Конец I части. Продолжение завтра!

Сергей и Паша уже минут пять топтались у калитки, за которой парк лагеря «Кристалл» резко становился лесом. «Тёмным горным лесом», — подумал про себя Паша, в третий раз обыскивая многочисленные карманы.

— Ну, сколько можно рыться? — Прошипел на друга Сергей. Он подпрыгивал от нетерпения и тревожно оглядывался по сторонам, ожидая что их вот-вот застукают там, где быть не положено.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал тоненьким голосом толстячок. Его светло-серые глаза испугано забегали, он стал суетливо хлопать себя по закатанным до колен брюкам-хаки. В ответ те загремели семью карманами, половина из которых годились в маленькие сумочки. О ботинок Паши что-то звякнуло, он наклонился и поднял из травы искомый предмет.

— Наконец-то! — Не удержался от восклицания Сергей и закрыл себе рот рукой.

— И всё-таки, почему мы так шифруемся? — Спросил толстяк, рассматривая ключ с биркой «№ 5» в оранжевом закатном солнце.

— Потому что мы спёрли чужой ключ и лезем, куда нас не просили, в то время, как все из нашего отряда сейчас умываются и причёсываются перед «карнавалом».

— Ну почему же спёрли? — Возмутился Паша в голос, но закончил уже тихо. — Он сам на нас упал!

— А кто тебе поверит, если ты его не вернул через минуту вожатым, а прячешь уже полдня? И теперь вот что удумал: тычешь им в замок запертой калитки лагеря — неужто побег?

— Я? Нет! — Возмущенно завопил толстяк и сразу выдернул ключ из скважины, спрятав его за спину.

— Тссс… — приложил палец к губам Сергей. — Потому мы и шифруемся. Больше не напоминать? Дай ключ сюда!

Паша послушно отдал ключ, его друг деловито крутанул им в руке, словно заправский медвежатник, и одним движением открыл калитку. «Храк», — отозвался смазанный замок и задребезжала стальная сетка.

— Прошу! — Сергей картинным жестом распахнул дверцу — та лишь свистнула новыми петлями, и пригласил кивком, который сбросил длинную чёлку на лицо, своего друга проходить.

— Только после вас, монсеньёр. — Паша наклонился, достал из-за ремня черную кепку и помахал ей перед собой.

— Ладно, — Сергей привычным жестом скинул с лица волосы и сделал два шага через калитку. Толстяк проследовал за ним.

— Ого! А здесь совсем по-другому. — Паша крутил головой во все стороны.

— Да мы же всего на метр от лагеря отошли.

— А что будет, когда на два отойдём?! Страшно представить! Давай, веди. — Паша неторопливо подталкивал друга в спину и тот зашагал по узкой тропинке. Дорожка, петляя между обнажённых корней и выступов белых скал, поросшим зелёными шапками мха, уходила круто вверх.

— Слушай, мы не продумали, что будем делать дальше, — снова остановился Сергей и Паша чуть не ткнулся ему в спину. — Вот тропинка, она ведёт непонятно куда…

— А нам непонятно что от неё надо, — согласился друг. — Предлагаю разведать минут на десять в одну сторону и возвращаться в лагерь — на дискотеку! — Последнее слово толстяк профальцетил, смешно пританцовывая животом.

— Опять ты за своё! Сдалась тебе эта дискотека? Что ты там не видел?

— Девчонок! — Воскликнул Паша громко и тут же втянул голову.

— Бабник! — Констатировал Сергей.

— Красавчик! — Привычно огрызнулся толстяк. — Скоро темнеть начнёт, — примирительно продолжил он и, не удержавшись, просительно добавил, — …а там дис-ко-те-ка.

— Темнеть? Можно подумать ты свой знаменитый фонарик не взял.

Паша поднял брови и вздохнул:

— Взял.

— Давай подумаем, — предложил Сергей. — У нас точно есть ещё два часа времени, но ты хочешь на дискотеку.

— Ну это же первая дискотека лагеря! Как ты не понимаешь: пропустим её и всё! Все со всеми знакомы! Кроме нас — добровольных изгоев.

Сергей в ответ хмыкнул.

— К тому же, как насчёт твоей подруги — Иры? Будет ждать, небось?

— Не будет, — Сергей нахмурился, — я ей так и не сказал, что в «Кристалл» еду, всё в последний момент решилось.

— Хорошо, — хитро продолжил толстяк, начиная мерить тропинку шагами от камня до камня, — не будет ждать… и познакомится с таким уродами — фу!

