В углу наигрывала мелодию на гитаре девушка в длинной юбке, больших ботфортах и с очками консервами на голове. Она собрала вокруг себя довольных зрителей и аэльи постепенно приободривались. Оставшегося в живых Гротта я среди праздновавших не видел — выжить после битвы для орка не праздник. Леголаса тоже не было. Скорее всего эльф отправился к Сеамни в импровизированный лазарет. Да тут и людей-то было немного: с десяток оставшихся в сознании рыцарей, часть из ополчения Ради, новобранцы из Аннуриена, сборная из разных деревень, да ещё так, по мелочи.

Среди прочих я увидел Радю, что миленько общалась с Эдмундом. Тот отвечал взаимностью и не понимал, за что ему такое внимание.

Слева от меня уселись Седрик, Ворвус и ещё трое парней, что сейчас перебрасывались пустыми фразами. Седрик поглядывал в мою сторону, а я его осознанно игнорировал до поры до времени, любуясь мимикой Аям, хоть та и была поглощена рассматриванием воды в кружке.

— А я тебя не помню среди новеньких из Аннуриена, — обратился ко мне паренёк. Я знал уже про него многое, потому как он усиленно втирал свою историю Аям, а я не мог её не слушать. — Ты тутошний? Меня зовут Милош и я пришёл сюда из другого мира, а сейчас ещё и героем стал, — стал он с запалом хвалиться. — Я был на стене, мне в лоб прилетел чёртов зуб, — он вертел кусок кости у себя в руках, — потом под градом стрел, потом отступал, потом стрелял в строю… Двести семьдесят один… — запал его иссякал по мере того, как он погружался в воспоминания. Потом он бросил взгляд на Аям и улыбнулся, выныривая из своих мыслей и переводя свой взгляд на меня: — Так как тебя зовут?

Я не успел ответить.

— О, этот точно местный, — втиснулся рядом с Аям Ник, пододвигая сидящего с полуэльфийкой низушка, чтобы Валькра могла усесться. — Кстати, пацан, ты слышал, что среди нас живёт прям божество? Его прозвали Хранитель Аленоя.

— Да ну! Прям так живёт! — возмутился Милош и тут же оживился: — Я слышал про такого, но говорят всякое. Как-то сильно и не верится. Говорят, из-за него людей повесили.

— Неправда, — буркнула Аям тонким и нежным голоском и тут же зарделась от того, что на неё все обратили внимание. — Он послал своего человека и у нас в деревне восьмерых спас. Или девятерых. Или даже десятерых… — совсем растерялась девушка и снова опустила тёмные глаза, даже не поправляя упавшую на лоб прядь.

— А он как дух? Как идол какой, которому молиться нужно? — стал расспрашивать Милош.

Ник показал на меня пальцем.

— Вот он сидит.

Милош посмотрел на меня презрительным взглядом.

— Да ты меня разводишь, дядька.

Валькра принялась хихикать, а я улыбнулся. Милош открыл рот, но не успел его закрыть.

За дверью послышался шум, из которого чётко можно было услышать: «Нормально всё, я гулять хочу!». С ноги в зал ворвалась рыжая бестия. Я видел, как зрачки Милоша расширились при её виде. За ней увязался темнолицый с маслянистой кожей и тоненькими усиками под носом Брут Шадун, словил мой взгляд и виновато развёл руками.

Марьяна выглядела не очень. Бледная, словно смерть, с волдырями на руках, на шее, на щеке, которые на удивление быстро сохли и уже начинали затягиваться. Ну она хотя бы была в одежде, хоть и местами рваной и мокрой. Она помахала мне, а я помахал Бруту:

— Под мою ответственность, — крикнул я ему и врач кинул недоверчивый взгляд, но после лишь пожал плечами, выходя на улицу.

Ведьма обвела сидящих взором своих покрасневших глаз и уселась к Седрику, мило улыбаясь.

Музыка изменилась, песня полилась мелодичная, трагическая, про конец света и ядерную катастрофу. Совершенно не то, что нужно для поднятия настроения.

— Так и что, ты хочешь сказать, что ты местный бог? Вот ты, такой задрипанный деревенский парень? — возмутился Милош наконец, ткнув в меня пальцем, будто проверяя меня на целостность.

— Парниша, полегче, — буркнул сидящий рядом низушек по имени Шума, сопровождавший Аям, явно переживая за шкуру Милоша.

— Не-не-не, так со мной и нужно общаться, — поднял я ладонь в знак примирения. — Только своим эго сильно не размахивай, хорошо?

