— Насчёт фехтования — это, блин, не честно! — воскликнула Хиз.

— А когда мы будем гулять? — На голос Риты даже никто не обернулся, его обладательницу все уже знали.

— Можно сказать, что вы здесь не прекращаете «гулять» ни на минуту. — Слова Светланы звучали так ласково, что в них очень хотелось верить, а Маргарита расставила реальные точки над «i»:

— Только половину времени вы гуляете под присмотром. Но Рита, наверное, имела ввиду, когда вы будите гулять по всему лагерю. Повторюсь: с семи до десяти часов вечера. И никаких ограничений.

— А дискотека? — Девочка, впервые задала вопрос и поэтому все обернулись, чтобы увидеть кто это.

— Оля. — Безошибочно констатировала Маргарита, обозначая очень худенькую, словно выгоревшую телосложением на солнце девушку, и когда та кивнула, ответила: — дискотека с восьми до десяти.

— Всего два часа, но зато каждый вечер! — Восторг вожатой Светланы не был заразителен.

— А на выходных, — Маргарита интригующим тоном предупредила несколько вопросов, — хоть и абсурдно для летних каникул это понятие, но на выходных вы узнаете, что будет на выходных! Будут сюрпризы!

Девушки почувствовали, что если вожатая Маргарита дает понять, что пояснений не будет, то их не будет в самом деле, поэтому отряд лишь вздохнул.

— Почему пляж такой пустынный? — Спросила Хиз. Все это время её не покидало ощущение сюрреализма, но что именно делало ситуацию похожей на счастливый сон, она долго не могла понять. Но когда отряд на секунду умолк, в её памяти всплыли рябые от людей картинки летних морских курортов. По сравнению с ними лагерь был вымершим.

— Просто мы захотели побыть с вами наедине, — прозвучал ответ достойный вожатой Маргариты, а Светлана пояснила:

— Крики чаек — лучший фон для знакомства, чем шум младших отрядов…

— …они могут с ума свести: неудержимые, восторженные, хаотичные! Вожатые их в море чуть ли не сетями ловят — не завидую… — Маргариту пробрала дрожь.

— …поэтому мы и пошли купаться, ведь только самым старшим отрядам разрешается быть на пляже в такое время — послеполуденный солнцепёк. Но все равно всем, кто отдыхает и работает в «Кристалле» летом — повезло. Вы уже заметили, что жарко только на солнце?

Отряд закивал.

— Потому что долина, в которой расположен лагерь уходит далеко в горы, плавно поднимаясь — оттуда все время поступает свежий прохладный воздух.

— Явление не уникальное, но редкое. Правда, ночью здесь холодновато… А зимой часто туман даже днём и сыро. — Вожатая на долю секунды словно погрузилась в воспоминания. — Но вас здесь зимой не будет…

— И насколько холодно ночью? — Спросила худенькая девочка, у которой от одних только разговоров о холоде кожа стала гусиной.

— Пар со рта идет. Иногда.

— Вам не жарко? Давайте купаться! — Неожиданно предложила Светлана, ее фразы прозвучавшие без перехода и невпопад, сбили с толка, когда девчонки одумались, вожатые уже подошли к воде и призывно махали руками.

— Но у нас еще столько вопросов! — Прокричала сквозь шум разбивающейся волны Аня.

— Рады бы да не можем! — Передразнивая крик Ани, да еще и сложив руки рупором, ответила Маргарита.

— Медициной противопоказано! — Подхватила Светлана, — еще минута и вы перегреетесь и купаться будет нельзя до вечера!

Послышались вздохи: «Понятно» и «Ну, а как же». Девушки вставали с гальки и снова направлялись к морю. Первые уже опасливо щупали ступнями воду, за прошедшие полчаса та, будто услышав разговоры о холоде, стала свежее. Одна Полина, с явным хвастовством, разбежалась и, прыгнув почти параллельно волнам, вошла в воду без единого всплеска.

— Полина рисуется, — сказала Хиз.

— Она просто брод теперь знает и может, в отличие от нас, одним махом оказаться в воде, а не ежиться от каждой холодной капли, — ответила Ира, глубоко вздохнула, сделала маленький разбег и тоже нырнула в прибой. Тане ничего не оставалось, как последовать её примеру.

