Ив и Шлак, как и другие, убрались с их пути. Три тройки солдат в чёрной форме неумолимо приближались. На головах неснимаемые капюшоны, на руках перчатки. Форма нужна была только для того, чтобы скрыть корпус от любопытных глаз. Говорили, что это тела мертвых порчей, покрытые металлическими и полимерными пластинами. Они поднимали и опускали закованные в сталь ноги в едином ритме, словно были связаны одним разумом. В руках – новенькие автоматы, дула которых смотрели в одну сторону, точно по линейке. Лица скрывали одинаковые стальные маски с круглыми вырезами равнодушных глаз.

Чистильщики издалека заметили Шлака. Трое крайних в ряду уставились на него своими немигающими провалами черноты. Отряд был уже совсем близко, а они все глядели и глядели, даже когда пришлось повернуть головы. Только когда отряд поравнялся с человеком и его спутником-мутантом, Чистильщики как один повернули головы вперед, будто внезапно потеряли к нему всякий интерес.

Ив проводил их хмурым взглядом. Такое поведение андроидов казалось странным. Все они были оснащены системой распознавания лиц и автоматически определяли порченых. Шлаку в этой системе отводилось особое место. Для Чистильщиков и прочих служб он был неприкосновенен, так как занимал официальную должность телохранителя Тощего.

– Видел, как они уставились? Они всегда так?

– Ага, – сквозь зубы процедил Шлак. Он снова сунул в губы сигарету и принялся яростно чиркать зажигалкой. – Гребаные биомехи. Каждый раз пялятся, будто думают, а не замочить ли очередного порча. Когда впервые их увидел, чуть не обосрался. – Он презрительно сплюнул.

– Интересно… Вряд ли тупо таращиться на прохожих заложено в их программе.

– Ну. – Шлак немного помолчал и добавил: – Наверно, они просто ненавидят порченых и бесятся, что не могут меня достать.

Он растянул губы в акульем оскале. Вряд ли Шлак серьёзно в это верил. Все знают, что у андроидов нет чувств, есть только программа, которой те следуют. У качественных биомехов, каких делали в прошлом, была и развитая программа, способная имитировать человеческое поведение. Сейчас же, во времена после Катастрофы, не хватает ресурсов собирать андроидов для частного пользования. Остались только рабочие, собранные для выполнения определенных задач. Да и то это слишком затратные технологии для обедневшего городка с ограниченными ресурсами.

Несколько метров спустя громила снова затормозил, приметив на обшарпанной стене листовку. Серый клочок бумаги с корявыми буквами, слабо трепещущий на ветру. Странно это: обычно порченых детей не учат грамоте. Кто-то им помогает среди нормальных, но зачем?

Шлак с каким-то остервенением сорвал листовку и сунул в карман. Потом повернулся к Иву, усмехнулся в ответ на его недоуменный взгляд.

– Вот же гребаные ублюдки, весь город засрали.

Огнёв – город контрастов. Внизу нищие, отбросы и сиротки медленно умирали из-за отравленного воздуха и болезней, или же умирали быстро от ножевого в подворотнях, где до них никому не было дела. Наверху политики, учёные и просто богатые, но бесполезные ублюдки жили в достатке и роскоши, способные излечиться практически от любой болезни. Дорогостоящие имплантаты и искусственные тела продлевали жизни тех, кто мог себе это позволить, ещё на пару человеческих сроков. Оставленные предками в наследство передовые технологии уживались с древними народными премудростями. В жизни современного общества прочно укоренились элементы быта, ушедшие в забвение после промышленной революции, которые вновь пришлось вспоминать на развалинах цивилизации. Пока одни пытались прокормить детей питательными смесями, другие заказывали для своих званых обедов съедобные цветы из-за стены. Впрочем, мир всегда был таким, что до Катастрофы, что после. Неравенство – это его нормальное состояние.

Тощий как никто другой понимал, что значит неравенство. Когда-то давно и он вынужден был питаться безвкусными смесями, зато теперь может позволить себе хоть каждый день совершенно бесполезные натуральные яблоки староверов, тарелка с которыми постоянно пополнялась в его гостиной.

