— О радости рано делать выводы, ведь я ещё не знаю, с каким визитом Гарри навестил меня, — сипел нага, рукой поправляя кудряшки. — Вдруг ему захотелось повидать старого друга?

— Старого друга? После того, что ты тогда устроил?

Наяхши скривился и пресёк собственную попытку свернуться кольцами — попал и ранил.

— А помнишь ты, что я тебе говорил сделаю, если уличу тебя в том, что ты взялся за старое? — продолжал я гнуть линию, основанную на моих догадках о самом себе.

Наяхши Хава сглотнул — вновь попал, вновь ранил.

— Воспринимаешь ли ты меня серьёзно, или мне снова придётся доказывать свои намерения?

Глаза Наяхши Хавы заметались, руки его налились тьмой, твердь подо мной разверзлась и на мгновение иллюзия исчезла, а от взрыва сознание едва не вернулось в тело.

Попал и убил.

Я видел как нага тяжело дышит, хватаясь за бок. На месте, где я сидел, зияла чёрная яма, выжженная до состояния полной дезинтеграции. Я почувствовал, что силы я всё же расходую. На ещё одну иллюзию у меня было, а дальше… Молитвы до этого мира не доходили. Вернее я слышал аэльев, но силы послания уже не несли, расходуя её на переход между мирами. А значит взять мне силу на новую иллюзию будет неоткуда и нужно будет засылать сюда Седрика, а так не хотелось!

Я воплотился снова на том же месте, закинув ногу за ногу.

— Будем считать, что ты просто разнервничался, — улыбнулся я.

— И-извините, я же… Я тут гость, просто в гости заскочил, ничего серьёзного. Подумаешь, зомби наделал и в политику играю. Люди меня любят, зовут освободителем!

— То есть твоё оправдание лишь в том, что я раньше пришёл, чем надо, верно? — поднял я бровь.

Нага скрутился всё же в кольцо, поглядывая по сторонам не зная, куда деться.

— Вы ведь тоже поменялись, — обратился он ко мне и я нахмурился. — Ты, ты тоже поменялся, — тут же поправился Хава. — Но этот мир был без бога, считай необитаемый.

— И это тебя тоже не оправдывает, — цокнул я языком. — Итак: вторгся в молодой мир, завладел источником, пытаешься завладеть вторым и гадить, пока всё живое не вымрет.

— Но ведь ничего из этого не произошло!

— Тут ты совершенно прав. Потому я не стану тебя убивать.

Он выдохнул, стал распутываться.

— Но! — я поднял палец. — Лучше, чтоб тебя здесь не было.

Я видел, как он расстроился, нахмурился.

— Я не сделал ничего, что могло бы приковать взор Ревизора к моей персоне.

— С небольшой поправкой — пока не сделал, — улыбнулся я. — В этом мире уже есть тот, кто идёт по шаткой дорожке. Наяхши, — обратился я к нему со всем дружелюбием, которое у меня было к существу, впервые мной увиденному, — я о тебе давно действительно ничего плохого не слышал и мне казалось, что ты исправился. Я пришёл сюда не на тебя смотреть. Я пришёл следить за Седриком Крассом, думал ты догадаешься. Но ты… Эх, ты ведь вмешался и теперь виноват во всех бедах не только он.

Наяхши понимающе кивнул.

— То есть я попал под руку? — переспросил он.

— Ещё не попал. Я здесь не чтобы тебя сейчас наказывать. По крайней мере не прямо сейчас. Я пришёл к тебе, чтобы предложить тебе уйти, если у тебя нет намерения выпить этот мир до дна и предать его Хаосу. Этого нет ведь?

Да-да, ответит мне он правду сейчас!

И Наяхши словно отличник, которого отчитывают, покачал головой.

— Ну так вот: дай мне совершить задуманное, а после уже приходи и правь тем, что останется. Я не против.

Он расслабился окончательно, кивнул.

— Спасибо большое, господин Эйвенстаэль. Я так и поступлю. Сегодня же вечером меня здесь не будет.

Я кивнул и разорвал связь, выдыхая.

Эйвенстаэль? Я?

Седрик

— Мне придётся разобрать стену и принести в жертву небольшую толпу протестующих, чтобы отправить тебе две машины с командой.

Марьяна стояла рядом.

— Точно хочешь остаться? — задал последний вопрос Гарри.

— Оставаться здесь, в мире свободы и возможностей или уходить с чмошником с подпаленной мордой? — фыркнула Марьяна. — Выбор очевиден.

— И даже не обнимешь?

