Держала шашку на его правом плече, потом переложила её на левое плечо.

— И если я предам её, пусть господь покарает меня, и всю мою семью до седьмого колена наказывать будет, предавая их забвению и бесплодию. И я клянусь быть твоим палатином. Святым воином, особо приблежённым к римской династии. К династии Великого Константина. — Это я уже сама сочиняла. Да какая разница, чем больше понтов, тем круче. Пусть меня опровергнут!

Наверное, это было очень жёстко, особенно насчёт бесплодия. Но тогда люди верили в клятвы и проклятия. А мне было надо. Да я такая бессовестная и циничная. Что поделать, жизнь такая. Мне ещё Леночку нужно сохранить.

Когда он закончил говорить: «Во имя отца и сына и святого духа», сказала ему встать с колен. Теперь он был не просто воином, он был моим до кончиков своих волос. Я смотрела на него и улыбалась. Он теперь в моей юрисдикции, в моей власти. Ибо дал клятву великим императорам. А это здесь священно и благословенно!

— Встань, рыцарь Рима! Последний легионер! — Я это выкрикнула, вздев руку с шашкой вверх. Вокруг стояла тишина. Иван встал. — Аве император! — Закричала опять.

— Аве император! — Закричал Иван. Его крик подхватили сначала те пять моих парней. Потом все остальные. Вои, челядь, даже Ян лях.

— Запомни, Ванечка, империя жива, пока жив хоть один её легионер! Ты её последний легионер! Я, как римская принцесса, дала тебе это право! Москва третий Рим и четвертому не бывать! — Закричала я во все свои легкие. Я произнесла ту формулу впервые, которую будут говорить позже. До этого никто такого не говорил. Народ бывший на подворье взревел! Они потрясали руками, мечами. Кричали в экстазе все, мужчины и женщины.

— Аве император! — Кричала я, за двести с лишним лет до того, как Россия стала империей.

— Аве император! — Вторили мне все остальные. Я смотрела в глаза Ване. В них был азарт и бушующее пламя чего то запредельного, что горит в мужчинах, когда они жаждут крови и смертельной схватки…

…Ян тоже кричал, поддавшись общему безумию. Потом остановился и у него волосы начали вставать дыбом. Как так? Дикая Московия получила право на третий Рим??? Такое нельзя допустить. Это должно было прозвучать у них в Варшаве, В Кракове. Ибо только Речь Посполитая достойна быть третьим Римом. Но только не Москва. А значит, надо принцессу украсть. Она имеет право благословения на империю. Ибо имеет сакральное значение, как та, в которой течёт древняя кровь римских императоров от самого Константина Великого! Это надо донести до короля и до Папы в Риме. И чем быстрее, тем лучше…

Юный маркиз уверенно шёл на поправку и по сути, через пару дней мог вообще уже отваливать. Но глядя на этого мальчика, понимала, его сейчас отсюда поганой метлой не выгонишь. Он однозначно влюбился. Влюбился со всем своим юношеским пылом. А когда узнал о том, что я произвела Ивана в рыцари, мало того, не просто в рыцари, а в палатины, в которые могли производить только императоры Восточно-Римской империи, то есть Византии, так как только там, ещё со времён Константина Великого, первым признавшего христианство государственной религией, существовала личная стража Ауксилия Палатина, которые стали элитными пехотными и кавалерийскими гвардейскими частями. Палатины сменили существовавшие до этого другие гвардейские части — преторианскую гвардию. Её расформировал и распустил Константин Великий. А это значит, что производить в палатины может только потомок римских императоров. А кто я в этом случае? Правильно, я римская и византийская принцесса. Ещё Елена. Все остальные могут идти лесом. Вот когда юноша узнал это, очень сильно проникся. Откровенно завидовал Ивану. И пытался выяснить у меня, как ему можно стать рыцарем и палатином, что ему для этого необходимо сделать? Как дворянин, он мог рассчитывать получить рыцарство. Но вот стать палатином, это проблема. А ещё я заметила, как смотрит на меня Ян. Если до того, как я объявила Ивана рыцарем и палатином, он смотрел не так, по другому. С любопытством и заинтересованностью. То сейчас его взгляд явно изменился. В нём была ненависть и алчность. Так что с этим ляхом нужно держать ухо востро. Он явно что-то замышляет. Но сейчас передо мной стояла задача избавится от молодого маркиза. Ибо он стал меня напрягать и мог превратиться в проблему, а мне их и так хватало. Тем более, Ваня наблюдал за имперцем сквозь нехороший прищур глаз, словно примеривался, куда ему засадить стальной клинок получше. Этого мне ещё здесь не хватало. Но вскоре всё разрешилось более-менее благополучно. Через неделю после этих событий, наконец, вернулись Вяземские из Пскова. Слава тебе господи. По Ленке я очень соскучилась, как и она по мне. Когда прискакал посыльный, сообщивший, что боярский обоз на подходе, я сама вскочила на своего скакуна и понеслась навстречу. Все пятеро моих парней, плюс Иван еле успели за мной.