В кабинете директора детского лагеря «Кристалл» на стене висела такая же огромная телевизионная панель, как и в холлах корпусов. Сам Спартак Петрович сидел у окна, глядя то на море, то на экран телевизора, на котором вместо детского канала сияла красным опрокинутая на бок восьмерка — символ бесконечности. При ближайшем рассмотрении в восьмерке угадывалась карта лагеря: в центре, где все линии сходились, были ворота, разделяющие две половины лагеря, соответственно, левая часть знака бесконечности — девичья часть, а правая — мальчиковая. Широкие центральные аллеи обозначались тускло-бардовым цветом, а жилые корпуса, которые примыкали к этим линиям — были красными, дорожки — светло-серые, тропинки — коричневые нити, зеленые прямоугольники, круги и ромбы — скверы. Спортивные сооружения угадывались по схематическим обозначениям: теннисные ракетки, футбольный мяч, баскетбольное кольцо. Множество других значков подробно рассказывали о лагере: прямоугольник с дымовой трубой и язычками пламени внутри должен быть котельной, хотя некое испорченное воображение могло бы увидеть в нём крематорий.

Директор перестал смотреть в окно, он повернулся к экрану с картой, всё внимание сосредоточилось на живой схеме. Каждый отряд обозначен одной цифрой и одной буквой. «1-А», похоже, завершил купание и начал подъем по лестнице, в середине которой медленно росло и набирало яркость фиолетовое, нечеткое словно дымка, пятно.

Спартак Петрович был собран, словно гроссмейстер во время важной партии, он немного подумал, выдвинул из-под стола клавиатуру и набрал: «1-А» — остановка на 10 минут на обзорной площадке». Надпись мелькнула на экране и пропала, сразу же замигал кружочек «1-А». Когда одна из вожатых прочитала сообщение и подтвердила прием, кружок, ползущий к фиолетовому облаку, вновь стал гореть ровно.

Спортсменов в отряде было всего ничего — по пальцам одной руки пересчитать. Ни Хиз, ни Ира в это число не входили, плетясь в сильно растянутом хвосте, в который превратился весь отряд. Казалось, что ступеньки, насмехаясь, бесконечно выныривают из-за угла, вырастая друг за другом по одной или целыми пролетами после площадок. Чехарда из ступенек еще немного и начнет смешить: не может их быть столько за раз!

Впереди мучительно ползущего вверх отряда спокойно шла Светлана, она как могла подбадривала плетущийся «хвост». Впрочем, как раз ближе всего к ней оказались те, кому ободрения были ни к чему. Рита явно наслаждалась подъемом, вернее тем, как легко она его преодолевает по сравнению с отстающими. Девушка, скорее всего, давно занимается спортом и, даже если раньше ей это не всегда было в радость, а тренировалась она с понуканиями родителей, то теперь все старания окупаются с лихвой — искренней завистью сверстниц.

«Жаль мальчишки не видят меня на фоне отряда — этого хилого жалкого зрелища», — мысль немного остудила рвение Риты, и она стала вышагивать не так тожественно, более естественно. Как ни странно, но от этого прогулка стала только приятней, налилась красками, Поля удивленно покрутила головой по сторонам. С моря бесконечную лестницу наверняка не разглядеть, скрытую деревьями, густо вьющимися виноградом и лианами. Только иногда на площадках покров зелени расступался и, обернувшись, можно было рассмотреть воистину величественный вид — волны становились все меньше, и бежало их все больше от скачкообразно отодвигающегося и распахивающегося горизонта. С высоты путь казался извилистым ручьём ниспадающим к морю по крутой зелёной горе. И как она всего этого не заметила раньше?

Но на площадках никто надолго задерживаться не хотел — солнце успело раскалить их до неуютного плавкого состояния. Змейка «1-А» тихо ползла себе по тени, делая резкие завитки кольцами на участках освещенных солнцем.

За Ритой спокойно шли четверо девушек, которые отличились тем, что не приехали со всеми на автобусах, а загадочно появились прямо в коридоре пятого этажа. «Наверняка местные», — снова подумала Ира, — «Бодро идут и спокойно, словно привыкли к горкам и лестницам».