— Клятва, данная неверному гяуру мусульманином, да ещё гяурке недействительна! — Воскликнул Менгли Герай. Агиш покачал отрицательно головой.

— Не в этом случае, хан. Не в этом случае. Я тоже так подумал. Но Искандер Султан не та, которой можно принести клятву, а потом её нарушить, ссылаясь на Коран. Она хорошо знает Великую книгу и хадисы. Я не даром это сказал ранее. Так вот, тот, кто даст ей клятву верности, у того назад пути не будет. Если он нарушит клятву, то отвечать будет не только он, но и весь род до седьмого колена. Причём не только перед ней, но и перед Всевышним. Так вот, Великий Хан, если раньше, когда твои предки пришли сюда к нам, мы были одной веры. Что кыпчаки, что монголы верили в одних богов, в Великого Тенгри. Поэтому у нас, у кыпчаков и был шанс уцелеть. И мы уцелели. Но сейчас совсем другое. Мы теперь правоверные мусульмане. А калмаки другой веры. И они считают нас не настоящими ойратами. А значит вырезать будут нас полностью, вплоть до младенцев, ибо чем больше они вырежут, тем больше степи им достанется. Искандер Султан всё хорошо просчитала, когда позвала их сюда. Я же говорил, она словно играет в шахматную партию. А теперь вопрос, если мы не сможем противостоять калмакам и руссам, то что от нас останется? И казанский бей, это только начало. Скоро под её руку побегут остальные рода, кто останется жив после натиска калмаков. К ней побегут и казанцы и ногаи. Будут ползать на коленях, целовать её руку и приносить клятвы. И тем самым её войско будет только увеличиваться. А теперь подумай Великий Хан, что ты будешь делать, чтобы защитить Крым? Сумеешь его защитить и не пустить сюда чужаков или нет? На осман не надейся. Вернее, не надейся сильно. И думай.

— Карачи-бек Агиш Ширин прав, Великий хан. — Подал голос Хаджике Мансур. — Калмаки усиливают давление. Многие стойбища и кочевья ногаев уничтожены. И уже захвачены. Казанцы тоже постепенно отступают. Там льётся большая кровь. Два рода Мансур уже откочёвывают сюда к Крыму. Фактически бегут. Как мне и неприятно говорить, но Агиш Ширин прав. Большой передел Великой Степи начался. И кровь там уже льётся очень обильно. Калмаки вырезают рода под корень. Никого не щадят. Даже младенцев. И их давление только усиливается. Я даже скажу то, чего Агиш Ширин не знает. В ставке Эссен-тайши находятся постоянно представители Искандер Султан. И у калмаков появились скорострельные пушки. Как против ногаев, так и против казанцев. Чего раньше у калмаков не было.

Менгли Герай смотрел на обоих затравлено. Оскалился, как волк.

— Что беки, решили сдать Крым? Давно надо было вас под нож пустить.

Агиш только сокрушённо покачал головой. А Хаджике усмехнулся, уже открыто.

— Великий Хан, даже не думай. — Проговорил печально Агиш. — Я стянул к городу пятнадцать тысяч сабель. И мои люди уже в городе. И даже в твоём дворце.

— Я тоже стянул к городу десять тысяч сабель, хан. И мои люди тоже уже здесь. — Сказал Хаджике Мансур. — И вот теперь я думаю, а нужен ли Крыму такой глупый и недалёкий хан? Может другой хан, что-то сделает, для сохранения Крыма?

Наступила тишина. Калга резко вскочил:

— Стража! — Заорал он. Агиш и Хаджике тоже вскочили на ноги. Агиш резко скользнул к калге, в его руках сверкнул кинжал и, калга захлебнулся кровью, вцепившись в Агиша. Тот спокойно, печальными глазами смотрел на умирающего. Положил его аккуратно на ковёр.

— Калга умер, у него не выдержало сердце. Он был болен. — Проговорил Агиш. Хаджике кивнул.

— Да прибудет с калкой Аллах.

В комнату совета забежали нукеры. И это были воины Агиша. Их сабли были обагрены кровью. Ханская гвардия была вся вырезана.

Агиш и Хаджике вышли из комнаты совета. Все кто там находился пребывали в трансе.

— Ну что, карачи-бек, дальше? — Спросил Агиша Хаджике Мансур.

— Пора тебе тоже становится карачи-беком, Хаджике Мансур.

Тот усмехнулся. Кивнул.

— И всё таки, что дальше Агиш?