Повозки встретила километров за пять до крепости.

— Саша, Саша! — закричала Елена, увидев меня. Она выскочила из крытой повозки, махала мне. Я, подскочив, соскочила с коня и мы обнялись. — Как я по тебе соскучилась!

— Я по тебе тоже. — Мы обнимались, прижимались друг к другу. Я расцеловала её в щеки. Вокруг нас закружили всадники. Вои бояр Вяземских. Подоспели мои сопровождающие.

— Здравствуй, батюшка. — Услышала я приветствие Ивана. — Здрав будь, Вася! — Крикнул он брату. Они подъехали друг к дружке и тоже обнялись. Улыбаясь, я поклонилась старшему боярину. Увидела улыбку в его усах и бороде.

— И тебе по здорову, царевна. Что ж ты так кинулась к нам?

— Соскучилась по сестре, Фёдор Мстиславович. — Боярин кивнул.

— Всё ли хорошо, царевна?

— Всё хорошо, боярин. Маркиза можно уже отправлять в Псков или куда он ехал.

— Здоров? — Брови боярина удивлённо выгнулись.

— Здоров. — Усмехнулась я. — Поэтому его лучше отправить вслед за дядей. От греха подальше, так сказать.

— А что так?

Я поглядела на Ивана. Он отвел от меня глаза и выдвинул нижнюю челюсть вперёд, давая понять, что не отступится.

— Да как бы беды не случилось, между молодым маркизом и молодым боярином.

Старший Вяземский, внимательно на меня смотрел. Потом перевёл взгляд на старшего сына. Потом опять на меня. Кивнул чему-то своему.

— Я всё понял. Раз здоров, то и на самом деле, нечего немцу тут у нас делать. Ибо крепость у нас пограничная на окраине западной Руси нашей стоит.

Я вскочила на своего коня. Ехала рядом с возком, в котором сидела Елена. Мы с ней разговаривали.

— Ой, Саня, я такого накупила, просто описа… Короче, очень классно!

— Лен, а алебастр видела во Пскове?

— Зачем?

— Хочу гипсовые повязки сделать. Очень нужны они. — Рассказала, как мне привезли охотника с открытым переломом. И что мне пришлось ему делать с ногой. Елена в ответ показала мне два стеклянных сосуда, похожих на колбы. Конечно сделаны они были грубо и стекло толстое, но Елена была и этому рада.

— Так что Сань, будем делать динамит. Я ещё кое-что прикупила. — При этом виновато посмотрела на старшего боярина. Тот только покачал головой. Похоже тоже, что-то дорогое.

— Саш, я не знала об алебастре. Даже не представляю, как он выглядит. — Сказала мне Елена.

— Всё очень просто, во Пскове же строят каменные здания?

— Строят. Там много каменных зданий. И крепость у них каменная, из кирпича.

— Вот. Строители используют часто алебастр. У них надо спросить. Мне надо не так много. Но ладно. Это подождёт.

Сходили Вяземские в Псков неплохо. Всё мыло, которое Елена успела наделать у них забрали очень быстро. Причём забрали наши же купцы и ещё просили. Европейцев мыло не очень интересовало. Всё верно, грязнули были ещё те. Это они позже мыться начнут регулярно, а сейчас и так сойдёт. Тем более, церковь их учила, что частое мытьё, это не хорошо. Меньше удовольствий и больше воздержания, во имя спасения души. Хотя я лично не понимала, какая здесь связь?

Первым делом возвратившихся повели в баню. Сначала Елену. А после неё уже мужчины пошли.