— А причём здесь «уроды»?

— Как причём? Ты к ней: «Привет, Иришечка!», а она нос молча вздёрнет и ответит тебе за неё двухметровый футболист (басом): «Тебе чего, парниша?». — Паша не удержался и прыснул подлым смешком.

— Вечно ты всякую чушь плетешь!

— Чушь — не чушь, но неужели тебе не хочется приобщить к тайне ключа дорогую одноклассницу? — Паша шёл на крайние меры. — Приключение в таинственном лесу — четверо друзей срывают покровы «Кристалла». Романтика!

— Почему четверо?

— А сколько? Или ты думаешь, я за вами двоими буду одиноким хвостиком бегать? Наверняка у Иры красивая подруга…

— Снова ты за своё! Повторяю сотый раз — мы с Ирой хорошие друзья, учимся в одном классе.

— И сидим за одной партой третий год. — Паша покачал головой, как будто устал иметь дело с непроходимым упрямством. — Готов поспорить, что ты не прожужжал ей все уши про своего лучшего толстого друга.

— Рассказывал кое-что, — не согласился Сергей.

— А мне про неё прожужжал! И если здесь нет никакой романтики, то она — твой лучший друг, а не я!..

Сергей на секунду задумался, а Паша после театральной паузы заявил:

— Сейчас разрыдаюсь, — и закрыл локтем глаза.

— Тебе не идёт.

— Да? — Толстяк опустил руку. — Пошли искать Иру.

— Можно подумать, она тебе сильно нужна.

— Нет, если честно, но, если ты не заметил, в сумерках в лесу довольно неуютно. Думаю, через полчаса здесь волки завоют.

— Тебе, что страшно?

— Жутковато как-то становится… — Паша к чему-то прислушался. — С каждой секундой прямо. Ничего не замечаешь?

Сергей внимательно осмотрелся, взгляд его остановился на распахнутой в лагерь калитке всего в сотне метров сзади. Оттуда неявно что-то исходило. Малозаметный шум, словно привычный ветер, привольно гуляющий в кронах деревьев, стал целенаправленным и злым, причём именно над лагерем, который остался ниже по склону горы.

— Шум… — сказал Сергей и друзья стали слушать еще напряжённее. Теперь это слышалась совершенно чётко: лагерь накрыло шипением, как будто в сотне мест одновременно прорвало водопроводные магистрали.

— Что там происходит? — Паша ни к кому не обращался, но тут раздался ответ:

— Сейчас я вам расскажу, мальчики! — Голос незнакомца дребезжал, как у старой алкоголички.

— А! — Одновременно вскрикнули друзья, мгновенно позабыв о лагере, и прыжком развернулись к незваному собеседнику.

Впереди по тропе, там, где она делала поворот за огромный мшистый валун, стоял человек в потрёпанной форме. Он делал по маленькому шажку, останавливался, виновато улыбался серым, неясным в сумерках лицом и делал следующий робкий шажок. Сказать, что в облике его было что-то не так — значило сильно польстить человеку. Он выглядел как последний оборванец, а из-за лохмотьев старомодного кителя был похож на дезертира и мародёра одновременно.

Пока ребята, раскрыв рты, смотрели на него, он успел сделать им навстречу пять маленьких шажков. И с каждым из них его виноватая улыбка тянулась всё шире и шире, становясь похожей на пластилиновую. Лицо тоже растягивалось в стороны, приобретая черты наспех вылепленной маски.

— Вы кто? — Крикнул Сергей.

Вместо ответа незнакомец сделал еще два шага, а его застенчивая улыбка наконец треснула… черным и жёлтым. Он что-то держит во рту? Большие гнилые жёлуди? Щепки? Недожёванные куриные кости?

— Не подходите! — Истошно закричал Пашка. — У меня есть оружие!

Сергей недоумённо уставился на друга. Тот выхватил из ременного чехла серебристый продолговатый предмет, дёрнул за его широкую верхнюю часть, направил её на незнакомца и нажал на кнопку.

— Бежи-иим! — Из фонарика, а это был Знаменитый Пашкин Фонарик на тысячу свечей, вырвался узкий луч света, сразу же вырезавший в сумерках леса сияющий сноп света с миллионом танцующий пылинок. Его конец точно упал на лицо человека, превратив того в засвеченный негатив. Человек взревел и закрыл лицо руками, словно Пашка застрелил его из бластера.