Валькра продолжала хихикать, слушая наш разговор.

— Когда я первый раз тебя увидела, тоже глазам своим не поверила, — сообщила она. — Давно ж это было, будто бы жизнь назад.

— Меньше года прошло, — напомнил я ей.

Милош не унимался. Он вскочил на лавку, показывая на меня пальцем:

— Это и есть Хранитель? Это ваш великий бог? Это Гарри?

Наверное он пытался выпендриться перед Аям за счёт попытки меня унизить.

Музыка внезапно прекратилась, очки консервы уставились на меня.

— Ты и есть Гарри? — высоким, поставленным голосом на всю таверну спросила певичка по имени Инга. Имя я тоже подслушал из чьего-то разговора, пока тут сидел. Ей подсказали, что это я и есть. Радя напряглась, некоторые сидящие тут тоже. — Это ты — Воплощение Хаоса?

Она отставила гитару и медленно подходила ближе, глаза её наливались яростью, костяшки на сжатых кулаках белели от напряжения. Рядом с ней возник Алекс, шепнул ей на ухо «Инга, успокойся, пошли отсюда», но та лишь скинул его руку со своего плеча, продолжая медленно подкрадываться, как хищник, готовый в любой момент наброситься. Неотвратимо, но… я видел сомнения на её лице. Однако её задор лишь распалялся.

В таверне образовалась густая и тяжёлая тишина.

— Это из-за тебя о маэстро Микеле нет вестей?

Я не отвечал, потому что не было смысла. Можно было бы с ней переместиться в укромное место и побеседовать. Можно было бы попытаться убедить. Однако мои апостолы проделывали сейчас такую хорошую работу, что один бунтарь ничего не мог изменить — нельзя быть хорошим для всех.

Инга остановилась, взирая исподлобья. Ещё чуть-чуть, и её начнёт колотить от злости.

— Да, это ты привёл сюда демонов, — она перестала спрашивать, начиная утверждать. — Это ты натравил на нас этих тварей! Это ты вводишь мир в пучину отчаяния, губишь людей, убиваешь невинных, отрубаешь им руки!

Красиво и поэтично, как и полагается барду. Была бы она отличным апостолом…

— Захлопни варежку, коза очкастая! — менее поэтично, но не менее эффектно рявкнула со своего места Марьяна и принялась вылезать, но ей упорно мешал Ворвус. Как мог. Я видел, как он старается. В итоге Марьяна извернулась и пролезла через него, протащив через его лицо пышную грудь. — Ты что-то там говорила про демонов? — упёрла руки в бока Марьяна, встав в двух шагах от барда.

— Вы не видите, — пропела Инга, игнорируя ведьму. — Он призван разрушить этот мир, он послан для страданий!

— Скажи мне, — кровь прилила Марьяне к лицу, щёки пылали, а влага с одежды принялась испаряться, — была ли ты там, в мясорубке? Там, на стенах, под летящими стрелами? Там, у пасти чёрта?

Глаза Инги широко раскрылись от такой наглости, но она быстро нашлась:

— Чертей бы не было, не будь его! — она указала пальцем в меня.

— Вас бы не было, не будь его! Скажи только ещё хоть одно слово о вещах, которых ты не понимаешь, сучка! — крикнула ей в лицо Марьяна и…

Сдержалась. Она сдержалась. С почти разбитым седьмым отделом, с пляшущей магией внутри. Стояла красная, словно бурак. От неё в прямом смысле валил пар, выпариваясь из мокрой одежды. Она тяжело дышала, но, всё так же уперев руки в бока и отставив правую ногу в сторону ничего не делала, лишь метала молнии из глаз. Пока фигурально.

К Марьяне подошёл Седрик, отхлёбывая воду из пивной кружки — то ли придержать Марьяну, то ли чтоб лучше рассмотреть конфликтующие стороны. Он стал слегка поодаль, в шаге сбоку. Ингу с другой стороны не очень-то и пытался успокоить Алекс, в растерянности не знающий, что делать дальше.

Инга подалась к Марьяне, выкрикнув:

— Гарри — это воп…

Марьяна быстро шагнула вперёд, мелькнула рука — глухая пощёчина.

Инга отшатнулась, изумлённо скривилась, хватаясь за щеку. Толпа ахнула.

Мгновением позже ещё один короткий подшаг и ещё один хлёсткий, поставленный удар в нос, знатно вильнув бёдрами.