Тощий занимал особую позицию в структуре власти Огнева. Официальная его деятельность сводилась к управлению заводами по переработке или утилизации опасных и безопасных отходов. Добившись от властей передачи прав на порченых в обмен на квоты для правительственных организаций, он сократил до минимума расходы, когда заменил роботов живой рабочей силой. Должность директора позволила ему нанимать телохранителей и охрану на заводы, поэтому все его люди были официально устроены. А уж чем они занимались на самом деле – на это посвященные верхи Огнева предпочитали закрывать глаза, пока Тощий оставался для них полезен. Услуги теневого барона оказались для правительства не менее востребованы, чем переработка химических отходов.

Просторную комнату, где любил проводить свободное время теневой барон, по периметру освещала светодиодная лента, а на одну из стен напротив дивана проецировалось видео – местное телевизионное вещание. Кроме пары диванов, низкого стола и коробочки проектора под потолком в комнате ничего не было. Тощий терпеть не мог, когда одно помещение используется для разных целей, как принято у бедноты. Благо, квадратных метров в его распоряжении было предостаточно. Пока богатенькие кретинчики боролись за верхние этажи, он занял никому не нужные подвалы. Пришлось немного потеснить местных обитателей и хорошенько вложиться в обустройство, зато теперь его хоромы превосходили размерами даже жилище мэра. В каждом помещении стоял очиститель воздуха, искусственный свет ничем не уступал дневному, и отсутствие окон владельца совсем не огорчало: он предпочитал глядеть на родной город изнутри.

Тощий набил деревянную трубку настоящим табаком, который растили на своих землях староверы. Он любил побаловать себя редкими штучками. Терпкий ароматный дым закружился в воздухе, а где-то за ним мелькали картинки из старого фильма, восстановленного с почти неповрежденных электронных носителей.

Раздался стук в дверь. Один из охранников, что постоянно дежурили у входа, открыл дверь. В комнату вошли двое: улыбчивый четырехрукий амбал и мрачноватый паренек с бритыми висками и темными кудрями. Тощий едва удостоил их беглого взгляда. Сейчас все его внимание было сосредоточено на экране.

– Готово, босс, – пробасил Шлак, пока Ив стягивал респиратор и пытался пригладить непослушные кудри. – Припугнули чуток мелкого засранца. Обещал скоро выплатить долг. Сказал, застой сейчас, рейды, клиентов мало.

– Ох, если бы обещания этих трусов чего-то стоили! – протянул Тощий с полуулыбкой. – Ты к ним по-доброму, со всей душой. Предлагаешь выгодные сделки, рискуешь собственной шкурой, а они только ищут способы тебя надуть. Ничего нового. – Он взглянул в сторону подчинённых, которые стояли неподалеку и тоже пялились на экран. – Молодцы, мальчики.

– Стараемся, босс, – Шлак бодро отдал честь. Казалось, этот мутант не умеет быть серьёзным, в отличие от товарища, полной его противоположности, от которого не добиться даже дохлого смешка в ответ на шутку.

– Ценю. – Тощий перевёл взгляд на экран, усмехнулся. – Смотрите-ка, мэр Карина.

Старый фильм прервался рекламным роликом: одна из современных квартир на хрен знает каком этаже, с панорамными окнами, кучей растений и минималистичным дизайном. Женщина среднего возраста со светлыми кудрями и острым носом. Она взяла одно из красивых крупных яблок, которые горкой лежали в вазе перед ней. Откусила кусочек – весьма аппетитно, надо сказать, – и лучезарно улыбнулась, будто для полного счастья ей не хватало именно этого.

– Я выбираю здоровый перекус, – поделилась Карина чётко поставленным голосом. – Витаминизированные яблоки от компании "СинАгроКом" – польза в каждом кусочке!

Тощий тихо рассмеялся. Каждый такой ролик неизменно забавлял его. Сегодня Карина рекламирует свою компанию, а завтра заказывает овощи из-за стены.