Попаданец надел мантию, снова бросил взгляд на своё отражение, и пришёл к выводу, что его, видимо, обманули. Стали б оставлять его здесь, если попаданцев в этом мире пруд пруди – выбирай не хочу.

Значит, он особенный, не зря же вампиры хотят сделать его следующим графом. И поскольку переселенец – это Божья воля, то всё это не просто так.

– Тихая жизнь возможна только в пределах поместья, но для вас и тут отдых скоро закончится. Вы должны учиться, много учиться, чтобы стать графом. Если не сбежите раньше. – назидающе проговорил Веце.

Степан приподнял бровь иронично улыбнувшись. Пусть его и держат тут почти насильно, но это не значит, что он снова отправится на вольные хлеба, да монстрам в пасть.

– Ну что ты, если мне понравится быть вампиром, я, может, и останусь. – издевательски протянул Степан.

Веце цокнул и закатил глаза, какой из господина вампир, если он даже кровь не пьёт? Так, одно название.

Граф Бермиан открыл портал.

Знал бы Степан, чем закончится собрание, остался б жить в лесу.

Высокие каменные двери перед входом, сводчатые потолки, голый серый камень, стены изредка украшены гобеленами. В гнезде Вальдернеских было довольно атмосферно, сразу видно – тут живут вампиры.

Зал совета располагался в самом центре огромного здания, наполовину уходящего под землю. В зале не было окон, свет давал лишь витражный стеклянный потолок. Огромный полукруглый каменный стол занимал большую часть залы.

Старейшины, по крайней мере большая их часть, выглядели не настолько старыми, чтоб вешать на себя столь почтенное звание.

Граф ткнул Степана в спину, выталкивая вперёд, в середину. Десятки кроваво-красных светящихся глаз тут же устремились на попаданца.

– Это ты, заблудшая душа из другого мира, что заняла место Кифена, преемника рода? – старый вампир в синем балахоне встал и устремил взгляд на Степана.

Граф Бермиан, гад, успел куда-то спрятаться или стоял где-нибудь в тихом, тёмном углу, в общем, подло бросил попаданца одного.

– Да, это я. – с обманчивым равнодушием бросил попаданец.

Появилась надежда, что его либо выгонят из клана, либо он сможет поторговаться и выбить для себя условия получше, потому что жить в кабинете без санузла, так себе удобство, знаете ли.

– Моё имя Доллир, я глава совета старейшин. – представился старый вампир в синем балахоне, – Мы, – он обвёл рукой всех старейшин, – примем тебя в клан Вальдернеских и милостиво даруем тебе титул графа. Скажи нам, переселенец, каково твоё имя? Вампиры должны знать, кто поведёт их за собой.

– Я не считаю себя достойным такой милости и щедрости, уважаемые вампиры. – потому как бесплатный сыр только в мышеловке.

Степан припомнил всё, что ему было известно о вампирах и их излишняя набожность никак с мрачным образом не вязалась. Где именно искать подвох?

– Имя. – прогрохотал голос главного старейшины. С потолка посыпалась пыль, а другие вампиры вздрогнули и недовольно зашептались.

– Степан Васильевич Есенин. – неохотно ответил попаданец.

Благо хоть в этом мире никто не скажет: “Есенин? Как тот Есенин, который поэт, да?”.

Больше всего в родном мире Степана обычно раздражали шутливые вопросы коллег на тему, почему же он решил стать учителем химии, а не литературы.

– Кем ты был в месте, откуда родом? – проговорил старейшина, не удовлетворённый ответом. Попаданец скосил взгляд в сторону выхода, несмотря на прохладу, в зале было душно. Хотелось поскорее закончить и уйти.

Какое имеет значение, кем он был до этого? Всё это в прошлом и он бы предпочёл это прошлое забыть.

– Крестьянином. Учил грамоте других крестьянских детей. – простодушно сказал Степан. Всё равно для этих вампиров он из прошлого не более чем простая челядь.

Старейшина Доллир нахмурился, раздосадовано клацнул клыками и скривил морщинистое лицо. Дерзкий щенок, как смеет он так высокомерно говорить со старейшинами клана?

Да и его происхождение… не может раб стать господином, даже если займёт его место.

Неужели их клан чем-то провинился, раз Бог послал им такую душу?