— А дальше, Крыму не нужен глупый и самодовольный хан. Ему нужен умный хан или тот, кто хорошо управляется. У Менгли Герая есть сыновья. Поставим одного из них, самого глупого, так как умного нам тут не надо, да и нет их среди его сыновей. Умного и легко управляемого. И ещё надо решить вопрос с Бараш Султан. Я не могу, она из рода Шириных. Понимаешь, Хаджике Мансур?

— Понимаю. Я решу вопрос.

— Никто из Шириных к тебе обид иметь не будет. Но постарайся решить это тихо. И чтобы с тобой это никак не связали. Иначе эта ведьма может нам всё испортить.

— Я всё понял. Я решу вопрос. — Хаджике продолжал смотреть на Агиша.

— Что ещё хочешь узнать, друг мой? — Спросил Агиш.

— Скажи, карачи-бек, а Искандер Султан на самом деле прекрасна?

Агиш усмехнулся.

— Хаджике, я думаю ты сам в этом убедишься. Ибо лучше один раз увидеть, чем много раз услышать.

— Что ты имеешь ввиду?

— Мы с тобой оба поедем в Москву. У нас нет выбора, Хаджике. Ты и я. Иначе никак. Она придёт в Крым с калмаками. И своей армией. А оно нам не надо. Мы принесём ей клятву верности. И будем ей верны до конца, Мангыт. Поверь, это так и будет. Не хочешь, тогда ищи место для своего рода где-то в другом месте. Всех, кто ей не присягнул, она уничтожит.

— Я не против. Но что скажут османы?

— Наплевать, что они скажут. Они нам не помогут, когда сюда придут калмаки и Искандера. Они попытаются договорится, чтобы сохранить Южное побережье Крыма. Самые лакомые куски.

— Думаешь договорятся с ней?

— На первое время может и договорятся, хотя это и маловероятно. Так как она ненавидит осман всей душой. Но думаю, не договорятся. А если не договорятся, то у нас есть шанс получить свои лакомые куски от южного сладкого пирога.

— Рискуем, Агиш и очень сильно.

— Рискуем. А как ты хотел? В той большой шахматной партии, которую начала Искандер Султан многие фигуры вылетят с шахматной доски. Когда мы с ней разговаривали, она дала понять, что окажет помощь шахиншаху. И тогда война персов и осман будет длится столько, сколько ей нужно. И мои шпионы доносят, что у кызылбашей появилась артиллерия. А риск есть и большой. Но мне кажется, что всё у нас получится. А предчувствие Шириных ещё ни разу нас не подводило.

— Хорошо. Я решаю вопрос с Бараш Султан, ты решаешь вопрос с Менгли Гераем.

— Договорились.

Ночью Менгли Герай умер от резко напавшей болезни, а точнее от асфиксии. Бараш Султан умерла от несварения желудка, как и её сынок. Переели болезные. Большая часть тех, кто входил в малый ханский совет так же умерли этой ночью от разных болезней, в том числе и падучей. Неудачно, во время конвульсий, упали на кинжалы. Бывает такое. Особенно не повезло роду карачи-беков Яшлау. Практически весь род был вырезан под ноль нукерами Шириных и Мансуров. Такова была цена преданности карачи-беков Яшлау ханской династии Гераев. А ещё через два дня в Москву отправилось тайное крымское посольство…

Москва. 12 августа 1514 года от Рождества Христова. Кремль. Грановитая палата.

Великий Государь Московский принимал послов Ливонии. Сидел на престоле Московском. Мы с Еленой стояли позади его трона. Бояре Думы сидели на лавках по обеим сторонам зала приёмов Грановитой палаты. Посольство возглавлял ландмаршал Ливонского Ордена Иоганн фон дем Брёле по прозвищу Платер. С ним весь рыцарский кагал. Все одеты парадно. Латы церемониальные сверкали на них, начищенными зеркалами. Они все попрыгали перед Великим Князем. Тот спокойно смотрел на них. Кивнул головой, типа понял ваши приветствия, продолжайте дальше, прыгуны. Ландмаршал достал свиток и начал читать. Всё, что там было написано и так все знали. Ландтаг Ливонского Ордена распустил сам Орден и объявил Ливонию светским государством. Форма правления — монархия. А вот с монархией у них вышел затык, ибо претенденты есть, но все не те. И тут они посовещавшись решили, что им необходима принцесса из старинного имперского рода. А таких немного. Их выбор пал на Порфирородную и Багрянородную принцессу из рода Комниных Великих. То есть, на принцессу Александру, что находится под защитой Московского Государя. И теперь они челом бьют Великому Князю Василию Иоановичу дать разрешение принцессе надеть корону Ливонии. Одним словом — кино и немцы. Но все были до ужаса серьёзными.