— У меня талант штурмана, как говорил дедушка, врождённый — по бабушкиной линии. Дед был профессиональным гонщиком, мы с ним все Карпаты объездили — меня он в качестве навигатора всегда брал. Только точку на карте показывал и компас: в какую сторону и сколько часов примерно ехать. А я говорила, куда поворачивать на всех развилках и перекрёстках, даже ночью мы по самым путанным дорогам могли быстро к любому селу в горах выехать…

— Так как же обогнать «Нимф»? — Перебила Риточка. Ей правда было очень интересно, как Марина с дедушкой по Карпатам колесили и она пообещала себе ещё об этом спросить, но потом, когда честь почтальона «Ласточек» будет спасена. «Целеустремлённость — нужное для предводителя качество», — вздохнула про себя Рита. — Где та развилка, на которую укажет твоё чувство штурмана?

— Если ждать развилку и идти дальше вверх, то мы будем всё дальше удаляться от корпуса и можем не успеть не только за «Нимфами» — нас в розыск объявят. — Марина чувствовала себя в своей тарелке — возможно впервые за день ей стало легко, весело и интересно одновременно. — Давай пойдем прямо по парку: если не будет оврагов и речек — быстро выйдем на нужную дорожку.

— Пройдём сквозь стену лабиринта! — воскликнула Рита, уже не таясь, и обернулась к отряду — тот был угрюм и недоверчив. — Поступили новые сведения! — Она говорила громко, обращаясь ко всем. — Есть возможность срезать, но придётся идти не по дорожке.

Отряд не хотел идти не по дорожке.

— Но мы сильно сократим путь, не будем круто подниматься в горку и обгоним «Нимф»! — Риточка засияла улыбкой юного, не разочаровавшегося в профессии лохотронщика.

— Я готова идти куда угодно, только не вверх, — белобрысый клон Риты — наверное, главная из копий, выразил общее мнение.

— Веди, — сказала другая блондинка и слабо махнула рукой, не то разрешая, не то отгоняя невидимую муху. Теперь Рита увидела, насколько пошатнулся её не успевший укрепиться авторитет. Ещё немного и все подпевалы, на которых держится власть, отвернутся и у почтальона с позором отберут навигатор с красным ремешком.

Риточка повернулась к своему добровольному штурману и тихо повторила сквозь нервный смешок: «Веди».

Навигатор указала на ближайший просвет в кипарисах и прошептала:

— Просто в ту сторону, иди впереди, а я буду, когда надо, подсказывать.

— Спасибо! — Тоже прошептала Поля и смело шагнула через побеленный бордюр, отделяющий асфальт дорожки от разнотравья парка.

За кипарисами трава быстро редела — зелёная полоса была лишь узкой опушкой перед тенистым сосновым лесом. Прямые, словно мачты, деревья росли густо, дальше двадцати метров вглубь из-за серо-рыжих стволов видно не было. Рита подождала, пока последняя из «ласточек» проскользнёт сквозь деревья. Весь отряд оглядывался, удивляясь, что почти сразу за упорядоченными аллеями начинается лес — хоть и называют его в «кристалле» парком. А каков же тогда настоящий лес — тот, который виднеется на склонах горы выше лагеря?

«Шестнадцать», — сказала Рита про себя, отметив, что вожатые очень правильно поступили, когда заставили её и другого почтальона — Аню — считать подопечных. «Все!». Риточка демонстративно глянула на навигатор и решительно двинулась навстречу непроглядной сосновой чаще. Через дюжину шагов под ногами громко захрустела хвоя с бугорками сухих шишек.

Отряд стал большой гремучей змеёй, ползущей за Ритой, все замолчали, шокированные резкой сменой света, цвета, запахов и звуков.

Вскоре вслед за девочками в чащу парка вошла вожатая Светлана. Её бархатно-мышиная форма, перечёркнутая по плечам чёрными лямками, сливалась с серыми стволами деревьев, а вот сзади ярко-красный рюкзачок выделялся большим сигнальным пятном. Вожатая смотрела на то, как сине-красная колонна — девочки могли бы выстроиться в большой британский флаг — со звуком разгорающегося лесного пожара углубляется в парк. Светлана скептически («ну-ну…») покачала головой с идеально сидящей на белых волосах пилоткой и пошла вслед за своими подопечными, совершенно не утруждаясь ступать беззвучно.