– Что ж, будем считать наше знакомство завершённым. – процедил Доллир. Как бы то ни было, он не смел противиться Божьей воле, и даже если этот переселенец наказание свыше, а не ответ на молитвы, они, могущественный клан Вальдернеских, примут это достойно. – Асмаэль, несите ритуальную чашу! – приказал вампир.

Один из старейшин, самый пожилой, встал, достал из пространственного хранилища серебряный кубок, и на дрожащих ногах поплёлся к Степану, огибая стол.

На короткий миг попаданцу стало жаль Асмаэля, старику было явно тяжело идти, но тот упорно и ме-е-едленно шёл к Степану, неся в руках драгоценную ритуальную чашу.

Прошло, наверно, минут пять, прежде чем Асмаэль дошёл до него.

Было б гораздо быстрее, позволь Доллир Степану самому дойти до старика и взять чашу, но глава старейшин неотрывно угрожающе смотрел на попаданца, одним взглядом давая понять, что стоит мужчине сдвинуться с места, тот пожалеет об этом.

Асмаэль замер перед Степаном, рвано дыша, серебряный кубок, казалось, мог в любой момент выпасть из слабых, иссохших мелко подрагивающих рук вампира.

Доллир тоже вышел в центр залы и теперь стоял справа от Степана, сцепив руки за спиной.

– Мои соклановцы! – начал глава старейшин, – В этот знаменательный день мы примем в нашу семью ещё одного вампира, который принесёт процветание и славу нашему роду! Да здравствует клан Вальдернеских! – торжественно прогрохотал голос Доллира. Вампир повернулся к Степану, – Дитя, отныне ты нарекаешься Кифеном Вальдернеским! Носи это имя с гордостью и не посрами наш род! – попаданец озадаченно кивнул.

С первых минут создавалось впечатление, что его скорее сожрут, чем сделают графом, но что вообще в головах у этих кровососов?

Нет, ему, конечно, со дня попаданства твердили о том, что дадут титул, но он особо не верил.

– Да начнётся обряд посвящения! – с потолка послышался странный гул и Степан вдруг оказался под обжигающем солнечным светом, чуть глаза не выжгло, ужас.

В лицо прилетела какая-то пыль и попаданец остервенело закашлялся.

– Только сильный духом и телом имеет право носить фамилию Вальдернеского! – объявил Доллир, взял нож и полоснул по руке попаданца, не ожидавшего такой подлости. – Кровь наша и твоя одно, все мы едины. – старейшина, оказавшийся слишком сильным для своих лет, насильно держал руку Степана над ритуальной чашей, пока та не наполнилась.

– О таком предупреждать надо. – тихо процедил попаданец сквозь зубы. Старейшина скосил на него уничижительный взгляд, убрал кинжал в ножны и поднял серебряный кубок над головой, подставляя лучам солнца.

– Сила наша в вере, единство наше в крови! – сказал глава старейшин и отпил из чаши, а после пустил ритуальный кубок по столу. Каждый из старейшин повторил обряд, отпивая кровь нового члена клана.

У Степана глаза полезли на лоб. Вампиры, конечно, пьют кровь, но это уже каннибализм. Они же не заставят его пить и их кровь тоже?

– Докажи же нам, названный Кифеном, что достоин. – обратился Доллир к попаданцу. Раздражённый Степан прижимал к животу раненую руку и не хотел и думать о том, что ещё потребуют эти больные фанатики, – Вкуси яство сие, покажи свою преданность и стойкость. – попаданцу протянули небольшую каменную плошку, наполненную какой-то неопознаваемой бурдой, от которой разило чесноком.

– Осиновые опилки, что искоренят зло из сердца, чеснок, что явит миру твои благие намерения и силу духа и плоды боярышника, что очистят тело от скверны. – Степан с сомнением глянул на главу старейшин, они в своём уме? – Что не убивает нас, то делает нас сильнее! – величественно закончил Доллир.

– А в моём мире говорили, что не убивает, то делает калекой. – тихо проворчал Степан, Доллир закашлял, услышав его слова.

– Ешь же, дитя! – попаданец неохотно взял ложку и начал. Во рту адски жгло, осиновые опилки раздирали горло, и лишь боярышник был съедобен. Мерзкие старикашки перемешали все в кашу, но выковыривать ягоды всё ещё возможно. – Ешь! Всё, без остатка!