Здесь было жилое помещение. Довольно богатая обстановка. Гобелены на стенах. Большой стол. Стулья с высокими спинками. Камин, в котором горел огонь. Некоторые гобелены горели. Их тушили. Увидела тело одного. Этого явно зарубили. И пара тел в различной степени целостности. Один без ноги, второй без головы и части груди. Не хило динамит сработал. На полу валялась еда. Серебряные и золотые кубки, блюда. У одной из стен стояли три серьёзных сундука.

— Так, внимание! Здесь только три трупа. Где ещё двое? — Задала вопрос.

— Поднялись ещё выше. — Ответил Иван.

— Отлично. Поднимаемся. Взять щиты, прикрывайтесь ими. Или мне опять кидать шашку?

— Может шашку, Саша? — Спросил муж.

— Можно. Но вдруг там что-то, чему взрыв может повредить? Их осталось двое. У нас есть арбалет. Один прикрывается щитом, второй стреляет с арбалета. Достаточно одного зацепить и всё, прорвались. Но если кого-то из вас ранят, тогда я брошу ещё одну шашку.

Воины выстроились. Первый прикрылся щитом, двинулся вперёд, за ним шёл воин с арбалетом, потом остальные. Ваню я тормознула. Нечего ему лезть. Он недовольно посмотрел на меня.

— Ванюша, ты мне здесь нужен. Надо вскрыть сундуки. Посмотрим, что мы хапнули?

— Что сделали?

— Что нам досталось. Я готова описаться от нетерпения!

— Ты хочешь по нужде, Сашенька?

— Нет, Ваня. Я хочу посмотреть, что в сундуках?

— Хорошо. Давай посмотрим.

На сундуках было по три висячих замка. Наверху раздался лязг железа. Крики. Там начался бой. Наплевать. Эти двое орденцев обречены. Ишь чего захотели, отпустите их с их имуществом. Очень умные что ли? Иван осмотрел замки.

— Серьёзные. Надо булаву. Ей собьём замки. Иначе никак.

— Ванечка, тебе бы всё ломать. Если есть замки, значит есть ключи. Обыщи этих троих. Может ключи у кого из них? — Я показала на трупы. Иван принялся их обыскивать. Я продолжала осматривать сундуки. М-да, по мимо висячих замков, там были ещё и врезные, внутренние. Совсем весело. Не хотелось портить такие хорошие вещи. Это же как сейф!

— Саша! — Воскликнул Иван. Я оглянулась. Он держал в руках ключ на цепочке. — С шеи вот этого снял.

Я подошла и забрала его. Попыталась открыть навесные. Он не подходил. Вставила ключ в замочную скважину врезного замка первого сундука. Не подошёл. Потом попробовала второй сундук. Подошёл. Замок щелкнул. Браво, Саня! Врезной замок открыт. У этого сундука остались только навесные. Уже лучше. Даже если придётся ломать навесные замки, не так страшно. Сундук повреждён не будет.

— Саша! — Опять позвал меня Иван. Он держал второй ключ на цепочке. — Вот у этого был на шее. — Я посмотрела. Эти два ключа он снял с двух мертвецов, у которых головы и шеи были на месте. А вот у третьего трупа голова и верхняя часть груди отсутствовали. Очень плохо! Ключ я у него забрала.

— Ванечка, третий ключ, я уверена был вот у этого на шее.

— Саш. Но у него уже нет шеи и головы тоже. Что делать? — Я огляделась. Да, всё вокруг было забрызгано кровью.

— Ваня, надо искать. Он должен быть здесь. Вон деформированный шлем рыцарский валяется. Уверена в нём голова. Видишь? Там ещё лужа крови набежала. Посмотри вокруг. Ищи, милый. Я не хочу портить такие замечательные сундуки. Они, между прочим, с замками, тоже денег стоят и не малых.

Иван принялся методично обшаривать этаж. Отодвинул перевёрнутый стол. Я в это время проверила один из ключей. Он подошёл к внутреннему замку первого сундука. Осталось найти ключ от третьего и ключи от навесных. А они у тех двоих на верху. В какой-то момент поняла, что шум боя, этажом выше, прекратился. Вскоре к нам спустился дядька Евсей. Свой шлем держал в руках.

— Что, дядька?

— Там два ларца. Сейчас принесут. И казна Ульриха. Есть ещё этаж выше. Там у него гарем и детская.

— Я понимаю так, что гридни рванули в гарем?

— Имеют право.