Ведьма вытянула руку, показывая ему средний палец, и демонстративно взяла под локоть Седрика. Тот изображал безразличие, хотя он признавал, что такое внимание безумной ведьмы его забавляло — хоть в чём-то он был лучше Гарри.

В стену бункера били кувалдами, а болгарками вырезали арматуру, чтобы к пиктограмме можно было подвести два бронированных грузовика с шестью людьми в сумме.

Седрик до конца так и не понял, что Гарри сделал, но Гарри обещал, что с этого дня никаких нападений не будет, а зомби хоть и останутся, станут совершенно безвредными.

— Мне бы понадобилась ещё и твоя помощь. Твоя сила неплохо бы нашла применение в истреблении демонов, а может ты бы смог вообще подчинить их своей воле и увести из моего мира.

Он то и дело почёсывал руку, поглядывая на своё кольцо. Иногда Гарри кривился.

— Если всё будет хорошо, то я к тебе смогу попасть через месяца три, — честно ответил Седрик.

Маг задрал голову в небо, выдав:

— Два дня значит. Договорились! — он протянул руку.

— О чём договорились? А награда?

— Практика — лучшая награда, — хохотнул он.

И тут Седрик понял, что в этом вопросе Гарри был прав. Седрик пожал руку.

— Пойдём порвём демонов втроём. Я, ты и Леголас. И никто больше не нужен, — развеселился Гарри, похлопывая императора Шияра по плечу и отправился к пиктограмме.

— Отвернись, — приказал Седрик Марьяне.

Та глянула на него волком, надулась и пошла прочь, а в очередь уже строились люди в алых балахонах. Он давно смирился, что чужие смерти будут платой за его бессмертие.

Гарри

Я очень надеялся, что Наяхши Хава меня не подведёт. Так же я надеялся на свою репутацию. А больше всего надеялся на то, что Наяхши Хава не ошибся, называя меня Эйвенстаэлем. Если я действительно Эйвенстаэль, то Нода не просто понравившаяся полуэльфийка. Ведь она не просто кто-то там, а Нода Эйвенстаэль. Эти мысли у меня крутились в голове и мне хотелось побыстрее домой, тем более что кольцо просто разрывалось.

Разве могло что-то произойти за два часа, что в лучше случае прошли в моём мире? В Безымянном должна была быть глубокая ночь, я должен был успеть в трактир и завтра готовить план по контрнаступлению, расселяя новых бойцов, нервничавших перед путешествием.

Конечно, что-то могло пойти не так: портал не сработать, меня выкинуть абы куда, оставить без техники, ребят перемолоть в кашу. Но причём здесь кольцо? Почему я иногда будто бы слышу голос Леголаса?

Ох, лишь бы пиктограмма выдержала и никто не накосячил.

Я встал в середину, между двух гудящих машин с ящиком мин, двумя экипажами и запасом топлива. Если бы я верил в кого-нибудь, я бы даже помолился, но, когда ты и есть бог, верить остаётся только в себя.

Последний принёсший себя в жертву упал, истекая кровью. Портал схлопнулся, протянул меня на пузе по астралу и выкинул на траву. Я слышал как кого-то вырвало, машины заглохли, солнце ударило в глаза.

Солнце?

Я оглянулся, оказавшись на памятной поляне, только что-то тут было не так.

Встав я, с несфокусировавшимся зрением, видел мясо — перемололо шиярцев? Нет, они за спиной, в машине.

Зрение сфокусировалось и перед взором я увидел ребёнка с перекошенным лицом. Он жался к матери с отрезанной ногой и перерезанной шеей. Отец семейства лежал на животе, куртка его была залита кровью.

Тарахтел двигатель лежащего на боку грузовичка. Эти шины, этот кузов, эту кабину я ни с чем не спутаю. Я пошёл дальше.

Лёгкий ветерок колыхал молодую сочную траву. Солнце уже заходило.

Обогнув машину, я нашёл ещё четыре трупа. Среди них маленькая девочка, смотрящая стеклянным взглядом в небо. Рядом с ней лежал мой механик в луже крови, натёкшей из обрубка руки, отрезанной от самой подмышки и до ключицы. Бледный, со стеклянными округлившимися от страха глазами. В нескольких метрах от него лежало обезображенное тело Валькры, так и не доехавшей до Луанны и не познавшей счастья материнства. С необычайной точностью, всё как в видении показанного мне будущего: срезанный череп начиная с левой части макушки и заканчивая правым ухом. Она одной рукой держалась за живот, словно спасая не себя, а нерождённого ребёнка. Во второй руке был пистолет.