Слаженная группа подростков прошла половину пути к недвижимой троице. С каждым шагом Таня чувствовала, как ей всё больше и больше не нравится, то, что она видит, но она еще не понимала от чего её воротит. Может быть от влажного блеска на черных руках Ангеллы, от того, что не могла против света разглядеть затылков вожатых, на которых так примирительно должны лежать ладони девушки.

Голова с длинными белыми прядями, спадающими на спину, чуть наклонилась, словно у механической куклы провернулся шарнир. Ребята замерли.

«Сейчас», — подумала Таня, перекинула прут в руке, как копьё, и побежала вперёд не скрываясь. Ангелла начала поворачивать голову. Хиз осталось всего с десяток метров до уверенного броска, который не убьёт, конечно, но точно на несколько секунд ошеломит, этого хватит, чтобы добежать, сбить с ног и вцепиться в тонкую шею обеими руками.

Отставая на несколько шагов, сзади отчаянно топали Пашка и Сергей, поднимая вверх дубины.

Таня увидела лицо Ангеллы, её глаза смотрели через плечо со спокойным интересом недостижимого превосходства. От такого взгляда не стыдно споткнуться. Но Хиз не сбилась с бега, а что есть силы метнула тяжёлую арматуру. Бросок получился идеальным, она ощутила, как металл короткой лаской шершавой ржавчины попрощался с рукой, она даже чувствовала, как что-то незримое вытягивается из ладони вслед за прутом — холодящий вектор безупречной орбиты, заканчивающейся у виска Ангеллы.

Дальше всё происходило быстрее.

Ангелла вполоборота схватила штырь рукой, вспыхнувшей бледным пятном, Таня услышала глухой звон, когда сталь остановилась, крепко зажатая ладонью. Ладонь! Руки, нормальные белые руки девушки были впереди, а что же тогда подсоединено к затылкам вожатых?

С двух сторон к девушке неслись пацаны, готовые что есть мочи опустить рифлёные биты на её голову. Ангелла прутом Тани отмахнулась — раз-два — от ножек стульев и те полетели в стороны, а Пашка и Сергей, с отсушенными кистями рук, с размаха воткнулись в девушку и та, слегка наклонившись, перекинула их вперёд, на пульты с отсутствующими кнопками. Оба врезались спинами в спружинившую зелёную жесть и скатились на пол, почти к ногам Ангеллы, чтобы корчиться там и ловить широко открытыми ртами выбитый из тел воздух.

Таня застыла носом в сантиметре от вытянутой в её сторону арматуры. Ангела ей людоедски улыбнулась. Сзади раздался короткий щелчок складываемого ножа, который Радость запрятала обратно в карман.

— Да, ты права, — заговорила Ангелла, — это бесполезно. Может, в другой раз пригодится.

«А ты всё такая же болтунья», — подумала Таня, но вслух ничего не сказала. Она тяжело сипела раздутыми ноздрями, восстанавливая дыхание, сдавленное попытками не выдать себя, сбитое бесполезным рывком.

— Сдавайся, ты окружена. — Просипел стоящий на четвереньках Пашка. Он похлопал по спине друга и, убедившись, что тому не хуже, чем ему самому, помог принять полувертикальное положение.

— Ха-ха. — Сказала Ангелла и не отворачиваясь от Тани, толкнула севшего уже на колени мальчика пальцами свободной руки в лоб. Тот замахал руками, удерживая равновесие, и плюхнулся на задницу.

— Блин! — Выдохнул Пашка. — Блии-и-иин… — Протянул он и Таня увидела, как его глаза округлились, уставившись на… Да, блин, что же это соединяет спину Ангеллы и головы вожатых. Хиз почувствовала, как внутри у неё кишки сворачиваются в холодный узел. Тем туже, чем ближе Пашка тянет руку к одной из этих чёрных штук, лоснящихся как лапа гигантского таракана. Зачем он это делает!?

— Нет! — Таня не выдержала замедленной экзекуции её нервов. Подпрыгнувший от окрика Павел отдёрнул руку. Он прижал её к себе, как непослушного питомца, не веря, что тот мог поступить так глупо.

— А зря не притронулся. — Сказала Ангелла. — На ощупь, как сталь, только очень гладкая, новые подшипники когда-нибудь в руках держал? — Пашка закивал. — Такое же. — Девушка говорила об отростках, торчащих у неё из спины, как рассказывал бы о дорогом и новом приборе гордый его обладатель.

