, и привычный ход истории обязательно нарушился бы. Скорее всего, с самого начала я заподозрил бы нечто неладное и не подпустил Аду столь близко к себе. Не влюбись я в неё — и сейчас коротал бы дни в скуке, даже не замечая, что постепенно смерть подходит ко мне всё ближе и ближе. Другими словами, мне не о чём сожалеть. Сейчас всё, наконец, расставлено по своим местам. Сейчас всё именно так, как и должно быть.

— Внимательно слушай мой приказ, Вик: я — Сирил Первый Девериус, король эксилей и владыка Твина, приказываю своим подданным добровольно пересечь границу миров. В противном случае сопротивление будет придушено мною лично. Спустя одиннадцать лет мы, эксили, возвращаемся домой.

Приказ был отдан как вслух, так и мысленно. Его получил каждый эксиль, и, разумеется, я тотчас почувствовал на себе тысячи взглядов, переполненных злобой и ненавистью. Ну, с этим ничего не поделаешь — подобный исход был более, чем очевиден, и, давая Аде обещание покинуть Землю, я уже подготовил себя к клейму «короля-тирана». Такова цена, которую мне придётся заплатить вне зависимости от желания. Таковы последствия сделанного мною выбора.

— Слушаюсь и повинуюсь, ваше величество. Но что насчёт вас?

— Я буду последним. Проследить за тем, чтобы всё прошло без сучка и задоринки — моя обязанность как короля.

Загадочно улыбнувшись, Вик материализовал позади себя крылья и взлетел в воздух. Мой главный советник направился к площади в центре Аксиллы, на которой уже собралась довольно большая толпа. Я же предпочёл наблюдать за процессом перемещения издали и остался всё также сидеть на отлитом из чистого золота драконе, размещённом между Нижней и Верхней Аксиллой. Одиннадцать лет тому назад он и его брат-близнец были перемещены сюда из Твина как многовековое наследие и память о прошлом. Вот только сейчас, несмотря на возмущения многих знатных родов, я не собирался проделывать обратную процедуру. Ребячество, конечно, но мне хотелось оставить в этом мире нечто, что будет напоминать ему о нас, нечто, что и через тысячу лет сможет сказать: «Мы, эксили, здесь были».

Работа на площади не утихала (мои доверенные воины следили за порядком, слуги обеспечивали комфорт знатным персонам, ну, а Вик летал с места на место, внося последние штрихи). Уже спустя какие-то полчаса я смог увидеть яркий столб света, вознёсшийся к небу по всему периметру. Это сияние являло собою точно такие же двери между мирами, коими мы обычно и пользовались, однако, гораздо больших размеров и силы. Нынешние врата не закроются, пока все, чья кровь была использована для начертания королевского символа, ими не воспользуются — другими словами, пока этот мир не покинет каждый эксиль: включая тех, кто попал сюда десятилетие тому назад этим же способом, и тех, кто был рожден уже здесь, на этой планете.