Когда Аня поняла, что уводит «Горных нимф» всё дальше от корпуса, возвращаться было поздно. Она как могла держалась маршрута, которым их вели вожатые, но уже на третьей развилке не смогла бы точно ответить — проходили ли здесь. Навигатор наверняка помогал только в одном: избавлял от иллюзий. После каждого поворота в сторону, указанную стрелочкой, счётчик лишь первые шагов сто неуверенно уменьшал расстояние. Потом дорожка умудрялась плавно изогнуться или резко повернуть так, что циферки замирали и снова начинали почти в прежнем темпе накидывать метры. Последний поворот был многообещающим — асфальтную дорожку за ним словно прочертила стрелка навигатора, но потом начались лестницы. Десять ступенек в нужную сторону, а потом дорожка — в ненужную, вот двадцать ступенек опять куда надо, но потом дорожка делает зигзаг, повинуясь складкам горной местности, и ведёт совсем не туда. И так долго.

По расчетам Ани, по виду на море, открывающемуся за спиной, а особенно по усталым вздохам, можно было предположить, что половина подъёма пройдена. При этом изначальное, от непонятно где затерянной спортплощадки расстояние почти не уменьшилось, а стрелка показывала на 90 градусов в сторону от вектора, по которому девочки двигались.

Аня остановилась: похоже, пришёл момент проводнику объявить о фиаско, чтобы вместе решить, идти ли дальше, или вернуться вниз до ближайшей развилки, которая тоже не факт, что ведёт в нужную сторону. Почтальон повернулась лицом к измученному отряду, набрала решительно воздуха и сказала:

— Нам сюда! — Она показывала на неприметный разрыв в зелени, тонкую боковую дорожку. Со стороны подъёма проход видно не было — разрослись кипарисы, но сверху Аня, за секунду до своего, казалось, неотвратимого падения, заметила прочерк в линии белого бордюра и асфальт, скрывающийся в густой тени.

Несмотря на то, что солнце давно ушло из зенита, отряд обливался потом — непрерывный подъем выжимал из девочек силы и влагу, страшно хотелось пить. Тенистая тропинка так и манила прохладой, казалось, что оттуда тянет сыростью. Первой пошла Аня, за ней последовали остальные «нимфы», почтальон стояла сразу за деревьями, чьи ветки аркой нависали над проходом, она считала красные рюкзачки: «…Шестнадцать. Все!».

Девочки удивлённо оглядывались. Впервые они попали в часть лагеря, которая не была похожа на ухоженный парк. Тропинка выглядела давно забытой. Из-за разросшихся по сторонам деревьев, а здесь были не только кипарисы, сквозь их мягко-зеленые ветки тут и там лез голубоватый сосновый подлесок: и без того узкий проход стал дремучим коридором. Тропинку растворял лес: и зрительно, и фактически. Узкая полоска асфальта, чуть шире стопы, осталась только посередине, да и та была сплошь покрыта мягкими зелёно-моховыми трещинами. У бордюров, почти скрытых наползающей землёй, в полуперегнившем слое палой хвои росла редкая и невысокая трава — ей здесь до состояния буйных сорняков не хватало солнца, которое заглядывало на тропинку, наверное, лишь на десять минут, проходя по самому центру небосклона. Если бы не пирамидальная форма старых кипарисов, небо давно бы скрылось, лапы же сосен, хоть и тянулись во все стороны, были слишком прозрачными, чтобы полностью спрятать синь — ещё пройдёт несколько лет, прежде чем заброшенная дорожка окончательно и навсегда растворится.

Одновременно на почтальона просыпался град похожих по смыслу вопросов, громче всех была Таня Хизер:

— Аня, ты уверена, что нам туда?!

— Точно по стрелке! — Ответила почтальон и в качестве наглядного аргумента продемонстрировала запястье с навигатором. Все убедились, что направление жидкокристаллической чёрточки совпадает с тропинкой. — Если, эта дорожка не свернёт в противоположную сторону, у корпуса будем через полчаса максимум.

— Полчаса? — Раздался возмущенный возглас девушки с длинными прямыми чёрными волосами и вытянутым бледным лицом. Аня почти могла вспомнить имя, но теперь, когда все были переодеты в одинаковую форму, это стало труднее. — А сколько ж это в километрах?