«Проклятый ноутбук», — вспомнила невпопад Хиз, — «почему родители его мне не купили?».

— Ладно, хватит, на меня таращиться. — Приказала Ангелла. — Всем собраться рядом с Таней. — Никто не пошевелился. — Немедленно. — Спокойно добавила она и оба отростка слегка пошевелились. Раздался стон боли, как будто вожатым снился один и тот же плохой сон.

— Хватит! — Хиз выбросила вперёд руку с раскрытой ладонью в примеряющем и умоляющем жесте. А ещё она сама себя остановила, чтобы не бросится на такую близкую и такую мерзкую Ангеллу — рвать и топтать это существо в исступлённом сумасшествии, пока оно не будет стёрто, утратит любую форму. Но она видела, как перехватила летящий и гудящий от кинетической энергии прут эта тварь. Словно взяла фломастер со стола.

Пашка и Сергей обошли по широкой дуге Ангеллу и вожатых, смотрящих прямо перед собой пустыми взглядами, не моргая. Из глаз женщин вниз по нежным щекам слёзы проложили влажные дорожки, хочется думать, что это просто железы увлажняют роговицу, страдание тут не при чём.

Блондинка-монстр поворачивала голову вслед за ребятами и, когда они встали по бокам от Тани, её лицо смотрело прямо на них. Голова легко повернулась на 180 градусов, без какого-либо инфернального хруста, закручивания шеи винтом, вообще без любых спецэффектов.

— Давайте и вы сюда подходите. — Ангелла помахала в сторону Радости, которая пыталась незаметно пятиться к выходу, и Иры с малявками, стоящими далеко в проёме.

— С чего бы это? — Сказала Радость, её голос был дерзким и равнодушным. — Мне безразлична судьба вожатых.

— А как насчёт твоих новых друзей?

— Мы не успели подружиться, — Радость не переставала пятиться, — но я буду скорбеть по ним.

— Ну ладно. — Ангелла пожала плечами под вывернутой головой. В этот момент Радость развернулась и бросилась прочь. Кратким волнообразным движением руки блондинка запустила прут вслед беглянке и тот, засвистев, как лютая вьюга, расплылся в воздухе. Радость бросилась на пол, арматура прошла чуть выше головы, врезавшись в дальнюю стену и выбив из неё фонтан крошки и облако пыли.

Из середины спины Ангеллы, там, где футболку прорвали черные конечности, вылетел длинный хлыст гибкого лоснящегося отростка. В секунду он покрыл двадцать метров до только что приземлившейся на пол девочки и обмотался вокруг её ноги, чуть выше крепкого ботинка, на голую кожу.

— Ты мне всё-таки нужна здесь. — Теперь девушка, втягивая в себя тонкий блестящий канат с извивающейся на конце Радостью, плохо походила на человека, скорее на злую его пародию. Девочка перевернулась на спину и успела выхватить из кармана ножик. Разложила она его молниеносно и ударила наискосок по чёрному хлысту. Тому ничего не случилось. — Вот я тебе сейчас тоже что-нибудь поцарапаю! — Раздражённо сказала Ангелла и резко дёрнула живым канатом. Девочка вскрикнула и выронила ножик. Монстр перестала на секунду подтягивать ребёнка к себе. — Поднимай и прячь, я не зверь — лишать последней игрушки, — сказала она, и когда Радость обречённо послушалась, быстро подтащила её к себе. — Вставай. Не стесняйтесь, — опять в адрес Иры с девочками, — или я сама за вами приду.

Вожатые поднялись с колен ловкими экономными движениями, они оказались выше Ангеллы. Обойдя её так, чтобы она повернула тело в нормальное положение под свёрнутой головой, они застыли по бокам от мучителя всё так же скованные с ним — ребята смогли рассмотреть в помигивающем свете — членистыми, на вид сложно-механическими манипуляторами, торчавшими у монстра между лопаток подобием ободранных крыльев кибернетического ангела.

Ира подошла, девочки прятались за ней.

— Ну, здравствуй и ты, моире де те. — Ангелла буравила выжидающим взглядом Иру.

Девушка первые мгновения была непроницаема, потом быстро глянула на Сергея и Таню немного виновато и ответила, вздёрнув подбородок:

— Как ты узнала?

— В моей армии за сотню лет, кого только не было, встречались бойцы из твоего мира тоже — всего двое, кстати, одни из лучших. Они иногда восклицали «Мой Бог!» на своём эльфийском диалекте.