— Нет! — Побежала наверх. Проскочила один этаж и взбежала на следующий. Сколько тут у него в донжоне их? Там плакали маленькие дети и женщины, неслись просьбы о милосердии. — Всем стоять! — Рявкнула я, выхватывая из-за спины катану. Увидела одного из воинов, который заставил нагнуться молодую женщину и упереться руками в стену. Подол её платья был разорван. Сам уже пристраивался к её заду. Он один не среагировал на мою команду. Быстро подскочила к нему и приставила лезвие меча к его шее. Он замер.

— Скажи мне, гридень, что мне тебе отрезать? Сразу голову или может твой уд с яйцами?

— Царевна, за что? — Прохрипел он.

— За что? Да ты издеваешься надо мной? Отпусти её. — Он отпустил её бёдра. Медленно выпрямился. Портки его упали до колен, хорошо, что доспех в виде кольчуги был чуть выше колен и скрыл его возбуждённое естество. — Скажи мне, воин, я давала команду и разрешение на непотребства?

— Так это законная добыча. Все так делают. И орденцы тоже. Так положено.

— На положено наложено.

— Что наложено?

— Большой и толстый болт. От самострела. — Зло оглядела всех вояк. — Скажите ка мне, горе-воины, у нас что, всё, что мы хотим забрать, уже посчитано, упаковано и сложено на повозках? Правда? — Я убрала меч от шеи мужчины. Он облегчённо выдохнул. Подошла к окну и убрала деревянную затворку. Выглянула во внутренний двор замка. Потом удивлённо посмотрела на ратников. — Удивительно, но я не вижу вообще повозок. Мы для чего сюда пришли? Для чего вас сюда направили? Баб мять? А если сейчас фон Деницу помощь подоспеет? Что делать будем? Драпать, теряя подковы? Теперь я подумаю, стоит ли вас брать в следующий набег или поход. Мне не нужны такие воины, который завидев баб, обо всём забывают и бросаются на женщин, вытаращив свои глаза. — Ткнула в двух мужчин, стоявших недалеко от меня. — Ты и ты, останетесь здесь, остальные вон отсюда.

Ратники кинулись к лестнице. Посмотрела на двоих, которым велела остаться.

— Значит так, остаётесь здесь с женщинами и детьми. Никого сюда не пускать, кроме меня.

— А боярина и Евсея?

— Их тоже. Особенно молодого боярина. Увижу здесь кого лишнего, зарублю. И вас и того, кого пустите. Всё ясно?

— Ясно, царевна.

— Не огорчайте меня больше. Тоже мне, герои-любовники, сЦаные.

Оглядела весь гарем барона. Женщины все были молодые от 16 и до 25, это на вскидку. Сколько им на самом деле лет, бог знает. Всего женщин было восемь. Однако, какой у нас Ульрих шалунишка любвеобильный! Трое из женщин были беременными. Все они смотрели на меня с неменьшим ужасом, чем на оставшихся двоих воинов. Так же здесь находилось четверо детей. От совсем маленького, до года и до пятилетнего мальчика. Этот этаж тоже был богато отделан. Причём, этаж был разделён на отсеки или комнаты, плотными занавесками, часть из которых была сорвана. Весь пол устлан коврами. Имелся небольшой камин. На стенах гобелены. Одним словом, смесь европейского и азиатского. Неплохо хозяин развлекается. Подошла к белокурому мальчику. Он смотрел на меня со страхом и в тоже время со злостью. Ишь ты какой! Я усмехнулась. К ребёнку подбежала молодая женщина. Светловолосая. Ей было чуть за двадцать. Она обняла его руками, словно пытаясь закрыть от меня. Упала на колени. Стала что-то говорить умоляюще. Что она говорит, не понимала. Но явно просила пощадить. Я продолжала смотреть на мальчишку. Фамильные черты фон Деницев проявлялись на нём однозначно. Вылитый Ульрих.

— Что она говорит? — Спросила у ратников. Оба пожали плечами.

— Она просит пощады для сына. — Неожиданно сказала по-русски одна из девушек. Молодая, не старше двадцати, даже моложе. У неё уже обозначился живот. Месяцев пять, прикинула я.

— Говоришь по нашему?

— Да.

— Откуда ты?

— Из-под Новгорода.

— Как сюда попала?

— На наше печище напали тати-людоловы. Потом продали ганзейцам. Те отвезли в Ригу, там меня на торгу и купил Ульрих фон Дениц. Я понравилась ему.

— И тебе тоже у него понравилось.

Она спокойно посмотрела мне в лицо.

— Да. Он стал люб сердцу моему.